— Звучит неправдоподобно, — с недоверием смотрела она на Франсуа.
— Юлия, пожалуйста, поверь мне, я боялся кому-либо признаться, — взмолился он.
— Я тебе верю, но не могу принять твой путь. Франсуа, пожалуйста, откажись от наркотиков. Ты же убиваешь себя. Тебе нужно от этого излечиться. Ты невероятно талантлив! И можешь всё! Только брось наркотики, я тебя очень прошу, — теперь Юля отчаянно умоляла Франсуа.
— Юлия, я пуст. Меня ничто не увлекает. Всё просто и мимолётно, — он отошел, порылся в своём рюкзаке, достал сложенный листок и протянул его Юле. — Когда уже можешь всё, не к чему стремиться.
Юля развернула и ахнула: там был нарисованный карандашом её портрет в мельчайших деталях. Девушка поразилась.
— В тот вечер, когда ты ушла, я впервые захотел что-то нарисовать. Юлия, ты мне веришь?! Моя жизнь бессмысленна, это моё проклятие.
— У меня в голове не укладывается! Франсуа это невероятно! — Юля была поражена, разглядывая рисунок. — Франсуа, ты самый удивительный человек на свете, и говоришь, что у тебя бессмысленная жизнь?! Да у тебя столько возможностей! Ты же столько можешь сделать хорошего для этого мира.
— Например? — равнодушно спросил Франсуа.
— Поставь пьесу, ты же хотел! А почему бы тебе не попробовать написать собственную пьесу или книгу? Ты пишешь песни, музыку, фантастически поешь и танцуешь, невероятно играешь! Ты ещё не был в кино! Франсуа, ты можешь учить людей, у тебя такой талант зажигать огонь к творчеству, тебя любят! Учи всему — танцам, актёрскому мастерству тех, кто этого хочет. Играй, пой, да просто живи так, как тебе нравится! Ты не можешь просто так уничтожить себя и тот дар, который тебе дан! — у Юли в голове не укладывалось, как можно быть настолько талантливым и скрывать это от мира. — Если ты можешь всё, просто делись этим!
Франсуа молчал и задумчиво смотрел на Юлю. Он снова хотел подойти, обнять её, но она отстранилась.
— Франсуа, пообещай, что обратишься к специалистам, они тебе помогут избавиться от наркотиков. Это тебя лишь убивает, попробуй обойтись без них, ты сможешь..
— Юлия, пожалуйста, прими меня и мой выбор, — Франсуа умоляюще смотрел на неё.
— Нет, Франсуа, я не могу. Прости! Я желаю тебе только добра и должна сказать твоим родителям, они любят тебя и помогут. Я одна не справлюсь, — Юля попятилась к двери.
— Юлия, нет! Пожалуйста, не говори им! — умоляюще просил Франсуа. Он попытался схватить Юлю за руку, но она вырвалась. — Это меня убьёт!
— Франсуа, прости! Но наркотики убьют тебя быстрее, — Юля выбежала из комнаты и вернулась в гостиную, где все обедали. Франсуа поспешил за ней.
— Юлия, пожалуйста, не говори им! — просил он.
Сидящие за столом удивлённо уставились на него.
— Не говорить о чём?! — спросил Люк.
— Вот об этом! — Юля положила перед матерью Франсуа пакетики с таблетками и белым порошком.
— Франсуа, что это?! — всё так же манерно спросила его мать.
Тот тяжело вздохнул и обречённо прикрыл глаза.
— Мадам, вы же хотели узнать, почему Франсуа плохо выглядит. Это причина! Наркотики! — ответила за него Юля.
— Франсуа! — его мать вдруг резко стала хватать ртом воздух, закатывать глаза и схватилась за сердце.
Юля решила, что это очередной светский концерт и лишь рассердилась:
— А знаете, почему он до этого дошёл?! — слишком резко выпалила девушка. Юля негодовала и хотела высказать им всё. — Потому что вы все семейство лицеме…
— Юлия, прекрати! — резко одёрнул её Франсуа. Он взял её за руку и потащил из гостиной. — Нельзя так, пойдём!
Отец Франсуа что-то говорил жене, придерживая её за плечо, но она совсем обмякла на стуле, закатила глаза, побледнев. Юля поняла, что это не было показухой, ей стало действительно плохо. Франсуа утаскивал девушку из гостиной, Эмили вызывала скорую, а Шарлотта решила увести детей из комнаты.
— Стоп! — грозно встал рядом с Юлей Люк. — Вы никуда не пойдёте. Франсуа, нас ждёт разговор. Жюли, такое поведение переходит все границы. Сожалею, но тебе придется покинуть этот дом! — он сердито посмотрел на Юлю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушке стало не по себе при виде грозного двухметрового великана, но Франсуа встал перед Люком, загораживая собой Юлю.
— Люк, Юлия уедет только вместе со мной, — мягко и спокойно проговорил Франсуа. — Она приехала со мной, со мной и уедет.
Эмили с мужем тем временем отвели мадам Манжер в спальню, а к Люку подошёл отец:
— Нам нужно очень серьезно поговорить.
Юля лишь растерянно посмотрела вслед Франсуа, который беспрекословно ушёл с отцом на кухню. Девушка перевела взгляд на Люка, он, по-прежнему, стоял рядом и неодобрительно смотрел на неё.
— Жюли, я отвезу тебя на вокзал и посажу на поезд. Собери, пожалуйста, вещи, — Люк заговорил более спокойно, но безразлично холодно. Юля не стала ему перечить и обреченно поплелась в гостевую комнату за вещами.
37
Собралась она быстро: складывать было почти нечего. На что она надеялась, когда всё рассказала родным Франсуа, непонятно. Назад, в Париж, они бы его не отпустили. Девушка верила, что хотя бы они уговорят его обратиться к специалистам.
Вернувшись в гостиную, Юля наткнулась на врачей скорой, отец Франсуа проводил их в спальню к мадам Манжер. В кресле у окна сидел Франсуа, он молитвенно сложил руки и интенсивно тер ребрами ладоней лоб. Он посмотрел на Юлю. В его глазах была пустота и отчаяние. Девушка хотела подойти, обнять, поговорить, но Люк заставил вздрогнуть:
— Жюли, ты готова? — спросил он.
— Я хочу побыть с Франсуа, — умоляюще посмотрела на него Юля.
— Но только здесь, в гостиной, — строго сказал Люк.
Юля подошла к Франсуа, она даже не знала, что ему сказать, тот взял её за руку и повёл вглубь гостиной, подальше от Люка. Подвёл к окну и столику, на котором стояла швейная машинка.
— Мне жаль, Юлия, что не смогу вернуться с тобой Париж, — заговорил он манерно, сдержанно, сухо. Это был не Франсуа, очередная его маска, но Юля видела в его глазах безысходность, пустоту, обреченность. — Прощай!
— Франсуа, всё будет хорошо. Пожалуйста, не говори так. — От его сдержанного тона Юля так расстроилась, что разрыдалась. За всей его чопорностью она чувствовала, что он не хочет жить. — Франсуа, ты должен жить!
Франсуа отвел взгляд. На столике стояла шкатулка, и мужчина потянулся к ней — внутри оказались швейные принадлежности: иголки, нитки, ножницы, сантиметр. Он вытаскивал разноцветные катушки и выкладывал их на столе по цветовой гамме.
— Пожалуйста, Франсуа, — взмолилась Юля. — Это всё наркотики, у тебя из-за них такое состояние. Тебе нужно излечиться. Вот увидишь, без них мир снова станет ярким! Сделай это ради меня. Пожалуйста! — девушка продолжала плакать.
Он не отрывался от своего занятия, выстраивая нитки в стройный ряд.
— Ты такая же, как они, ты не веришь мне, — равнодушно ответил он.
— Франсуа, я верю! — Юля, обливаясь слезами, из последних сил попыталась убедить его, но он будто и не слышал.
Она решила сказать ему на его языке: взяла его ладонь, и приложила к ней свою, но стоило девушке надавить, как Франсуа резко убрал руку — он больше ей не доверял.
— Если бы ты поверила, не отказалась бы от меня, не рассказала бы родителям, приняла бы мой выбор! — Франсуа стал холоден. — Прощай, Юлия.
— Ну как тебе доказать, что я верю?! — Юля была готова на всё, лишь бы он понял, что она верит ему и хочет помочь.
Она огляделась вокруг, подыскивая хоть что-то, что могло бы помочь его переубедить. Но рядом была лишь швейная машинка и шкатулка. Юля не могла ничего придумать, взгляд упал на ножницы, и совершенно безумная мысль проскочила в голове.
— Я тебе докажу, что я верю! — со слезами на глазах она схватила ножницы и принялась резать свои волосы, заплетённые в косу. — Ты подарил мне свой оберег, я хочу подарить тебе свой!
От громкого клацанья металла Франсуа отвлекся от катушек — хотел отобрать у Юли ножницы, но не успел. Она в последний раз надавила на кольца, и голове вдруг стало очень легко. Девушка стояла в слезах, а её некогда длинные, светлые, пушистые волосы лежали косичкой в руке, и Юля протягивала их Франсуа. У него тоже потекли слёзы, он крепко прижал Юлю к себе: