Да ну?
– Такая проныра, как ты, знает всё практически обо всех. Мне нужен тот, кто не понаслышке знаком с магией и живёт здесь, в Линдо. Кто-то надёжный. Тот, чьи моральные принципы не вызывают сомнений.
Кира грубо хохотнула. Подбоченилась.
– А мне-то что с того? Что я получу?
– Я надеялся получить информацию бесплатно. В качестве родственной помощи… – Дориан поглядел на искристую брошь и добавил: – И в память о том, что было.
Зря он это сказал. Ох, зря…
Киру перекосило. Губы раскрылись до дёсен, показав острейшие клыки. Правая рука размахнулась, чтобы когтистой ладонью прочертить пять алых полос по его лицу, но…
В тиши ночного Линдо раздался свист. Кира дёрнулась, не успев ударить, когда нечто серебристое, прошив насквозь плащ, пронеслось рядом с её подмышкой и улетело в темноту.
…А следом раздался знакомый, звенящий металлом голос:
– Теперь отошла от него. Медленно. И без глупостей.
Дориан, двигаясь, как сомнамбула, соскользнул с парапета. Открыл было и закрыл рот.
В нескольких футах позади, на том же месте, где ещё недавно он сам изнывал от скуки, стояла девчонка, держащая наготове вторую серебряную звёздочку.
Его девчонка.
– Кажется, начинаю понимать… – внезапно протянула Кира и, словно угодивший в засаду солдат, подняла руки.
Да только настоящий солдат не стал бы усмехаться при этом, точно злобный клоун.
Девчонка прищурилась сильнее, старательно глядя вампирше чуть пониже глаз: помнила давний урок. Пальцы её вконец побелели, стиснули готовую к полёту звёздочку.
А ведь она следила. Шла от самого дома, а он, чурбан эдакий, даже не заметил хвоста… И, когда подумала, что дело приняло скверный оборот, пришла на подмогу…
Дориан испытал небывалый прилив нежности, за который быстро стало стыдно. Он прочистил горло и небрежно махнул девчонке рукой, подзывая к себе.
– Отбой, Ридделл. Иди к нам, всё в порядке.
Она глянула скептически. Медленно подошла, держась так, чтобы Киру было видно… Встала с ним рядом.
– Итак, давайте знакомиться. Ридделл – Кира Дрейк. Кира Дрейк – Ридделл.
Девчонка кинула на него вопросительный взгляд. Он понял.
– Да, тебе не послышалось. Она – Дрейк, – Дориан взглянул на подозрительно молчащую девушку и договорил, глядя в багровые глаза: – Моя несносная двоюродная сестрица.
– Которую ты лично обратил в вампира, – вдруг добавила она, прищёлкнув зубами. – Помнишь то кладбище? Или забыл?
Ридделл, что стояла побоку, от этих слов окаменела. Дориан нутром ощутил это.
– Помню, – скрежетнул он. Отпираться не было смысла. Да и незачем. – Но сейчас разговор не об этом.
– Верно, – лизнув губы, согласилась Кира и присела на парапет фонтана, грациозно закинув ногу на ногу. – Так что ты там говорил про магию… А-а-а, припоминаю…
Мрачная Ридделл смотрела, как Кира покачивает ногой в тонких, мятного цвета шароварах. Молчала. Стискивала кулаки.
– Кто бы, кто бы, кто бы мог помочь… – пропела Кира, мотая головой, дёргая ступнёй в мягкой сандалетке, словно недовольная кошка – хвостом. – Кто бы, кто бы, кто…
– Может, хватит?
Кира сразу перестала раскачиваться. Округлила глаза.
– А если нет – что? Напустишь на меня свою ведьмочку?
– Кира, – с нажимом сказал Дориан. – Я ведь просил по-хорошему.
В ответ кузина заливисто расхохоталась. Опустила руку в фонтан, набрала в горсть воды и, размашисто махнув, выплеснула её обратно.
– Ладно, Ридделл. Пошли. Зря я это затеял, – потемнев лицом, процедил Дориан.
Девчонка неуверенно пошла, увлекаемая его рукой. Она всё оглядывалась на ходу, видно, опасаясь нападения… Или просто хотела бросить напоследок метательную звёздочку…
Но нападения не случилось.
Им в спины ударил лишь голос.
– Бледная Мэг! Ты должен помнить это имя!
Дориан обернулся к фонтану. Кира сидела на парапете, скрестив ноги по-восточному. Светился в темноте полумесяц улыбки, жаркой магмой полыхали глаза.
Дориан сглотнул, на миг прикрыл веки.
Он и правда помнил.
А когда снова открыл глаза – толстый Амур уже целился в пустоту.
***
Пересохшее горло саднило, будто по нему провели наждаком. Зубы, что давненько не впивались в живую плоть, ныли так, что того и гляди отвалятся. В серой, как грязная вата, дымке по улице спешили прохожие, но ни одна – ни одна! – сволочь не желала срезать через его переулок путь…
Финниган безотчётно шагнул ближе ко входу. Привалился к скользкой от плесени стене голым плечом. На коже и волосах, что торчали, как жёсткая верхушка чертополоха, блестели капельки холодной влаги.
Карминовые глаза сузились, приметили спешащую с обеда секретаршу. Румяное личико, плиссированная юбка, кремовые чулки…
Не успел спрятаться: заметила. Передёрнулась, когда он подмигнул, прибавила шаг и, разумеется, в переулок не пошла.
Финниган проводил её злым, голоднющим взглядом. Услышал под ногами тоненький писк – и заметил крысу.
Придавить червеобразный хвост, наклониться…
Писк сменился истошным верещанием. Крыса попыталась было цапнуть.
Финниган цапнул быстрее.
Отбросив обезглавленный трупик, он мрачно заработал челюстями, пока, наконец, не сжевал всё в кровавое желе. Как назло, ни голод от этого не пропал, ни настроение не улучшилось. Поэтому, когда из неприметной дверки позади него высунулся обрубленный нос Красавчика Монти, Финниган рявкнул так, что и без того бледный приятель вконец побелел:
– Чего ты вылез? Нечего тут жрать!
Нос, кончик которого оттяпал клинок одного лихого Истребителя, сморщился и затрясся, принюхиваясь. Глаза-угольки заметили на губах кровь, и Монти обиженно засопел.
– Мог бы поделиться…
– Поделиться?! Идиот! – брызнув красной слюной, выругался Финниган. – Я съел крысу!
Он отвернулся от Монти, который, издав тоскливый, как у кладбищенского привидения, вздох, вытянул мятую пачку сигарет. Грубо, чуть не расцарапав, почесал на плече синий завиток татуировки, а после – кинул злобный взгляд на правую руку.
«А. Аббат. Дошло?», – раздался в мозгу издевательски-весёлый голос.
Финниган зарычал, отчего Красавчик – пугливое, презренное создание, просто соплежуй, а не вампир! – едва не поперхнулся тощей, как он сам, сигареткой.
Дрейк, двуликий гадёныш, так его и растак… Переносица до сих пор болела.
Финниган по-бычьи раздул ноздри. С той памятной ночи прошёл почти месяц, но удача до сих пор нагло вертела перед ним хвостом: за это время Финнигану не удалось поймать ни одной нормальной, сочной девки, ни одного пижона, шея которого источает запах тонкого парфюма… Всё, что ему было позволено, – это старый, жилистый и отменно-вонючий пердун, чья кровь имела отвратный, словно кошачья моча, привкус. Будто сглазили!..
Финниган покусал нижнюю, обветренную до белых махров губу. А что? Может, и правда сглазили. Ведь всё началось с той девчонки, стервы, что чуть не раскатала их подземный мир по камешку…
Но, если хорошенько подумать, ему-то как раз-таки повезло. И всё благодаря клятому длинноволосому. Не будь его, девка