Читать интересную книгу Все ради любви - Петерсон Элис

Сидя в такси, Дэн нервничает, постукивает ногой по полу. Я замечаю, что он смотрит на Айлу, изучая черты ее лица, как будто видит ее совсем впервые. Я чувствую, что он пытается увидеть в ней свое отражение. Он глядит на меня, надеясь, что я его успокою, но я отворачиваюсь. Бабушка переключила на Айлу все свое внимание. Айла смотрит на пролетающие мимо машины.

– Приехали посмотреть «Врата»? – спрашивает нас водитель.

«Врата на Запад» – самая известная достопримечательность в Сент-Луисе.

Завтра мы должны быть в больнице, а послезавтра предстоит операция.

– Эту штуку стоит посмотреть! – продолжает он. – Можно подняться на лифте на смотровую площадку – оттуда замечательный вид на центр Сент-Луиса и на Иллинойс. Только надо прийти рано утром, чтобы не попасть в очередь.

Видимо, его удивляет, что мы такие угрюмые, но ведь мы британцы.

И вот мы уже в вестибюле гостиницы, с мраморным полом и фонтаном. Дэн будет жить в отдельном номере, слава Богу, тремя этажами ниже.

– Дженьюэри, – тянет он меня в сторону, – мы можем поговорить?

– Я устала.

Видя рядом со мной бабулю, Дэн отступает.

– Конечно, – говорит он, спрятав руки поглубже в карманы. – Нам всем сейчас не помешает хорошенько выспаться.

Мы неловко желаем друг другу спокойной ночи и договариваемся встретиться за завтраком в восемь утра.

– Ровно в восемь, и ни минутой позже, – добавляет бабушка, пригвоздив Дэна к стене очередным взглядом.

На следующее утро мини-шаттл подъезжает к главному входу Детской больницы Сент-Луиса. Айла говорит:

– Ничего себе.

Мы рассматриваем высотное здание больницы, проход через арку, фасад, украшенный фигурками слонов, и сад, в котором уже наряжена рождественская елка. Было так здорово видеть, что Айла улыбается, потому что все утро она была какой-то притихшей. На завтрак в гостинице были бекон, яйца, блины и кексы быстрого приготовления, но даже они Айлу не заинтересовали. Думаю, она уже поняла, что мы приехали сюда совсем не отдыхать.

Я помогаю Айле выйти из автобуса и даю ей ходунки.

– Справлюсь, – говорит бабушка Дэну, когда тот предлагает ей помощь. Как и у меня, вид у него такой, будто он всю ночь не спал. Перед завтраком он сунул себе в рюкзак какую-то книгу. Подошли мы с бабулей и Айлой. Его вопрос «Как спалось?» бабушка проигнорировала. Пока он наливал себе еще чаю, я заглянула в рюкзак. Книга называлась «Все, что нужно знать о церебральном параличе». Страницы были испещрены карандашными пометками, а некоторые слова были подчеркнуты.

На улице холодно, но ярко светит солнце. Мы входим в больницу и оказываемся в огромном холле, украшенном мишурой. В аквариумах плавают красивые рыбки. Я замечаю, что Дэн наблюдает за Айлой; он пытается не морщиться, видя, что она еле-еле двигается и подтаскивает левую ногу. Мне плохо, физически плохо, как будто мне в сердце воткнули нож.

К нам подходит улыбающийся охранник:

– Привет, ребята, вам куда?

Он говорит, что рад приветствовать нас в Сент-Луисе, и спрашивает этаж. Нам нужно на четвертый, в отделение нейрохирургии.

– Привет, милая, – говорит он Айле, нажимая на кнопку лифта. – Какая ты симпатяжка! Так похожа на своего папочку.

Мне плохо. Все это так ужасно…

– Он не мой па-па, ха-ха. Он просто смешной дядя! – говорит Айла.

Бабуля отворачивается. Я поворачиваюсь к Дэну – словами не выразить, как я ненавижу его за это.

Холл четвертого этажа тоже яркий, и здесь повсюду фрески. Отсюда можно видеть столовую на первом этаже, большой зал со стеклянными стенами и большими полосатыми воздушными шариками на потолке, как в диснеевском мультике. После встречи с менеджером Джейн, которая рассказывает нам о процедуре, нам сообщают, что хирург уже ждет нас.

Он мне понравился с первого взгляда, и я чувствую облегчение. Может, на нем и белый халат, но он хотя бы внешне напоминает человека: глаза у него очень добрые. Доктор пожимает нам руки и приветствует Айлу как друга.

– А вы?.. – Он вопросительно смотрит на Дэна.

– Друг семьи, – выдавливаю я из себя с приторно-сладкой улыбкой.

Мы садимся. На стенах я вижу фотографии пациентов, они выглядят счастливыми, значит, операции прошли успешно. Врач спрашивает Айлу, может ли она поднять руки.

– Вот так, – поднимает он руки над головой. Айла широко улыбается и повторяет за ним.

– Так, с твоими ручками все в порядке, – говорит он и подъезжает к Айле на своем кресле. И проверяет рефлексы.

– Правая нога реагирует лучше.

Он осматривает ноги Айлы. И смотрит, как та ходит по кабинету. Айла случайно задевает меня ходунками, и я взвизгиваю.

– Ха-ха-ха, – хихикает Айла.

– Хорошо. Она может сделать несколько шагов, – отмечает доктор, глядя на нас с Дэном. Я чувствую, что бабуле некомфортно; теперь, когда рядом Дэн, она всего лишь родственница.

– Но мы-то хотим, чтобы наша Айла могла ходить самостоятельно и ровно.

Мы дружно киваем.

– Как вы уже поняли из рассказа Джейн, я буду работать с нижним отделом позвоночника, теми нервными окончаниями, которые отвечают за активность нижних конечностей, – разъясняет доктор свои предстоящие действия.

Дэн строчит что-то в своем блокноте.

– Я один за другим отделю нервные узлы друг от друга и удалю те из них, которые посылают неправильные сигналы, вызывая спазм.

Айла играет в игрушки, а мы наблюдаем видеофильм о процедуре. Я с трудом могу смотреть на то, как доктор разделяет нервные узлы, которые похожи на связки проводов с белыми и красными прожилками. Малейшая ошибка может обернуться катастрофой. Когда фильм заканчивается, Дэн говорит:

– А что произойдет, если вы удалите не тот пучок нервов?

– Ну, риск есть всегда. При любом хирургическом вмешательстве.

– Да, но что тогда будет?

Я ерзаю в кресле. Он знает, что будет. Джейн говорила о рисках.

– Повреждение нижнего отдела позвоночника вызывает паралич, – отвечает доктор.

– И как часто происходит такое? – напирает Дэн, проявляя свой журналистский характер. – Ведь гарантий успеха нет?

– Нет, но, позвольте заметить, процедура эта не нова. Она практикуется уже больше двадцати лет, и результаты весьма впечатляют, – пожимает плечами доктор.

– Тогда почему такие операции не делают в Великобритании?

– Дэн! Замолчи! – кричу я.

Доктор спокойно дает ответ:

– Увы, этот вопрос в компетенции Системы медицинского обслуживания населения Великобритании, а не в моей.

После нашей встречи я прошу бабушку отвести Айлу в столовую. Одними глазами умоляю увести куда-нибудь мою дочь.

Когда мы с Дэном остаемся одни, он спрашивает трусливо:

– Что?

Но я знаю, что он знает.

Я даю ему пощечину. Со всего размаха.

Дэн хватается за лицо. Я цежу сквозь зубы:

– Это мое решение, и тебе стоит его уважать.

– Но если все пойдет не так…

– Не смей ставить его под сомнение.

– Прости, правда, прости. Просто мы должны знать все детали.

– Нет никаких «нас». Нельзя так просто взять и объявиться, Дэн, отец ты Айле или нет. Ты что, не понимаешь? Если все пойдет не так, я никогда себя не прощу, но разве это не значит, что нужно хотя бы попытаться? Я больше не могу сидеть и смотреть, как мучается моя дочь, моя дочь. Уже почти четыре года, Дэн. А ты знаешь Айлу три дня. Если не можешь поддержать нас, уходи и не возвращайся больше никогда.

Я рада, что вчерашний день закончился. Все эти бесконечные процедуры, беседа с анестезиологом, анализы так утомили мою бедную девочку. Теперь она уже до конца понимает, что мы сюда не отдыхать приехали. Ей понравилось играть тут с собачкой по имени Молли, но в тот момент, когда она услышала слово «физио», Айла ушла в себя.

Семь утра, день операции. Айла в больничном халате. Ей ввели лекарства, и она очень сонная. Вот и все, думаю я, неся ее в операционную и все еще делая вид, что готова к приключениям. А внутри у меня все судорогой сводит. Дэн идет рядом. Я знаю, он хочет протянуть руку и дотронуться до Айлы. Бабушка в нескольких шагах позади, несет любимую флисовую подушечку Айлы в виде сердечка. Ко мне подходит женщина в синей униформе. Я целую Айлу еще раз и еще раз, а потом неохотно отпускаю ее. Бабуля обнимает меня, оттолкнув Дэна в сторону. Айла смотрит на всех нас доверительно и исчезает за дверью.