же стороны, у Николая появился план.
— Вот что делать? — как бы расстроено спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь, — у меня же никого нет, кто бы мог заменить светлейшего князя в таком сложном деле!
— Вы говорили, что хотите поменять условия, если я правильно понял? — сказал Воронцов, — назначение Вадима наместником, станет достойной альтернативой…
Это решение далось Михаилу Семеновичу очень тяжело. Князь верил, что стране как воздух были нужны изменения, но после того, как он увидел Анну и Ивана на вокзале Мариуполя… В глазах князя открылась новая грань человека, которому он доверил дочь. Да, Михаил Семенович, мог себе признаться, что выдавал ее из корыстных целей, но Вадим, по его мнению, зашел еще дальше, просто заменив Софью. Кого еще мог заменить Беркутов? Кого еще он спрятал, чтобы достать в нужный момент, если этот дьявол в человеческом обличии, нашел замену даже Софье и Пете? Михаил Семенович, заставил себя поверить, что на почве горя, которое Вадим прятал, у него помутился рассудок.
— Да, мы должны поменять условия, — кивнул Николай, не отрывая взгляда от Воронцова.
Император не собирался рассказывать князю, что на такие мысли, его натолкнули иностранцы, которые и так много всего натворили.
Со стороны, Местечкин видел, что в Николае, снова заговорили сомнения. Император часто обходился полурешениями. Так было со множеством советов по поводу раскрепощения крестьян в прошлом, так могло выйти с Вадимом. Поэтому начальник тайной службы решил вмешаться:
— Не пойдет. Вадим силен не собой, а корпорацией. У него повсюду верные люди! Они не станут тихо сидеть, если Вадим не решит молча уйти, а он не решит, не тот человек, — сказал Месечкин и закашлялся. Спазм сдавил ему горло, пришлось доставать платок, чтобы прикрыться.
— Верно, — согласился Николай, — вот если бы только, кто-нибудь мог его заменить в качестве лидера. Всё-таки терять "Вестника" мы не можем, корпорация давно стала хребтом империи.
Помолчали, каждый думая о своем, пока Николай не встал, хлопнув по бумагам.
— Решено! Стране нужны перемены, но они пройдут под моим надзором, без постороннего вмешательства. Вадиму же будет полезно переключится на Дальний Восток, где он сможет найти применение, своим незаурядным умениям. Можете железную дорогу через всю Сибирь построит. Здесь же, мы не пропадём.
С этими словами император поспешил на выход.
Михаил Семенович же пробурчал под нос:
— Вадим и есть "Вестник". Как бы не развалилось все без него. Хотя, раньше же, как-то жили.
На выходе из кабинета раскрасневшийся Месечкин поймал полковника:
— Проследи за Николаем, я знаю, — начальник третьего отделения закашлялся, — он, он что-то задумал. Это наш шанс, всковырнуть Вадима. Иди, и потом мне все доложишь, я буду у себя в кабинете.
— Слушаюсь, Алексей Игнатьевич, — кивнул Александр Сергеевич и пошел за императором.
***
Весь оставшийся день, Николай проверял состояние фронтов, убеждаясь, что война идет в их пользу. Но уже вечером, он не выдержал и отправился на свидание в снятую квартиру.
По долгу службы, охранка отслеживала контакты всех важных чиновников и политиков, в том числе и членов императорской семьи. Полковник знал об интриге Николая с Ханой Волович и не сильно удивился их поздней встрече. Но вот, что случилось потом…
Уже лежа в объятьях любимой Николай спросил:
— Как думаешь, ты бы могла занять место Вадима?
Ханна по инерции еще гладила его грудь, но потом резко остановилась.
— Ты ведь шутишь, да?
— Ханна, послушай, я уверен, что такая сильная женщина, которая прошла через огонь и воду, которая начинала как обычная швея, но взобралась на самую вершину, сможет, — Николай говорил спокойно и уверенно.
— Смогу что? В чем я смогу заменить Вадима? — Ханна оторопела.
— Сможешь, заменить его на месте руководителя корпорации. От этого выиграют все, — продолжил убеждать ее Николай, — Вадим сейчас где-то там, ведет личный поход мести против врагов. Он лично попросил у меня перевода на флот, представляешь? Вадим не показывает, но горе слишком сильно ударило по нему.
Ханна не знала, что сказать. Это предложение прогремело как гром среди ясного неба.
— Я понимаю, что ты удивлена…
— Нико, как ты себе это представляешь!? — громко начала Ханна, и только опыт и воспоминания о прошлой жизни, жизни, когда она ютилась в наградной каморке вместе с мужем инвалидом, не дали ей сорваться, — мне, — она выдохнула, — Нико, мне действительно интересно, как ты себе это представляешь?
Спросила Ханна и потупила взглядом, осторожно поглаживая ногу Николаю.
— Видишь, я же знал, что ты справишься, — улыбнулся Николай и продолжил беседу, только после того, как подтянул Ханну и укусил ее за шею…
***
Проводив императора до штаба, полковник отправился в третье отделение канцелярии его величества.
Ночью в здании находились только охранники, свет везде выключали. Только на втором этаже, в кабинете его начальника все еще горела настольная лампа.
Александр Сергеевич поднялся к Месечкику и постучал.
С той стороны, раздалось хриплое "входи". Полковник открыл дверь и замер. По кабинету словно прошла буря. Все ящики стояли с открытыми дверцами, на полу лежали выдернутые полки вперемешку с документами. Генерал же сидел у стола с распахнутым мундиром и расстёгнутой рубашкой. Лицо Алексея Игнатьевича болезненно побледнело.
— Нигде, не могу найти, чертовы таблетки, — пояснил Месечкин и зашелся в сухом кашле.
Он кашлял так долго, что начал давиться и чуть ли не тошнить.
— Вот она цена, договора с дьяволом… Ну, что видел? Николай отправился, у этой шлюхе? Ханне? — спросил Месечкин.
— Да, но как вы? — удивился полковник.
— Брось, — генерал вытер пот со лба, — поживи с мое, поработай с мое и начнешь разбираться в людях. Мне осталось недолго…
— Алексей Игнатьевич, — захотел сказать полковник, но Месечкин не дал.
— Не перебивай. Осталось не долго, нигде не могу найти чертовы таблетки… — генерал говорил с отдышкой, — убей ее. Она все расскажет Вадиму. Этот черт, монстр, утопит страну в крови, но не уступит… Мы должны ему помешать. Пусть завязнет как можно дальше, хоть в чертовом средиземноморье… Убей…
Слова Месечкина утонули в гортанном хрипе.
— Не волнуйтесь, как новый начальник третьего отделения, я не дам вам, Николаю, ублюдским иностранцам или какому либо еще высокомерному выблядку из