Читать интересную книгу Командир Красной Армии - Владимир Поселягин

Умывшись, мы получили свою порцию каши с подливой и уселись чуть в стороне, заедая кашу белым еще горячим хлебом и сладким чаем.

— Жить хорошо, — повеселевшим голосом сказал я, отдавая грязную посуду бойцам отбывающим наряд на кухне.

— А хорошо жить еще лучше, — ответил Адель.

Мы засмеялись — это была наша дежурная шутка. После принятия пищи я вызвал всех командиров, включая дежурившего Сазанова и, познакомив всех с нашим новым командиром взвода управления, выяснил, что произошло с момента нашего прибытия в лес. Оказалось ничего особенного не произошло. Только дважды над лесом на большой высоте пролетали немецкие бомбардировщики, причем под прикрытием истребителей, да с восточной стороны, противоположной той, откуда мы приехали, доносился какой-то непонятный шум похожий на выстрелы и шум мотора. Что именно за шум можно будет узнать чуть позже. Бутов отправил трех своих подчиненных на разведку минут сорок назад.

Пока разведчиков не было, мы формировали дивизион гоняя людей туда-сюда, где-то через час колонна из тридцати двух машин и двух мотоциклов действительно стала напоминать войсковую часть. Батареи стояли отдельно, штабные машины и машины обеспечения отдельно. По крайней мере все знали чем заниматься. Батарейцы Сазанова отсыпались после дежурства, передав эту обязанность второй батарее, третья проводила учебу по взаимодействию между старыми и новыми расчетами. У Индуашвили в батарее теперь было кроме четырех счетверенных «максимов» еще две установки ДШК на ЗИСах. Обе установки он передал в свои взвода. Так что теперь в его батарее в каждом взводе было по два счетверенных пулемета и один ДШК. Командиры других батарей тоже присматривались к новым машинам с ДШК что им дали в усиление. Теперь если надо куда съездить или кого послать, можно не гонять машину с орудием, а отправлять с пулемётом. Теперь эти пулемётные машины стали для них на вроде посыльных. В принципе «Газик» Индуашвили когда получил батарею я использовал так же.

Вчера, по словам Непейбороды, была еще одна проблема. С увеличившимся штатом дивизиона трофейной кухни стало не хватать. Теперь в дивизионе было сто семьдесят три человека и это с учетом того что до полного штата часть не доведена. Однако мы решили эту проблему до прорыва, просто забрав две брошенных малых кухни из дивизии Филиппова. Можно было бы и больше, но другие были слишком далеко, чтобы сделать это незаметно. В принципе нам хватало и так. Обе кухни я закрепил за первой и второй батареями. Штатные повара у них были, так что освоились быстро. Теперь по списку, что составил Майоров, на кухне первой батареи столовались сама батарея и хозвзвод. На кухне второй батареи, батарея и комендантский взвод. На трофейной кухне, по штату записанной за третьей батареей, столовался штаб, третья батарея и был запас на всякий случай. Вдруг кого срочно покормить надо, на вроде внезапно свалившегося на голову с проверкой командования. А если не потребовалось, отдавалось бойцам.

Брошенные ушедшими войсками малые походные кухни, что мы забрали из автобата и штаба стрелкового полка, могли прокормить от ста до ста двадцати человек. Трофейная же могла прокормить от ста пятидесяти до ста семидесяти человек. В общем, поэтому вопросу мы были подготовлены к походу.

* * *

Один из разведчиков вернулся, когда мы полностью утрясли штаты. Назначили поваров на кухни, проследили, чтобы они приняли вверенное имущество, машины для перевозки кухонь, продовольствие. Потом занялись взводом Александрова, дав дополнительно ему еще семерых человек, которые раньше работали с ПУАЗО, провели тренировки, как раз над нами пролетела пара «мессеров» и остались довольны. Не пехтура, в артиллерию по определению шли люди с образованием. Ничего, будут люди, сформируем в батареях пока по отделению ВУ, а потом уже и до взвода дойдем. А пока так, на весь дивизион один общий взвод управления.

— Докладывайте, — велел я, глядя как двое красноармейцев грузят оборудование и имущество взвода управления в выделенный им грузовик. А то ехали они всю ночь на машине с горючим. Вот паров нанюхались.

— Товарищ старший лейтенант, во время разведке согласно приказу…

— Короче.

— Батарея там стоит. Стопятидесятидвухмиллиметровая. Четыре орудия, передки и множество пустых гильз вокруг. Тягачей нет. Мы особо там не крутились, батарея на опушке, метрах в десяти в глубине леса стоит, ветками замаскирована. Но на первый взгляд там пусто. Похоже брошенная.

— Почему подробно не осмотрели? — спросил я, с подозрением посмотрев вслед Михайловой и одного из санинструкторов, кажется из второй батареи, которые торопливо шли куда-то к концу колонны.

— Эта опушка дороги хорошо видна, а по ней немецкая техника движется.

— Много? Что за части?

— Пехота пехом топала, товарищ старший лейтенант. Грузовики в основном грузы перевозят и пушки. Танков не видел. Было два бронетранспортера да и все.

— Ясно. Остальные у батареи остались?

— Да, товарищ старший лейтенант.

— Саму батарею с дороги видно?

— Нет, орудия срубленными ветками закидали. Вблизи можно рассмотреть, а с дороги нет. Там до нее метров четыреста было. Судя по состоянию веток, сутки как срублены, не больше.

— Ясно. Надо самому посмотреть. Боезапаса точно не было?

— Зарядные ящики были пусты.

— Хм, а ты что скажешь? — повернулся я к стоявшему рядом Аделю.

— Нужно посмотреть, время до начала движения еще есть.

— Туда дорога есть? — повернулся я обратно к пограничнику.

— Не было, товарищ старший лейтенант, только через лес. Хотя мы пару раз пересекали узкие тележные дороги.

— Я с тобой, — проверив автомат, сообщил Адель.

— Ладно. Где Майоров? — спросил я пробежавшего мимо водителя из первой батареи с полным ведром воды.

— В конце колонны был, товарищ старший лейтенант.

— Увидишь его, передай пусть сюда подойдет.

— Есть, — кивнул водитель и побежал дальше.

Оставив Майорова за старшего, мы с Аделем взяв всех разведчиков, они же бывшие пограничники, они же бойцы комендантского взвода, направились в сторону батареи.

Погранцы шли хоть и быстро но, сторожась, как я учил, куда смотрят глаза туда и ствол оружия. У всех погранцов были автоматы, причем немецкие. В противоположность от настороженных разведчиков следуя за ними в метрах двадцати мы с Аделем шагали беззаботно срывая на ходу листочки и веточки и лениво разговаривая. Вернее делясь своими планами на будущее.

— Всё-таки это авантюра двигаться вот так.

— Ну не скажи, — покачал я головой. — Немцы сейчас опытнее стали. Злее. Действуют осмотрительнее. Днем не проедем, они наверняка по всем высотка наблюдателей посадили, если не с рацией то с посыльным. Тот сообщает в ближайшую часть и из нее выдвигаются нужные силы, сообразуясь по данным наблюдателям. Нет, двигаться нам можно и нужно только ночью.

Так неспешно беседуя мы прошли километра три, пока не остановились по знаку Бутова. То, что впереди просвет среди деревьев мы тоже видели.

Осторожно приблизившись мы стали расматривать стоявшия орудия. Замаскированы они были только со стороны дороги, а вот с тыла, с леса нет, что дало нам хорошенько рассмотреть тяжелые орудия.

— Позиция у них была метрах в десяти от леса на краю поля. Следов техники не вижу, руками их что ли закатили? Так они весят несколько тонн, — задумчиво протянул я.

— Товарищ комдив, мы тут не одни, — напряженно прошептал Бутов. — Метрах в сорока кто-то есть.

В тоже время меня окликнул явно молодой еще ломки голос.

— Стой, кто идет!

Мгновенно вокруг меня образовалась пустота. Оглядевшись и не обнаружив ни одного из пограничников, включая Аделя, я только восхищенно пробормотал:

— Я тоже так хочу, — и только шуршащая в сторону кричащего трава была мне ответом.

— Стой, стрелять буду! — все еще испуганно, но уже угрожающе воскликнул тот же голос.

— Свои! — ответил я. — Старший лейтенант Фролов.

— Пойдите, руки держать на виду… поднять выше плеч.

— Боец, ты не под охренел там? Может мне еще лезгину с притопами станцевать? Зови старшего!

Конечно неосмотрительно вот так кричать на часового, а это судя по нашему монологу был именно он, но я надеялся надавить на молодого бойца званием и должностью. Судя по голосу это был явный салага.

В течение минут было молчание, потом кусты с противоположной стороны от батареи раздвинулись и на открытую местность вышли… матросы?

Один был мичман судя по четырем нарукавным золотистым полоскам и красной звезде с золотым кантом на черной форме. Другой матрос, вернее краснофлотец, судя по золотой звезде. На флоте петлиц не было, только нарукавные знаки различия.

Увиденное меня изрядно развеселило.

— Вы что кино про гражданскую войну снимаете? — невольно хохотнув спросил я.