– Я думаю, ничего хорошего из этого не выйдет. Да, Харрисон, а как же твой маскарад?
– Я уже готов. – Он вытащил из кармана и надел круглые очки а-ля Джон Леннон. Ну вот, теперь я Теренс Джонс, чувак, похожий на Харрисона Гембла. Это и есть мой маскарадный костюм для выхода в свет. Риск, но иногда он обязателен, и тогда большие шляпы и темные очки незаменимы. Теренс – гей. Не забудь: когда пойдешь со мной в какой-нибудь укромный уголок колледжа, я буду героически держать оборону.
– А, переживем! – отмахнулась Тру, но в душе огорчилась, вспомнив, как вела себя с ним в пляжном домике: сгорала от желания, как отчаявшаяся поклонница.
Харрисон рассмеялся.
– Что ж, надеюсь, Теренс Джонс поработает на тебя. – Она старалась придать своему тону беззаботность, чтобы он не догадался, что внутри у нее бурлит целый котел чувств. – Мы должны поговорить с Уизи…
– Я уже сделал это. Пока ты переодевалась наверху, я убедил ее повременить с вопросом об апартаментах и не приставать к тебе, так как у тебя сейчас трудное время. Я также сказал, что если она хочет уйти из дому и снимать квартиру, то должна сначала доказать свою состоятельность. И знаешь, она согласилась.
– Правда? – Тру не сумела справиться с Уизи, но поскольку сама попросила Харрисона сопровождать их для моральной поддержки, то преисполнилась чувством благодарности, когда он урегулировал этот вопрос. Но все-таки его победа чуть-чуть раздражала ее. – Между прочим, у тебя волосы уложены лучше, чем у меня.
– Не согласен. У тебя чудесная прическа, особенно эти кончики, которые так мило завиваются вверх.
Нет, Тру отказывалась воспринимать его лесть, но это глупое чувство вернулось – она хотела, чтобы он замечал в ней малейшие детали и целовал ее просто так, не задумываясь.
В чем же ее проблема?
– Но я должен сделать комплимент местному парикмахеру Генри Картеру, – продолжил Харрисон. – Он никогда не слышал столь часто употребляемый в последние годы термин «продукт». И уже одно это заставляет меня сделать вывод, что я провел хороший день среди местных. Никто из них не думает, что я большая шишка. И мне это нравится. Старая миссис Финч, у которой достаточно средств, чтобы открыть госпиталь в свою честь, доверила мне свою пустую корзину, пока собирала помидоры. Что ж, очень полезное времяпрепровождение. Теперь я наконец-то узнал об опасностях неправильного пищеварения, о чем понятия не имел прежде. Тебе нужно покупать продукты с большим содержанием клетчатки. Я внимательно осмотрел твой буфет: таких совсем мало.
– Клетчатка не моя проблема, – вздохнула Тру. – Дабз так и не позвонил. А нам нужно поговорить.
И она рассказала Харрисону о Лили и двух подругах с острова Сибрук.
– Надо же… – протянул он. – Они должны были принести с собой попкорн и что-нибудь сладкое, если пришли только для того, чтобы развлечься.
– Возможно… но они напомнили мне об идее, которая уже витала в моей голове: нам с Дабзом просто-напросто надо сбежать.
Харрисон нахмурился.
– Ты действительно этого хочешь?
– Честно говоря, не знаю. – Тру пожала плечами. – Пышная свадьба скорее для Пенн и Дабза, чем для меня.
– Но разве ты не хочешь пригласить своих друзей? Надеюсь, и меня в том числе?
Она на секунду закрыла глаза.
– Нет, ты не приглашен. Только без обид!
Харрисон приподнял брови.
– Почему? Я в городе и не собираюсь чинить какие-либо неприятности.
– Харрисон, – Тру положила руку ему на плечо, – мне очень жаль, но Дабз не питает к тебе особой симпатии, как ты знаешь.
– Но еще есть ты? Если хочешь, чтобы я пришел, – я приду. Или ты позволяешь ему устанавливать свои правила?
– Пойдут разговоры…
– Неужели?
– Да.
– С чего бы это? У нас не было длительных отношений, и потом, прошло уже столько времени…
Тру посмотрела ему прямо в глаза.
Там, за очками Джона Леннона, светилась ирония, но было и еще что-то… то самое, что всегда возникало между ними: отголоски той ночи на Палм-Бич. Она помнила настойчивый призыв его тела, перед которым не могла устоять.
Сердце защемило от старой боли, и Тру отвернулась к окну, не желая видеть даже профиль Харрисона, не желая вновь испытывать стыд за свое предательство.
Но тогда все было впервые и она была так молода, а он просил так много, слишком много, словно хотел, чтобы Тру забыла о реальном мире, чтобы отказалась от всех правил и руководствовалась только своим собственным сердцем.
Как если бы, будучи художником, она писала на чердаке свои невообразимые картины, чтобы потом показать их всему миру.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, Тру смотрела, как мимо пробегают миля за милей…
Глава 21
– Приветствую вас! Теренс Джонс, – представился Харрисон, пожимая руку ректору технического колледжа Трайдент.
«Не проморгайте, – словно хотел он сказать, – у вас в руках уникальная девушка. И мы надеемся, что она получит все самое лучшее, пока будет находиться в вашем заведении».
На вид женщине лет пятьдесят с небольшим, решил Харрисон. Белокурые локоны обрамляли высокий лоб над резкими проницательными глазами, а темно-вишневая помада подчеркивала очертания уверенного рта.
– Не беспокойтесь, мистер Джонс, ваша дочь…
– Крестная дочь, – солгал Харрисон не моргнув глазом.
– Ваша крестная дочь… – дама продолжала сжимать его руку, – полюбит наш колледж.
– У нее большие планы: два года здесь, затем университет Южной Каролины. Мы надеемся, что, обучаясь в вашем колледже, она обретет крылья, которые ей так необходимы.
Ректор кивнула.
– Уверяю вас, она познакомится со всеми последними достижениями в интересующей ее области знаний, и здешняя программа даст ей уверенность для дальнейшего обучения в университете. Там любят наших студентов. И вы скажите вашей крестнице, что если у нее возникнут какие-то проблемы, пусть обращается прямо ко мне.
– Спасибо. – Харрисон почувствовал невероятное облегчение.
– Я имею в виду… – Она быстро оглянулась и перешла на шепот: – Кто-нибудь говорил вам, что…
– Да, мэм. – Он почти подмигнул, хотя на самом деле был озадачен, насколько эмоционально воспринимает будущее Уизи, ее планы… – Что я похож на одного известного певца? Я никогда не встречался с ним, но предположительно мы дальние родственники. По линии Джонсов.
– Ничего страшного. – Она наконец отпустила его руку и подвинулась ближе. – Не беспокойтесь, мистер Гембл, я не выдам ваш секрет.
Черт!
Но, поразмыслив, Харрисон решил, что нет ничего дурного в том, что ректор колледжа оказалась столь проницательной, и шепнул:
– Спасибо.
Шагая за Уизи и Тру и повторяя историю Теренса Джонса каждому, кто спрашивал, он чувствовал себя в своей тарелке. Слава богу, здесь были и такие, кто его не знал, – это уже облегчение.