— Что-то шевелится в лесу — Сила, я ее чувствую! Огромная, сильная…
Он резко замолчал и сжался — к нему подошел Роглаг.
— Хватит выть! У нас есть свои чародеи, есть и колдунья, и они с любым духом справятся! — крикнул он.
Но царь гоблинов совсем не был в этом уверен. Аватара с ними здесь не было, и хотя Роглаг его боялся, он рассчитывал, что Мандрагор поразит ужасом сердца врагов. Это он доставил их сюда, в этот рай. Но почему же он не явился с армией, как обещал, чтобы сражаться с обитателями этого страшного места?
Сквозь завесу темных сучьев он посмотрел на Хиелантию и вспомнил странную и страшную игру молний над плато, освещающую огромные, нависшие в небе клубящиеся облака.
— Буря, — сказал он тогда небрежно.
Но она бушевала только над плато — именно над тем, где, по преданиям, обитала их богиня. Туземцы-пленники говорили, что Она там и что Она будет разгневана, если обидят Ее детей. Кто же эта «Она»? Наверняка не Эйлия — хотя иногда туземцы, похоже, путали ее с Эларайнией.
Лес… теперь, когда солнце зашло, лес из приятного и благожелательного превратился в обитель темных тайн и неизвестных ужасов. Легкий шорох листьев заставлял Роглага вздрагивать. Говорили, что принцесса и ее чародеи умеют разговаривать с животными. И каждая ночная тварь, каждая птица и мышь за ними сейчас шпионят?
— Вон! Видите! — взвыл обезумевший гоблин, показывая рукой.
Из темноты под деревьями вышла женщина и остановилась перед ними в свете луны. Она была молода и стройна, одета в светлую ткань, ниспадающую к ногам и оставляющую руки открытыми. Распущенные волосы окутывали ее плащом, и огненный рой искр вился около ее головы и тела. На самом деле это были пиралиссы, маленькие четвероногие светляки Арайнии, привлеченные силой Эйлии, как светом. Но лишившимся дара речи людям казалось, что эта женщина одета и увенчана звездами.
Все на поляне застыли. Потом один из зимбурийцев вскочил на ноги.
— Богиня! — просипел он. — Это она, королева Ночи!
Даже крикни он во весь голос, эффект не мог бы быть сильнее. Сразу все вскочили с криками и проклятиями. Вскрикнули и элеи, но от радости, узнав не Мать, но ее Дочь, посланную их спасти.
Несколько воинов под предводительством капитана двинулись к ней, но как в трансе — они страшились этой фигуры, одетой в свет. При их приближении Эйлия шагнула в круг света от костра. В глазах ее не было страха, и они вобрали в себя часть света от костра, а волосы ее стали огненным ореолом.
— Я предупреждаю вас, — произнес ее ясный голос, — вы немедленно должны уйти!
С этими словами Эйлия вспрыгнула на большой валун, и ей показалось, что камень зазвенел под ней, как гонг, посылая в воздух волны силы.
— Я призываю всех архонов в этом лесу, — крикнула она, — все силы земли и воды, огня и воздуха! Наяды и гамадриады, нереиды и ореады, я зову вас! И еще зову я Мать, прося ее о помощи!
На миг Эйлия застыла неподвижно. Ничего не произошло.
— Значит, поймали мы тебя наконец, — сказала Синдра, приободрившись. — Она подошла к валуну, откинув капюшон, и ее красивое лицо засветилось под звездами, холодное и бледное. — Мы с Мандрагором. Он здесь, ты не знала? И он владеет новой силой, которая больше твоей, и больше, чем у Эларайнии.
Элеи ахнули в ужасе от такого кощунства.
— Синдра, — сказала Эйлия тише, — ты предала свой народ и свой мир. Но это еще можно будет тебе простить. Не иди дальше, не обрекай себя, предавая Эларайнию. Она ведь и твоя Мать.
Синдра выпрямилась.
— Я служу только Темному, чьей инкарнацией прямо сейчас становится Мандрагор. Я буду править рядом с ним как его императрица.
— Ты ведь любишь Мандрагора, — прошептала Эйлия. — Или мне так казалось. И ты желаешь ему такой судьбы?
Взгляд Синдры сделался каменным.
— Ты ничего не понимаешь. Этот союз не уничтожит Мандрагора, он только сделает его сильнее. Даст ему такую силу, что даже элайи не смогут против нее устоять: магию, которую нельзя связать ни железом, ни законом. Магию элира, высшего из высших.
«Вот почему она так в себе уверена, — подумала Эйлия. — Она знает, что ей меня не победить, но верит, что Мандрагору это под силу. И знает, что он рядом…»
Синдра шагнула вперед, расставив руки, будто хотела поймать Эйлию, но с вытянутых пальцев потекла квинтэссенция, как белые и синие зигзаги молний. Они ударили в камень, на котором стояла Трина Лиа, и поползли к ней язычками пламени.
— И мои силы выросли с нашей последней встречи, — сказала Синдра.
Эйлия распростерла ладони — и молнии затрещали и погасли.
Мать, ты обещала мне помощь! — добавила она мысленно, когда пленные элеи полезли к ней на валун.
Зимбурийцы убежали в панике, но чародеи-гоблины подняли ее на смех:
— Она звала Силы на помощь! А у них со слухом оказалось плохо!
Вдруг громко зашелестел лес. Задрожали ветви и кусты, шевельнулась листва.
— Деревья! — заверещал тот же маленький гоблин. — Я же говорил, что они сердятся, лесные боги! Вот они!
Эйлия смотрела в лес вместе со всеми. Ветви мотались из стороны в сторону, как в бурю, хотя не было ни ветерка — будто деревья ожили. А потом она увидела, что на них полно собак-имитаторов. Обычно ласковые, эти зверьки прыгали с ветки на ветку как одержимые, кидая вниз, в людей, сучья и листья. Те пытались уклониться.
— Стреляйте в них! — гаркнул капитан.
В тот же момент закачались кусты вокруг, и стали выходить звери. Куда ни обращались испуганные глаза захватчиков, они видели только ужас — такими предстали перед ними создания Арайнии. Огромные стройные фигуры выступали из мрака, шагая на ногах выше древесных стволов: камелеопарды, целые их стада шли, как шагающие осадные башни. За ними выходили колоссальные ауллаи, серые в яблоках и гнедые, размахивая мощными хоботами и грозно трубя, дальше — орды многих травоядных поменьше: аргазиллы, пантеоны, тойи, лейкротты, багвины, катоблепасы и борейны. Создания Арайнии, никогда раньше не проявлявшие агрессивных намерений, ни к человеку, ни друг к другу, со всех сторон выбегали на поляну неудержимым потоком. Куда ни оборачивались люди и гоблины, всюду их встречали рога и топот копыт. Элеи припали к камню в ошеломленном ужасе, только Эйлия осталась стоять, будто богиня в окружении собственных созданий.
Секунду Синдра стояла молча, глядя на нее с ненавистью, сжав кулаки и трясясь от злобы. Потом она широко распахнула руки и вскрикнула. Все чародеи ощутили темный всплеск ее силы, увидели, как собирается вокруг нее светящийся туман. Ее последователи смотрели, как расходится от нее свет, надеялись на сильную магию, которая их защитит. Но свет потускнел и рассеялся, и Синдры не было. Моругеи с ужасом переглянулись и тоже попытались бежать — но было поздно. Хлынула вперед масса копытных, несчитанная кавалерия, а за ними прошли падальщики со своими страшными когтями и челюстями. Гулоны размером с льва, тощие парды и калопусы выпрыгнули из зарослей, и плосконогие энфилды, и альфины с огромными когтями и мордами, увенчанными крюкообразным рогом. Птицы с отчаянным писком бросались с деревьев в лицо врагу. Посреди этого столпотворения стояла на валуне Эйлия в окружении сбившихся в кучку элеев, как остров в половодье, так же недоумевая, как и ее враги, что принес ее призыв. Потом она поняла. Ее сильные эмоции захватили все живое в округе, и оно ответило таким же диким неуправляемым гневом, чуждым их спокойному звериному сознанию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});