— Куда это ты собралась?
— Не я, а мы. Ты к отцу Дениса, Олегу Сергеевичу, за деньгами для Кати. А я к Ванечке. Попробуем отыскать адрес отца Мадлен. Заодно и матери. Так-то оно вернее будет. С усыновлением, да еще за рубеж, намаемся. И денег кучу сдерут.
Оля тяжело вздохнула:
— Мне еще в больницу, к отцу Кирилла, Петру Романовичу. И Кириллу передачу нести.
— Ой, Оля, извини, я забыла! Вернее, я настолько не верю в эту чушь, что все остальное кажется неправдоподобным. Будто ничего такого не произошло. Будто кто-то дурацкую грязную сплетню рассказал.
Распрощавшись с Лелькой, Ольга помчалась собирать передачу.
В следственный изолятор разрешалось приносить предметы, строго обозначенные по списку, вывешенному на стене.
— Письмо только с разрешения начальства, — строго сказала женщина в погонах, вытаскивая из пакета коротенькую и хорошо продуманную Олей записку для Кирилла. Медвежонка, подаренного Кириллом ей на Новый год, Оля завернула в тот самый новогодний пакетик в звездочках. Он должен был означать, что она все поняла, верит ему и ждет.
— Это будет наш с тобой талисман, — сказал тогда Кирилл.
— Если наступят совсем плохие времена, он принесет нам счастье? — спросила Оля.
— У нас с тобой такого не случится никогда.
— Я ждал вашего звонка с нетерпением! — радостно воскликнул Олег Сергеевич, отец Дениса. Оля назначила ему встречу сразу же после посещения тюрьмы.
Ее невеселый взгляд огорчил Олега Сергеевича.
— Вы не носите мой подарок? — Он внимательно посмотрел Оле в глаза. — Почему?
Они сидели в небольшом ресторанчике, вынесенном на улицу по случаю разразившейся в Москве жары. Бутылка вина, охлажденного чуть больше, чем полагается, покрылась капельками испарины.
Несмотря на немолодой возраст и уж совсем не атлетическую фигуру, Олег Сергеевич обладал определенным шармом, который наверняка привлекал женщин. Умение вести себя тактично, с достоинством, так, как требуют обстоятельства, было его главным козырем.
— Надеюсь все неприятности, связанные с вашим внезапным отъездом с отдыха, уже позади? Нет? Очень жаль!
— Вы что, не слышали про скандал, связанный с автомобильной аварией? — осторожно поинтересовалась Оля.
— Да-да. Мне говорили, что ваш директор Заломов… — Видимо, сам этого неприятного для Оли разговора он затевать не хотел. — Знаете, мне не хочется верить в такую дикость. Я его знаю и очень уважаю.
— Все не так просто, — сказала Оля и замолчала, обдумывая, не рассказать ли ему все начистоту. Но тут же сама отвергла эту мысль. Она пришла с ним на встречу не за этим. Обращаться с просьбой о деньгах к кому бы то ни было Оле не приходилось никогда.
— Об этом я догадываюсь, — словно ожидая объяснений, протянул Олег Сергеевич.
Официант разлил вино по бокалам.
Вид обшарпанной приемной следственного изолятора стоял перед глазами. Олю даже слегка подташнивало от воспоминаний, а потому еда на столах вызывала неприязненные чувства. Она не могла себе представить Кирилла, оборванного, голодного, на нарах среди бандитов.
— Может, холодной закусочки? — спросил Олег Сергеевич. — Семужка слабого посола?
— Нет, — резче, чем хотелось бы, произнесла Ольга. И тут же, осознавая, что ее собеседник ни при чем и ничего не знает, поспешила исправить оплошность: — Извините, не хочу есть.
— Мороженого?
— Да, спасибо, с удовольствием!
Круглые шарики, посыпанные орехами и политые ликером, сами по себе проскальзывали внутрь и холодили. Их не нужно было разжевывать, думая о том, как Кирилл голодает в тюрьме.
— Так вы хотели меня о чем-то попросить?
— Да. Речь идет о моей ученице, девочке, которая после этой аварии получила травму головы и находится в коме. Она лежит в обычной больнице. Я там была.
— Она нуждается в специальном лечении? — догадался Олег Сергеевич. — Вы меня хотели попросить о помощи?
— Вы… вы необыкновенно чуткий человек, — растроганно произнесла Оля, понимая, что он избавил ее от унижения просить денег.
— Полноте, — снисходительно произнес он, — столько людей обращается ко мне с этим. Перевести насчет больницы? — Оля помотала головой. — Оплатить дорогостоящее исследование? — Оля не отозвалась. — Операцию?
— Нет. Я хочу ее отправить в медицинский центр во Францию. Нужно только оплатить санитарный самолет.
— Высоко летаете, Ольга Алексеевна.
— Девочка в коме. Я была в больнице.
— Мрак? — спросил Олег Сергеевич.
Оля кивнула.
— Врачи ждут, что организм сам решит, сражаться ему с болезнью или…
— Понимаю. Вы хотите помочь ей выкарабкаться из комы?
— Да.
— Тогда она сможет давать показания на суде?
— Вы в курсе? — хмуро вздохнула Оля.
— Не хотел вас травмировать. Понимаю, все, что случилось, — нелепое стечение обстоятельств.
— Не совсем.
— Хотите хорошего адвоката?
— Дорогого?
— Пусть это вас не заботит.
— Вы хороший человек. Я вас…
— Только не говорите, что вы меня уважаете.
— Почему? Я бы хотела, чтобы мне кто-нибудь так сказал. Все только и знают, что попрекают молодостью.
— Когда сам человек ничего собой не представляет, ему остается только унижать другого, придумывая поводы. Самый плохой и последний — упрекать в молодости!
— Я действительно отношусь к вам с большим уважением.
— Хоть это!
— Вы зря! Я считаю, что даже такое чувство, как любовь, не приходит внезапно.
— Странно слышать от молодой особы. А как же любовь с первого взгляда?
— Конечно, флюиды вещь допустимая. Но они мимолетны и не всегда подтверждаются со временем.
— Это вы по собственному опыту знаете?
Оля покраснела.
— К сожалению, мой собственный опыт… — Она вспомнила, как первый раз Кирилл пришел на ее урок, как она возненавидела его. — У меня такого опыта нет.
— Значит, я все еще могу надеяться?
Оля ничего не ответила.
Мороженое и хорошее вино растопили напряжение дня. Разговоры с главврачом, надзирательницей и даже с тетей Сабриной и Сьюзен стали отступать куда-то в глубь сознания. Хотелось сидеть вот так, в тени деревьев, просто наслаждаться жизнью и ни о чем не думать.
Олег Сергеевич, милый, симпатичный и очень чуткий мужчина, угадывающий каждое ее желание, даже желание спасти Кирилла от позора, от тюрьмы вопреки собственной выгоде, то есть не опасаясь потерять ее, Ольгу, в случае освобождения Кирилла, представлял ей такую возможность. И что самое важное — свободу выбора. Это дорогого стоит!
— Значит, договорились: санитарный самолет и адвокат для Заломова.