- Подождите меня здесь, - сказал он сопровождающим, - Я спущусь вниз и вернусь с контейнером.
Он ожидал, что кто-то из братьев-близнецов откроет рот, но те промолчали. Лишь таращились на него без всякого выражения. Не лица, а стерильные кожаные покровы лицевого отдела черепа, выращенный в лаборатории эпидермис, не засоренный посторонними биологическими культурами или эмоциями.
Наконец один из йоки медленно покачал головой.
- Отлично, - пробормотал Маадэр, - По крайней мере, вы понимаете смысл сказанных слов… Не бойтесь, здесь нет второго выхода. И у меня там не припрятано оружие. Это винная лавка, а не оружейный магазин, если вы не заметили. Видите, написано: «Целлиер».
Йоки опять покачал головой.
- Я не могу зайти внутрь с вами, - Маадэр нетерпеливо дернул плечом, - Посмотрите на себя. Думаете, в этом районе часто видят такие рожи и костюмы? Да вас примут за судебных приставов или маскирующихся шпиков из тайной жандармерии. Обождите здесь, и я вынесу вам ваш контейнер через минуту.
То же покачивание. Йоки не спорили. Они просто стояли и смотрели на Маадэра, бездушные и молчаливые, как полуночные тени. Бога ради, как Танфоглио вообще способен жить в окружении этих молчаливых чудовищ, мысленно взмолился Маадэр. У нормального человека их общество уже через день вызвало бы разлад нервной деятельности.
- Зомби безголовые… - проворчал Маадэр, - Ладно. Спустимся вместе. Но держитесь позади меня и… не болтайте слишком много, хорошо? Это будет выглядеть подозрительно. Я переброшусь парой слов с хозяином заведения, контейнер хранится у него. Но я должен назвать ему особый код и услышать отзыв. Мера безопасности, не более того.
«Приготовься, Вурм, - приказал он, пока они спускались по узким ступенькам, - Разогревай двигатель. Я хочу, чтоб он мог выдать все, на что способен, как только придет время».
И почувствовал толику облегчения, услышав Вурма.
«Понял тебя. Но предупреждаю - я не смогу превзойти их. Максимум – позволить тебе сравняться с ними в скорости реакции нервной ткани, и то не более, чем на полторы секунды. Это все, Маадэр».
«Этого хватит. Я просто хочу, чтоб ты сделал все, что от тебя зависит. Даже если это убьет меня или превратит в парализованного инвалида с выжженным мозгом. Сделай это».
«Если тебя не убьет ускоренный в десятки раз метаболизм, я сам убью тебя, - пообещал Вурм, ощерившись, - Ты становишься источником слишком больших проблем, мне все сложнее делить с тобой этот кусок перепаханной плоти, который ты называешь мозгом».
Вурм не терял даром времени. Маадэр ощутил волны тепла, распространяющиеся откуда-то из диафрагмы. Рот стал наполняться непривычно соленой слюной. Сердце застучало медленнее, но как-то более гулко. Вурм готовил его тело, как дотошный комендант готовит крепость к последнему штурму. Запасал калории и кислород, создавал резервы норадреналина, наполнял кровь гемоглобином, притуплял чувствительность нервных окончаний и разводил в котле метаболизма таинственные зелья, способные стать катализаторами химических реакций.
Внизу было также темно, как обычно, так же затхло пахло потом, пылью и вином. После кондиционированного воздуха внутри офиса «Чимико» и настоящего вина запах был не самый приятный, но Маадэра сейчас это не беспокоило. Беспокоило его совсем другое.
Посетителей не было - обычная картина для «Целлиера» до наступления сумерек. Одиноко стояли старые столы, матово блестящие винными пятнами, монотонно шумела вентиляция да жужжала где-то под потолком беспокойная муха. Маадэр отстраненно подумал, что лет через пять хозяину придется прикрывать лавочку - тот десяток клиентов, что поддерживает в ней жизнь сейчас, тоже не вечен. Люди никогда не живут в Восьмом чрезмерно долго.
Хозяин стоял за прилавком как прежде. Как стоял здесь вчера, позавчера, год и десять лет назад. Должно быть, ему никогда не было здесь скучно или одиноко. Он просто стоял и смотрел строго перед собой, молчаливая серая статуя заброшенного подземелья.
- Доброго дня, - поздоровался Маадэр, подходя к прилавку. Зомби не отставали не на шаг, но шли они беззвучно, точно какое-то поле держало их в нескольких сантиметрах от пола, - Немного у тебя сегодня клиентов, а?
Хозяин закрыл и открыл глаза. Это могло означать что угодно. Он ничему не удивлялся и редко когда говорил, что отчасти роднило его с биологическими зомби производства «Чимико-Вита». Но Маадэр знал, что за его безразличным лицом скрывается вполне деятельная мысль. И кое-что еще.
- Что угодно господам? – безразлично осведомился хозяин заведения.
Маадэр небрежно вытащил из бумажника мятую ассигнацию и постучал ее ребром по стойке.
- Выпить. Просто выпить. Один ром для меня и два руанских красных для этих господ, - он кивнул на сопровождающих.
- Руанских красных? – уточнил хозяин. Голос у него был тусклым и тихим. Выражение лица не изменилось.
- Да. Две штуки. Сегодня очень зябко, - Маадэр прищурился, - Верно, ребята? Вам не помешает согреться.
Хозяин кивнул, руки привычно опустились под прилавок. Он не медлил ни минуты, работая как заведенный еще при рождении механизм, который будет служить до тех пор, пока подземная сырость на разъест его внутренности. И еще он никогда не спорил с клиентами.
Даже когда их вкус казался ему странным.
Когда его руки вынырнули из-за прилавка, в них не было бокалов. Но зато был короткий трехствольный обрез.
Сноп искр с грохотом ударил совсем рядом с Маадэром, на миг превратив окружающий мир в каскад из черных и оранжевых осколков. Маадэр мимолетно ощутил, как полоснуло по лицу чем-то ожигающее-острым, скорее всего, его задело пороховым выхлопом. Но боли уже почувствовать не успел. Потому что Вурм начал действовать.
Звуки сперва разложились на хаотический треск предельно-низких частот, потом пропали вовсе. Цвета причудливо исказились, породив сочетания, которых Маадэр никогда прежде не видел – судя по всему, его глазные нервы теперь работали на другой длине волны спектра. Реакция его тела обострилась настолько, что пребывание в неподвижности стало тягучей пыткой, словно кто-то выматывал из его тела сухожилия. От вспышки жара в груди легкие съежились как обожженные лепестки.
Первый йоки еще падал. Лицо молчаливого слуги «Чимико-Вита» даже сейчас выглядело безразличным, хоть от него остался один лишь осколок подбородка, часть скулы и фрагмент височной кости. Все остальное обратилось в неравномерное месиво дробленой костной ткани и водянистых серых вкраплений, на котором выделялся лишь чудом уцелевший глаз, покрытый лопнувшими сосудами и все такой же пустой, как и при жизни. Падал он медленно, несмотря на то, что мозг перестал существовать, тело йоки, кажется, не сразу осознало потерю координирующего органа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});