– У тебя прекрасная душа, моя любимая! Я полагаю, ты не сказала об этом, потому что забыла.
– Я знала, что, если скажу тебе, ты поднимешь смехотворный шум, – спокойно ответила Вайолет. – Ты так поглощен своей собственной обидой, Кеннет, что не видишь, какое Роджер поистине трогательное существо.
– Нет, не могу сказать, чтобы я это видел.
– Ну, а я нахожу его таким. Если он совершил убийство, это, конечно, ужасно, но я ничего не могу с собой поделать – мне его жалко. Он все время думает об этом. Я знаю, он притворяется, будто это не так, но им владеет мысль о том, что полиция не спускает с него глаз.
– Форма белой горячки, – равнодушно сказал Кеннет. – У полиции не больше оснований подозревать Роджера, чем меня. Пора уже перестать думать об этом. Никого не арестуют, и, более того, полиция это знает. Ты пойдешь со мной на бал в Альберт-Холл? Да или нет?
– Но, дорогой, я же тебе уже сказала…
– Послушай, Вайолет! – продолжал он решительным тоном. – Давай окончательно договоримся! Я не хочу и не буду придерживаться всех этих твоих условностей. Если ты собираешься выйти за меня замуж, ты должна с этим смириться.
В его словах звучала угроза, и она сразу же прекратила попытки спорить с ним, а решила вывести его из мрачного настроения. При расставании он несколько смягчился, и она сказала, что, возможно, пойдет с ним на бал, если он так упорно на этом настаивает. Таким образом ссоры, к счастью, удалось избежать, но когда в день бала в половине седьмого она пришла в мастерскую и нежно сказала, что все-таки не сможет пойти, так как у нее сильно болит голова, Кеннет оглядел ее с головы до ног, а затем подошел к телефону и набрал номер Лесли Риверс.
Вайолет молча смотрела в окно, пока Кеннет договаривался с Лесли о том, что зайдет за ней в четверть восьмого, чтобы вместе поужинать. По-видимому, Лесли ничего не имела против того, чтобы пойти на бал в его обществе, и глаза Кеннета победно светились, когда, положив трубку, он посмотрел на свою невесту.
– Иди домой, дорогая, и лечи свою больную головку, – сказал он ласково. – Или у тебя другие планы? Извини, у меня нет времени обсуждать их с тобой, мне надо принять ванну и переодеться.
Антония вошла в комнату в начале этой сцены и была ее молчаливым, но осуждающим свидетелем. Проводив взглядом Кеннета, она посмотрела на Вайолет с изрядной долей презрения.
– Ты здорово все испоганила, – заметила она. – Мне думается, никто, имеющий хоть каплю разума, не стал бы проделывать таких штук с Кеннетом.
– Правда? – мягко сказала Вайолет.
– Правда. Если бы ты держалась своего исходного «нет», может быть он и не пошел бы. Меня-то мало волнует, пойдет он или нет, но если ты хотела, чтобы он уперся насмерть, то выбрала верный способ. Я никогда не думала, что ты такая дура. Ради бога, помоги мне подшить юбку! В семь придет Джайлз, а мне еще надо до ухода написать пару писем.
Ровно в семь, когда пришел Джайлз, Антония стояла посередине комнаты, а Вайолет, опустившись на колени у ее ног, подшивала подол ее шифоновой юбки.
– О Джайлз, извини, что я опаздываю, но я должна была набросать два письма, а потом пошла и зацепила каблуком эту проклятую юбку. Через минуту я буду готова, – виновато сказала Антония.
– Постой спокойно, – попросила Вайолет. – И потом, у тебя на пальце чернила.
– Я их смою. Вайолет, я тебе ужасно благодарна. Не могла бы ты еще найти пару марок и наклеить их на конверты? Я думаю, они в верхнем ящике секретера.
– Да, сейчас, – ласково сказала Вайолет. – Поторопись, вымой руки и возьми плащ. – После недолгих поисков она нашла марки, наклеила их на конверты и сказала с ленивой улыбкой: – Просто чудо, что в этом доме можно найти марку. Скажите Тони, что я взяла письма и отправлю их по дороге домой, хорошо, мистер Каррингтон?
– Вы не идете на бал? – спросил Джайлз. – Я думал…
– Нет, не иду, – ответила она. – Вместо этого я тихо посижу дома. Надеюсь, вы получите удовольствие в театре. До свидания!
Джайлз проводил ее до входной двери и выпустил. А когда он вернулся, из спальни вышла Антония, вечернее пальто было переброшено у нее через руку. Джайлз помог ей одеться.
– Вайолет ушла, – заметил он. – Мне казалось, ты говорила, что она все-таки собиралась пойти в Альберт-Холл.
– Да, но она передумала и только что пришла сказать об этом Кеннету. И тут началось… Где мои письма?
– Их взяла Вайолет.
– Ну, тогда хорошо. Я написала чудесное благодарственное письмо Роджеру.
– Какое письмо? – удивился Джайлз. Она усмехнулась.
– Да, я так и думала, что ты удивишься. Но это нужно было сделать. Как рассказал Рудольф, сегодня утром Роджер вошел в контору «Шан Хиллз» и послал за ним. Роджер сказал ему, чтобы он не беспокоился о подделке счетов и не волновался за последствия. Рудольф позвонил мне во время обеда, и, должна сказать, по-моему, это очень порядочно со стороны Роджера, ведь он не любит Рудольфа. Теперь бы только снять с Рудольфа подозрение в убийстве Арнольда, и я могла бы с чистой совестью расторгнуть помолвку, – добавила она счастливым голосом.
ГЛАВА XVIII
На следующее утро, едва Джайлз Каррингтон закончил завтрак, как зазвонил телефон, вошел слуга и сообщил, что с ним хочет говорить суперинтендант Ханнасайд.
Джайлз положил салфетку на стол, лениво поднялся, прошел в холл и взял трубку.
– Алло, – сказал он. – Каррингтон у телефона. Чем могу служить? Полны бодрости в столь ранний час?
Голос суперинтенданта звучал непривычно резко:
– Я говорю из Скотленд-Ярда. Роджер Верикер мертв. Ленивая улыбка сошла с лица Джайлза Каррингтона.
– Что?! Повторите! – недоверчиво переспросил он.
– Роджер – Верикер – мертв, – отчетливо произнес суперинтендант.
– Боже мой! Но как, где?
– В своей квартире. Я только что получил это известие.
– Но вы не думаете, что он убит?
– Не знаю. Инспектор отделения, кажется, думает, что это самоубийство. Я сейчас же еду туда.
– Я присоединюсь к вам, – сказал Джайлз.
Квартира Роджера Верикера находилась в новом квартале, построенном между Куинз-гейт и Экзибишн-роуд. Джайлз Каррингтон приехал туда вскоре после суперинтенданта, и поставленные у дверей люди в штатском пропустили его в квартиру Роджера на втором этаже. В прихожей сержант Хемингуэй допрашивал напуганную горничную, которая в перерывах между всхлипываниями объяснила, что пришла сегодня в семь часов утра, чтобы убрать квартиру, и нашла бедного джентльмена в кресле мертвым. Она полагала, что никогда не сможет оправиться после этого удара.
Сержант кивнул Джайлзу.
– Доброе утро, сэр. Суперинтендант там, – сказал он, указывая большим пальцем в направлении гостиной.