— До темноты? Вот это вряд ли. Не выдумывай, пешком здесь долго.
— Зачем ты возишься со мной? Я же просто обуза… — в очередной раз не выдерживаю я ее заботы. Пусть необходимой, но…
— А вариант «просто так» по-прежнему не проходит? — отзывается она несколько раздраженно. — Хочу быть уверена, что ты добралась. Если уж я что-то делаю, то доделываю, не бросаю. И не переживай, — добавляет она после небольшой паузы. — Помогу тебе добраться до города и исчезну. И ты начнешь свою новую жизнь, как и хотела, без вампиров. Любого пола, — резко разворачивается и уносится по направлению к озеру. Купаться. Бр-р, это надо быть вампиршей, чтоб полезть в воду в это время года.
Меня хватает лишь на то, чтоб умыть в ледяной воде лицо и руки, прежде чем перекусить тем немногим, что я сообразила взять из дому.
— На самом деле причина есть, конечно, — наплававшись и вновь одевшись, она тихонько садится возле меня. — Причина всегда есть. У всего. А я… просто хочу исправить то зло, что я тебе причинила.
— Ты — не причиняла!
— Всего не исправить, конечно, — продолжает она, будто не слыша. — Того, что сделал с тобой Владыка, мне не отменить. Никак. Но я могу хотя бы исполнить то, что обещал тебе Анхен. И так и не исполнил. Из-за меня.
— Он не исполнил, — горло вновь сжимает спазм. Зря она опять об этом. — Он, не ты.
— Ты не понимаешь, — горько вздыхает она, не поднимая головы. — Ты просто не понимаешь, что там случилось. Даже я… поняла не сразу. Все было слишком красиво, слишком невероятно… Мне так хотелось поверить — и я поверила…
— Ну хорошо, объясни. И я попробую понять. Хотя…
— Ты не суди. Ты послушай. Просто послушай, — прерывает она меня.
Слушаю. Молча, как она и просила.
— Я уже говорила, все началось с пророчества. Предвиденья, изменившего всю мою жизнь. Сколько я себя помню, я была больна им, оно меня изводило, заставляя то торопиться жить, то, напротив, от этой жизни отказываться. И когда, наконец, то, чего я так боялась, свершилось, я… впала в ступор, наверное. Мысль была лишь одна: вот сейчас я умру. Я не думала, как, я не думала, отчего или почему. Я просто знала, что теперь это неминуемо произойдет, и… ждала. Ты не поймешь, ты умеешь бороться, а я… слишком слабая, мне всегда говорили… Были правы. Лоу пытался со мной связаться, но я не отвечала на вызовы, не видела смысла что-либо обсуждать. Единственная фраза, которую я в состоянии была бы произнести звучала бы: «я умираю», а такое не говорят… А потом… приехал Анхен. Я не знаю, как вышло, что он приехал раньше Лоу, возможно, воспользовался служебным положением, взял военный транспорт… Незнаю… Помню миг, когда он вошел. Такой любимый, такой желанный, такой… навеки потерянный, никогда не бывший моим, всегда ускользавший, словно огонь меж пальцами. Его удержать — все равно, что пытаться схватить пламя: обожжешься, а в руке пустота… И в тот миг… мне так захотелось… не многого. Всего лишь умереть… у него на руках. Чтоб он обнял, чтоб понял… что всегда безумно меня любил, чтоб не отпускал… до самой смерти. Которая уже здесь, уже рядом… через день, через час… я ее чувствовала в тот миг, всей кожей… И этот безумный страх умереть в одиночестве, это безумное желание его безумной, умопомрачительной любви, которая не позволит ему меня оставить… Я бросилась ему на шею, а он пошатнулся… Даже сделал пару шагов назад, словно не в силах удержать хрупкую деву… — она чуть качает задумчиво головой, словно смотрит на тот миг со стороны, и сама удивляется, как же оно так?.. — Только он не от веса моего пошатнулся. Я ударила его… всей силой своего желания. Спонтанный выброс на пределе эмоций… Я не контролировала, я даже не понимала… Я говорила, мои возможности… невелики, и против воли вообще бессильны. Но понимаешь… в тот миг он меня любил. Он ведь всегда меня любил. Как дочь, но ведь любил же. А тут… столько лет разлуки, радость встречи, моя боль, от которой у него заболело сердце. И в тот миг, когда я летела к нему, он ведь тоже стремился ко мне — обнять, согреть, утешить. Я была в тот миг его любимая, ненаглядная девочка, и мой эмоциональный выброс… Он, конечно, не мог наделить Анхена тем, чего не было. Но то, что было, он возвел в абсолют. И я стала любовью всей его жизни. Его Единственной, его Мечтой, его Судьбой…
Она замолчала. Я тоже молчала, не зная, как реагировать на это. И верить ли.
— Я не специально, — повторила она чуть слышно. — Я даже не думала о том, чтобы как-то на него воздействовать, я тогда вообще была не в состоянии думать, я и не поняла тогда толком, что случилось… Просто очень обрадовалась. Так обрадовалась, когда он говорил мне о своей любви, когда он излучал эту любовь всем сердцем, когда он со всей страстью мне эту любовь демонстрировал… А уж когда он сказал о том, что хочет от меня ребенка, когда предложил… Я знала, что ничего не получится, я была уверена, я же смертница… Но пройти обряд с ним, сам факт, что он желает этого обряда… Конечно, я согласилась, не раздумывая. Просто ради обряда, ради символа нашего союза… А ребенок… зачался… — она вновь замолчала, словно до сих пор ошарашена таким исходом, и по-прежнему не может вписать этот факт в свое предрешенное мироздание.
— И только потом приехал Лоу. Это он разглядел, что Анхен… что я воздействовала на него. Но ему не сказал, а мне… Очень долго пытался понять, «как я могла», и объяснить, «что я натворила». И временами у него даже получалось… выражаться цензурно. А я… Я просто не смогла ему признаться, что испугалась, что это был животный страх смерти, что я настолько… Все твердила ему, что люблю и всегда любила. И это, разумеется, правда, но… Собственно, именно Лоу и объяснил мне… про причины и следствия. Про то, что именно инициировав свадьбу с Анхеном в такое время и в таком месте, я и подписала себе приговор. Поскольку нажила врага, который не простит… Безумно испугавшись смерти я сама сделала шаг к ней в объятия…
Молчит, обхватив коленки. Я тоже молчу. Что я могу сказать? Что всевозможные пророчества — зло, которое реально мешает жить? Ей ли не знать, да и по братцу ее это всегда было понятно. Что я даже Владыку могу в чем-то понять, с его нежеланием видеть коэра на троне. Все же пророк и безумец это порой… почти синонимы…
Что я Анхена… Анхена… Анхена… все равно простить не смогу. Потому как любовь — это вещь эфемерная, сегодня есть, а завтра… и без всяких коэрских воздействий. Но предательство ни наличие любви, ни отсутствие любви не оправдывает. И если ты отдаешь на смерть того, кого клялся защищать… Неважно, в кого ты при этом влюблен. Неважно, насколько эта любовь… естественна по своей сути. Те, кого ты больше не любишь, не заслуживают смерти лишь потому, что ты их больше не любишь. Он мог бы бороться, он мог бы отстаивать… Но он предпочел решить дело малой кровью. Моей.