— Я просто пытаюсь быть благодарным. Разве это, по-вашему, не достойно?
— Оплатить свой долг? — поддержала я мужа. — Нет, Анхен. Ты передо мной в неоплатном долгу. Таким он и останется. Чтобы ты никогда не смог сказать, что за дочь ты со мной расплатился. И чтобы ни ты, ни кто угодно другой из тех, кто тебе подчиняется, никогда и пальцем не трогали мою семью. Не причиняли им вред — ни словом, ни действием. Ни мне, ни мужу, ни детям, ни внукам, ни правнукам, никому из потомков до тех пор, пока возможно будет еще отследить родство. И если ты действительно мне благодарен, ты поклянешься в этом.
Он поклялся. Я знаю, его клятвы не самые нерушимые в мире, но он поклялся, а это лучше, чем ничего. И еще одну клятву с него я потребовала:
— Ты помнишь птичку, что я нашла когда-то? Ты еще верил, что Лоу ее заколдовал.
— Было бы сложно не поверить.
— Но все же попробуй. Я подарила ее нашей дочери, как единственный способ связи со мной. Она коэрэна, она не будет видеть лишь тень. Она увидит меня во плоти, услышит, мы сможем общаться. Поклянись, что не станешь мешать. Что не отнимешь. Ты говорил, что нашей дочери нужна мать. Так не лишай.
Он вздыхает. Молчит, сжимая недовольно губы. Потом все же решается.
— Хорошо. Я клянусь. Птичка останется у Аси и я не стану препятствовать, чтобы она носила ее. Надевай, где ты ее прячешь? — оборачивается он к дочери.
— У меня ее нет, — отвечает ребенок. — Она спрятана. В очень тайном месте. Вот найду и тогда надену.
— А мне не расскажешь, что это за место?
— Нет. Это наш с мамой секрет.
— И по-твоему это разумно? — вновь поворачивается он ко мне. — Ты обнадеживаешь ребенка столь ненадежной вещью, да еще и боишься рассказать мне, где эту вещь искать. Она же совсем дитя, Лара. А если она не найдет? Кто будет виноват, снова я?
— Она обязательно найдет, Анхен. И мы с ней обязательно увидимся. Не волнуйся, я видела это во сне. Одном из тех, что непременно сбываются.
Он лишь качает на это головой, веря, не веря — я не знаю. Главное, что не отказывая.
— Я бы хотел, чтоб ты пришла и в мои сны.
Что ответить на это? Лишний раз повторить все то, что не раз уже сказано? Молчу. Его сны мне не подчиняются. Пусть смотрит, что хочет.
— Но один подарок у меня для тебя все-таки есть, — произносит на прощание Владыка. — Не клятвы и обещания. Всего лишь украшение для твоих волос. Которое, я надеюсь, ты у меня примешь, — и он достает из кармана… заколку. Ту самую, что он дарил мне когда-то на крыше светлогорской больницы. Ту, что приглянулась некогда сынку прокурора, ту, что, как я полагала, навеки сгинула. А он ее, оказывается, нашел. — Она ведь уже твоя, верно? Одну и ту же вещь невозможно подарить дважды. Я лишь возвращаю.
Я взяла. Хотя, кажется, руки дрожали.
— «Носят ли вампиры серебряные заколки?» — повторила я свой давний вопрос. — Как жаль, что я уже знаю ответ. Как жаль, что он вышел настолько жестоким… Откуда у тебя с собой эта заколка? Неужели ты привез ее специально?
— Я же сказал, я ехал к тебе. И надеялся, что эта вещь поможет мне до тебя докричаться. Все еще надеюсь. Я совершал ошибки, да. Но не совершаешь ли ты сейчас еще большую ошибку, отталкивая протянутую руку? Отказываясь даже попытаться начать все с начала?
— Я уже пыталась, Анхен. Много раз. Ошибкой была уже вторая попытка.
— Все та же категоричная моя Лариска, — вздыхает он. — Самая несносная из всех несносных. Что ж. Просто носи ее и знай, что я люблю тебя. И если когда-нибудь ты передумаешь… Или тебе понадобится моя помощь… Просто позови.
Он обнимает меня на прощание. Крепко, долго. Целует в щеку. А потом все же вынуждает Яську отпустить сестру, сажает ее в машину и уезжает. Ксюша рыдает на руках у отца. А я все смотрю вслед черной человеческой машине, на которой Владыка вампиров покидает наш город. Моя первая любовь, так и не ставшая Единственной. Моя мечта, которая не сбылась. Нет, я не хочу вернуть все вновь. Но и забывать я не намерена.
Уверенным жестом я заколола волосы королевским конэсэ и отправилась за Таей. Моей доченьке пора вернуться домой.