Национализация, – гласит следующий аргумент, – усиливает центральную власть буржуазного государства! Во-первых, этот аргумент выдвигается с целью возбудить недоверие в социал-демократических партиях отдельных национальностей. «Может быть, – писал П. Маслов в «Образовании», 1907, № 3, стр. 104, – в некоторых местах крестьяне согласились бы поделиться своими землями, но достаточно отказа крестьян одного большого района (напр., Польши) делиться своими землями, чтобы проект национализации всех земель оказался нелепостью». Нечего сказать, хороший аргумент! Не должны ли мы отказаться от республики, так как «достаточно отказа крестьян одного большого района» и т. д.? Это не аргумент, а демагогия. Наша политическая программа исключает всякое насилие и несправедливость, требуя широкой автономии для отдельных провинций (см. пункт 3-й программы партии). Это означает, что дело не в том, чтобы вновь придумывать недостижимые в буржуазном обществе новые «гарантии», а в том, чтобы партия пролетариата своею пропагандистскою и агитационною деятельностью призывала к соединению, а не к раздроблению, к разрешению возвышенных задач централизованных государств, а не к захолустному одичанию и национальной ограниченности. Аграрный вопрос разрешает центр России, на окраинах нельзя действовать иначе, как примером[33]. Это очевидно даже для каждого демократа, не говоря уже о социал-демократе. И вопрос заключается только в том, должен ли пролетариат поднимать крестьянство до высших целей или же опуститься до мещанского уровня крестьянства.
Во-вторых, утверждают, что национализация усилит возможность произвола центра, бюрократию и т. д. Что касается бюрократии, следует заметить, что заведование землями и при национализации остается в руках местного самоуправления. Это означает, что вышеприведенный аргумент ложен. Центральная власть установит общие условия, т. е., напр., запретит всякую отдачу земель и т. д. И разве наша нынешняя, т. е. меньшевистская, программа не отдает в «распоряжение демократического государства» не только «переселенческий фонд», но также и «леса и воды, имеющие общегосударственное значение»? Но прятать голову под крыло – неблагоразумно, и здесь возможен безграничный произвол, так как сама центральная государственная власть будет определять, какие воды и леса имеют общегосударственное значение. Меньшевики ищут «гарантий» не там, где следует: только полный демократизм в центре, только республика может обеспечить наименьшую вероятность конфликтов между центром и областями.
«Усилится буржуазное государство», – восклицают меньшевики, тайком поддерживающие буржуазных монархистов (кадетов) и публично бьющие себя в грудь при мысли о поддержке и буржуазных республиканцев. Подлинный исторический вопрос, поставленный перед нами объективным историческим, общественным развитием, гласит: прусский или американский тип аграрной эволюции? помещичья монархия с фиговым листом псевдоконституционализма или крестьянская (фермерская) республика? Закрывать глаза на такую объективную постановку вопроса историей, – значит обманывать себя и других, по-мещански прячась от острой классовой борьбы, от острой, простой и решительной постановки вопроса о демократической революции.
От «буржуазного государства» мы не можем избавиться. Мечтать об этом могут только мещане. Наша революция есть буржуазная революция именно потому, что в ней борьба идет не между социализмом и капитализмом, а между двумя формами капитализма, двумя путями его развития, двумя формами буржуазно-демократических учреждений. И монархия октябристов или кадетов есть «относительная» буржуазная «демократия» с точки зрения меньшевика Новоседского. И пролетарски-крестьянская республика есть буржуазная демократия. В нашей революции мы не можем сделать ни одного шага – и мы не сделали ни одного шага – не поддерживая тем или иным образом тех или иных слоев буржуазии против старого порядка.
Если нам говорят, что национализация означает употребление денег на армию, а муниципализация на медицину и народное просвещение, то это достойная филистера софистика. Так, дословно так рассуждает Маслов: «… Национализация, т. е. (sic![34]) затрата земельной ренты на армию и флот; муниципализация земель, т. е. затрата ренты на потребности населения» («Образование», 1907, № 3, стр. 103). Это мещанский социализм, или уничтожение мух при помощи порошка, который следует насыпать пойманным мухам на хвост! Добрый Маслов не сообразил, что если земства в России и муниципалитеты на Западе тратят по сравнению с государством больше на медицину и т. д., то только потому, что буржуазное государство уже произвело свои важнейшие расходы (на обеспечение господства буржуазии, как класса) из источников, приносящих наибольший доход, и оставило местным учреждениям на так называемые «потребности населения» – второстепенные источники. Сотни тысяч – на войско, гроши – на нужды пролетариата, – вот истинное соотношение расходов буржуазного государства, и надо быть Масловым, чтобы подумать, что достаточно передать ренту «в распоряжение» муниципалитетов, и буржуазное государство будет обмануто утонченными «политиками» меньшевиками! Благодаря этой «утонченной политике» буржуазное государство начнет давать сотни тысяч пролетариям, а гроши на армию и флот?
В действительности меньшевики проводят мещанскую политику: уклониться в провинциальном захолустье местного самоуправления от разрешения поставленного историей жгучего вопроса, должна ли у нас существовать централизованная буржуазная республика фермеров или централизованная буржуазная монархия юнкеров. Не уклонитесь, господа! Никакой провинциализм, никакие заигрывания с муниципальным социализмом не избавят вас от неизбежного участия в разрешении этого жгучего вопроса. Ваши извороты в действительности означают только одно: тайную поддержку кадетской тенденции при непонимании значения республиканской тенденции.
О том, что меньшевики, отстаивая муниципализацию, кокетничают с фабианским «муниципальным социализмом» в Европе, ясно свидетельствуют протоколы Стокгольмского съезда. «Некоторые товарищи, – говорит там Костров, – как будто в первый раз слышат о муниципальной собственности. Напомню им, что в Западной Европе есть целое направление (именно!! Костров, не желая, сказал правду!), «муниципальный социализм» (Англия)» (Протоколы, стр. 88). О том, что это «направление» есть направление крайнего оппортунизма, ни Костров, ни Ларин[35] не подумали. Социалистам-революционерам пристойно припутывать мещанское реформаторство к задачам буржуазной революции, но социал-демократам делать это, господа, не годится! Буржуазная интеллигенция на Западе (фабианцы в Англии, бернштейнианцы в Германии, бруссисты во Франции), понятно, переносит центр тяжести с вопросов государственного устройства на вопросы местного самоуправления. Перед нами стоит именно вопрос о государственном устройстве, его аграрной основе, и отстаивать здесь «муниципальный социализм» значит играть в аграрный социализм. Пусть мещане спешат «вить себе гнездышко» в спокойных муниципалитетах будущей демократической России. Задачей пролетариата является организация масс не для этой цели, а для революционной борьбы за полную демократизацию сегодня, за социалистический переворот завтра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});