об этом.
Я знаю, что мои братья смотрят на нее так же пристально, как и я, когда я резко качаю головой.
— Да ты блять издеваешься, — ворчу я, скрещивая руки на груди, когда она высвобождается из объятий Энцо. Ее пристальный взгляд метается между нами троими.
— Что вы вообще здесь делаете? — Сначала ее вопрос застает меня врасплох.
— Ээээ… — Нерешительность Энцо захлестывает меня, когда я замечаю, что его взгляд тоже направлен в мою сторону, и понимаю. Она пытается отвлечь нас, вместо того чтобы разобраться с ситуацией, стоящей перед нами, и только в этот раз я готов это допустить.
— Ты посоветовала нам не лететь, — бормочу я, стараясь говорить как можно мягче.
Нос Рен сморщивается в замешательстве, когда она обводит взглядом нас троих. — И?
— И мы не полетели, — объясняет Вито, пожимая плечами, его грубый голос отражается от стен вокруг нас, когда она зажимает переносицу.
Я не могу решить, злится она или нет, но, к счастью, Энцо берет инициативу в свои руки, нежно сжимая ее руку во время разговора. — Может, мы и придурки, Bella, но мы можем вести цивилизованный разговор между собой. Мы знаем, что нам нужно положиться на тебя прямо сейчас, точно так же, как тебе нужно положиться на нас. — Его взгляд опускается на Тето, вероятно, желая избежать понимающего взгляда в ее глазах, но этого не происходит. Во всяком случае, там только больше путаницы.
Я поджимаю губы, глядя на безжизненное тело на полу. Тето никогда не был нашим любимым членом семьи; он был здесь исключительно ради дружбы, которая когда-то была у моего отца. Соглашение, которое нам больше не нужно соблюдать.
Однако одно можно сказать наверняка: Рен — это нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
— Тебе нужно что-нибудь успокоительное? Немного сахара, чтобы снять шок? Душ, чтобы смыть всю кровь? — Я слегка прищуриваюсь в сторону Энцо, когда он засыпает Рен вопросами, применяя гораздо лучший подход, чем я, стоящий здесь как дурак.
— Какой шок? — Рен хмуро смотрит на Энцо, и я смеюсь над ее способностью оставаться такой небрежной.
— Я не знаю, шок от гребаного убийства кого-то, Bella, или как ты еще можешь это называть, — отвечает Энцо, тоже немного сбитый с толку, когда она драматично закатывает на нас глаза и вырывается из его объятий.
— Честно говоря, я думаю, вам троим нужно наверстать упущенное. Ваши мозги, похоже, все еще зациклены на мысли, что я милая и невинная Ава, и это далеко от истины. Этого никогда не было и никогда не будет. Я Рен Дитрихсон, и я рассказала вам, что я делала там, в Нью-Йорке, всю причину, по которой я здесь, но, похоже, это не укладывается у вас в голове.
Осознать правду в ее словах довольно сложно. И не только это, но она доказала, что знает, как действуют эти гребаные русские. Единственные, кто недооценивает ее способности, — это мы, даже когда мы стоим здесь с мертвецом у ее ног.
— Ты права. — Она удивленно смотрит на меня.
— Я убивала раньше, Маттео, и, скорее всего, убью снова. — Ее глаза остаются прикованными к моим, пока я не киваю, и только тогда она, кажется, расслабляет плечи и вздыхает. — Мне бы не помешало что-нибудь, чтобы снять напряжение. Например, съесть сэндвич со стейком или еще какую-нибудь хрень. Я умираю с голоду.
— Сэндвич со стейком? — Вито повторяет, говоря именно то, о чем я думаю. Кто, черт возьми, эта женщина, стоящая передо мной? И почему с каждым мгновением она становится все более увлекательной?
Звук захлопывающейся двери вдалеке нарушает атмосферу между нами четырьмя, когда по коридору раздаются шаги. Я надеюсь, что это команда уборщиков, но мгновение спустя я слышу голос Нонны, и Рен ахает.
— Если это Нонна, я не хочу, чтобы она видела, что я здесь натворила. — Паника в ее глазах соответствует тону ее голоса, когда она начинает переминаться с ноги на ногу, поглядывая вниз на Тето.
— Почему?
Ее руки сжимаются по бокам, когда она смотрит на меня так, словно я уже должен знать ответ. — Потому что…
— Потому что что? — Я нажимаю, когда она не раскрывается, только для того, чтобы она смутилась под пристальными взглядами моих братьев и меня.
— Потому что я, кажется, ей нравлюсь. — Ее слова удивляют меня, грубость присутствует в ее тоне, когда она крутит пальцами.
Тихий смешок срывается с моих губ, когда я пренебрежительно качаю головой. — Stellina, если уж на то пошло, это только заставит ее полюбить тебя еще больше. — В груди у меня теплеет от правды, когда Рен в замешательстве наклоняет голову.
— Что?
И Энцо, и Вито посмеиваются над ее ответом, как раз в тот момент, когда шаги прекращаются и позади меня слышится вздох. Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, слишком сосредоточенный на реакции Рен, чтобы отвести взгляд.
— Мне никогда не нравился этот парень, — заявляет Нонна, и в уголках моих губ появляется улыбка при ее признании. Я совершенно уверен, что она ежедневно выражала свое отвращение к нему, так что я знаю, что она говорит правду.
Чего я, однако, не ожидал, так это голоса, который следует за ней.
— Что, черт возьми, здесь на самом деле происходит? Пожалуйста, не говорите мне, что мои ужасные братья оставили женщину выносить мусор. — Я поворачиваю голову, чтобы увидеть самую элегантную и красивую Де Луку на свете.
Куча неприятностей и наглость — вот причина, по которой эту девушку никогда не подпускали к семейному бизнесу. Ее использовали бы как нашу слабость, как будто у нее не хватило бы ума уничтожить нас щелчком пальцев.
— Первая сумасшедшая, познакомься со второй сумасшедшей. Рен, это Валентина. Валентина, это та самая красавица, о которой я тебе рассказывала.
23
РЕН
Почему на всей божьей зеленой земле прямо сейчас здесь есть еще один гребаный человек? Я привыкла убивать и уходить как можно быстрее, а это превращается в собрание гребаных матерей. Хотя, судя по выражению лиц у всех, никто не злится.
Я встряхиваю руками, пытаясь расслабить свое тело, и выражение "отдыхающая стерва", я уверена, появилось на моем лице, но это легче сказать, чем сделать. Мне действительно нужна гребаная минутка, но я знаю, что у меня ее не будет.
Моя кожа натянулась из-за крови, и я съеживаюсь, когда снова поднимаю глаза на Нонну. Кажется, она следила за моим взглядом, потому что на ее лице отразилось замешательство, когда она сделала шаг ко мне.
— Рен, пожалуйста, скажи мне, что это