Наконец, следует также заметить, что среди марксистов довольно распространен тот взгляд, будто национализация осуществима лишь на очень высокой ступени развития капитализма. Это неправильно. Тогда будет поставлен на очередь вопрос уже не о буржуазной, а о социалистической революции. Национализация земли является наиболее последовательной буржуазной мерой. Маркс неоднократно утверждал это, начиная с «Нищеты философии»{86}. В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс говорит (II. Band, I. Teil, S. 208): «Радикальный буржуа теоретически приходит к» отрицанию частной собственности на землю… Однако на практике у него не хватает храбрости, так как нападение на одну форму собственности, форму частной собственности на условия труда, было бы очень опасно и для другой формы. Кроме того, буржуа сам себя территориализовал»{87}. В России буржуазная революция совершается в таких условиях, при которых существует радикальный буржуа (крестьянин), который «имеет мужество» выставить программу национализации во имя многомиллионных масс и который еще не «территориализовал себя», т. е. получает больше вреда от (средневековой) собственности на землю, чем выгоды и «прибыли» от (буржуазной) собственности на нее. Русская революция не может победить иначе, как в том случае, если этот «радикальный буржуа», колеблющийся между кадетом и рабочим, поддержит массовым выступлением пролетариат в его революционной борьбе. Русская революция не может победить иначе, как в виде революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.
В четвертой главе книги речь идет о «политических и тактических» соображениях в вопросах аграрной программы. На первом месте здесь стоит «знаменитый» аргумент Плеханова: «ключ моей позиции, – воскликнул он в Стокгольме, – заключается в указании на возможность реставрации» (Протоколы, стр. 113). Но это совершенно заржавленный ключ, кадетский ключ сделки с реакцией под видом «гарантии от реставрации». Аргумент Плеханова – самый жалкий софизм, так как сам он утверждает, что гарантии от реставрации нет, и, однако, он придумывает такую гарантию. «Она (муниципализация) не отдает земли в руки политических представителей старого порядка» (стр. 45, речь Плеханова). Что такое реставрация? Переход государственной власти в руки представителей старого порядка. Может ли существовать гарантия от реставрации? Нет, такой гарантии «и быть не может» (Протоколы, стр. 44, речь Плеханова). Поэтому… придумал гарантию – «муниципализация не отдает земли».
При муниципализации останется различие между надельными и помещичьими землями в экономическом отношении, т. е. она облегчит реставрацию или восстановление этого различия de jure. В политическом отношении муниципализация есть закон о перемене владения в отношении помещичьих земель. Что такое закон? Выражение воли господствующих классов. При реставрации те же самые классы снова станут господствующими. Разве их свяжет закон, товарищ Плеханов? Если бы вы подумали об этом, то вы поняли бы, что никакой закон не может связать выражения воли господствующих классов. Национализация же затрудняет реставрацию в экономическом отношении, так как она уничтожает всякие перегородки, всю средневековую собственность на землю и приспособляет ее к новым соединяемым воедино капиталистическим условиям производства.
Софистика Плеханова есть принятие кадетской тактики: вести пролетариат не к полной победе, а к сделке со старой властью. В действительности единственной абсолютной «гарантией от реставрации» является социалистический переворот на Западе, относительной же гарантией является проведение революции до конца, наиболее радикальное уничтожение старого, наибольшая степень демократии (республика) в политике и расчистка пути для капитализма в экономике.
Другой аргумент Плеханова гласит: «В органах общественного самоуправления, владеющих землею, муниципализация создает оплот против реакции. И это будет очень сильный оплот» (Протоколы, стр. 45). Неправда. Никогда и нигде местное самоуправление не было и не может быть оплотом против реакции в эпоху капитализма. Капитализм неизбежно ведет к централизации государственной власти, и всякое местное самоуправление безусловно будет побеждено при реакционной государственной власти. Плеханов проповедует оппортунизм, обращая внимание не на «демократизм в центре» или республику, – единственный оплот против реакции, мыслимый в капиталистическом обществе, а на местное самоуправление, всегда бессильное по отношению к большим историческим задачам, мелкое, мелочное, несамостоятельное и распыленное. «Крестьянская аграрная революция» не может победить в России, не победив центральной власти, а Плеханов внушает меньшевикам взгляды, высказанные в Стокгольме меньшевиком Новоседским: «При истинно демократических местных самоуправлениях принятая теперь программа может быть проводима в жизнь (слушайте!) и при той степени демократизации центрального правительства, которая не может быть названа высшею степенью его демократизации. Даже при демократизации, так сказать, сравнительной степени, муниципализация будет не вредна, а полезна» (Протоколы, стр. 138).
Это яснее ясного. Будем учить народ приспособляться к монархии, авось не «обратят они внимания» на нашу областную деятельность и «даруют нам жизнь», как щедринскому пескарю. Третья Дума является хорошей иллюстрацией возможности муниципализации и местного демократизма при «относительном», меньшевистском демократизме в центре.
Затем муниципализация укрепляет федерализм и раздробленность областей. Недаром во II Думе правый казак Караулов не хуже Плеханова разносил национализацию (Протоколы, стр. 1366) и высказывался за муниципализацию по областям. Казачьи земли в России представляют из себя уже муниципализацию. И именно это раздробление государства на отдельные области было одною из причин поражения революции в первой трехлетней кампании!
Национализация, – гласит следующий аргумент, – усиливает центральную власть буржуазного государства! Во-первых, этот аргумент выдвигается с целью возбудить недоверие в социал-демократических партиях отдельных национальностей. «Может быть, – писал П. Маслов в «Образовании», 1907, № 3, стр. 104, – в некоторых местах крестьяне согласились бы поделиться своими землями, но достаточно отказа крестьян одного большого района (напр., Польши) делиться своими землями, чтобы проект национализации всех земель оказался нелепостью». Нечего сказать, хороший аргумент! Не должны ли мы отказаться от республики, так как «достаточно отказа крестьян одного большого района» и т. д.? Это не аргумент, а демагогия. Наша политическая программа исключает всякое насилие и несправедливость, требуя широкой автономии для отдельных провинций (см. пункт 3-й программы партии). Это означает, что дело не в том, чтобы вновь придумывать недостижимые в буржуазном обществе новые «гарантии», а в том, чтобы партия пролетариата своею пропагандистскою и агитационною деятельностью призывала к соединению, а не к раздроблению, к разрешению возвышенных задач централизованных государств, а не к захолустному одичанию и национальной ограниченности. Аграрный вопрос разрешает центр России, на окраинах нельзя действовать иначе, как примером[33]. Это очевидно даже для каждого демократа, не говоря уже о социал-демократе. И вопрос заключается только в том, должен ли пролетариат поднимать крестьянство до высших целей или же опуститься до мещанского уровня крестьянства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});