светился, излучал мерзостное зеленое сияние, от которого болели и слепли глаза, так что хотелось прикрыть их ладонями. А еще эта штука… плакала, иначе и не скажешь, издавала ритмичные «всхлипывания», тихие, но очень, очень зловещие.
Я мгновенно покрылся холодным потом.
— Давай обойдем, — предложил Вася, которому тоже было не по себе.
Ингвар выставил нордическую челюсть, и я думал, что норвежец будет спорить, но он кивнул.
— Лучше не рисковать, — буркнул он. — Ну его.
Мы свернули, и вроде бы двинулись в обход, но через несколько минут я сообразил, что не все в порядке: мы вроде бы шагали, переступали ногами, но светившийся и плакавший куб не удалялся, он все так же торчал сбоку от нас метрах в двадцати и загораживал дорогу на восток.
— Это мне кажется? — пробормотал Эрик.
— Всем кажется, — подал голос Ингвар. — Давай направо и прямо от него. Бегом!
Я развернулся, и тут напомнила о себе нога, колено, благополучно забытое за последние дни. Оно неожиданно перестало сгибаться, и я едва не свалился, каким-то чудом не улетел за ближайший бархан.
— Что с тобой? — рядом оказался Вася: лицо потное, глаза вытаращены.
— Нормально, — ответил я через стиснутые зубы, а внутри стучала одна яростная мысль «я не инвалид», «я не инвалид».
Отключившуюся конечность пришлось согнуть руками, но дальше она заработала нормально. Мы отбежали метров на десять, и обнаружили, что куб отодвинулся, как и положено, да и свечение его начало слабеть.
Но багровое, цвета гнилого мяса сияние заструилось от другого, расположенного севернее.
— Как лампочки на елочной гирлянде, — заметил Сыч.— Вот помн…
Он не договорил.
Небо расцвело десятками разноцветных точек, словно решило присоединиться к празднику цветомузыки, и сверху упал грохот, тяжелый, как могильная плита для титана. Пронеслась, затмевая звезды, одна стремительная тень, за ней другая, третья, снова громыхнуло, и вниз устремились сотни метеоров.
Команды «ложись!» не понадобилось, все сработали на инстинктах.
Я упал наземь, любопытные песчинки тут же полезли мне за ворот, в закатанные рукава. Пылающий шар вспахал дюну в какой-то сотне метров от нас, раздался взрыв, тугая воздушная волна прошла над нами, погладила по затылкам. Осколки с металлическим лязгом забарабанили по стенке почти угасшего зеленого куба, и тот полыхнул ярче.
Нет, это не выглядело бомбардировкой, скорее боевой летающий аппарат разложили, увы, не на атомы, а на детали, прямо над полигоном.
Кто-то сражался там, в небесах, в космосе, а мы не имели представления, кто именно. А нас не прикрывало никакое ПВО, которое очень бы пригодилось, чтобы отпугивать непрошеных гостей с воздуха.
Горевший алым куб запульсировал, когда ему на крышу свалился очередной метеор. Следующий в ряду с севера засветился желтым, но не радостным и теплым, а противным и тусклым.
И в этот самый момент из-за ближайшего к нам хранилища, пока темного, вышел человек. Если бы не свистопляска на полигоне и над ним, то мы бы его не разглядели, а так очередная вспышка вверху позволила рассмотреть точно такое же как у нас снаряжение, и калаш в руках.
За ним показались другие, они шагали цепочкой, и все были вооружены.
Если бы мы стояли или шли, нас бы засекли мгновенно, но мы очень удачно залегли. Поэтому никто не глянул в нашу сторону, даже головы не повернул, зато я рассмотрел Цзяня, потом узнал Джавала и Энрике.
Побитые нами старички освободились, или комотделения развязал их, и они… двинулись по нашим следам?
— Стоять, — приказал Цзянь, когда эта банда почти миновала нас, и они остановились.
Тридцать метров, темные силуэты на фоне двух светившихся кубов — идеальная цель, их можно снять одной очередью, а уж если ударить из шести стволов, то положим с гарантией. Только одно дело — бить морды друг другу, и совсем иное — стрелять по своим, с кем вместе тянешь солдатскую лямку, пусть даже по гадам и сектантам.
— Что-то тут не так, — комотделения смотрел в землю.
Неужели он умеет читать следы на песке, и неужели мы оставили такие четкие отпечатки? Тогда девчонок найдут уже через полчаса, и все наши усилия окажутся напрасными.
Что, и правда стрелять?
Я повернул голову, чтобы посмотреть на остальных — Эрик корчил рожи, Хамид молча шевелил губами, видимо молился, Вася кровожадно таращил глаза. Ингвар поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой, да еще и палец ко рту прижал, чтобы без сомнений.
Ладно, попробуем отсидеться.
— Что-то не так, — Цзянь присел на корточки.
Светившийся желтым куб погас резко, будто его выключили, зато небо разродилось ярчайшей вспышкой. Земля вздрогнула, и полигон перед моими глазами поплыл, словно я смотрел на него через заливаемое дождем стекло, исказились очертания хранилищ, по дюнам пошла волна, меня подбросило и швырнуло обратно с такой силой, что лязгнули зубы.
Я бы решил, что все это мне показалось, но услышал изумленные восклицания старичков.
— Комотделения? Что это, трезубец Шивы мне в задницу? — спросил Джавал.
— Строители полигона снабдили его системой безопасности, — отозвался Цзянь мрачно. — Много веков эта байда не работала… и вот, пытается включиться, похоже.
Вспышка погасла, но перед забитыми песком глазами у меня до сих пор плавали цветные круги.
— Пошли, — Цзянь резко поднялся. — Попробуем найти след западнее.
Захрустели шаги по песку, а когда я протер глаза, то банды старичков и след простыл. Кубы погасли, но осталось чувство, что полигон изменился — дюны легли иначе, может быть даже сместились хранилища, выстроились в ином порядке, хотя я знал, что это невозможно.
В небе продолжало свистеть, вспыхивать и погромыхивать, но уже немного в стороне.
— Найдут девок-то, — пробормотал Вася. — Может догнать их, и того, уконтрапупить?
— Не найдут, — Ингвар поднялся, отряхнул песок со штанов; и на его каменной физиономии читалось потрясение. — И внутрь башни они сунуться побоятся. Пошли быстрее.
Последний аргумент был так себе, но что я мог возразить?
Если Цзянь догадался, куда мы спрятали девчонок, то нам остается только бежать следом и вступать в бой, после чего мы станем мятежниками, изменниками и все прочее. Если же он повел своих наугад, просто по тем хилым следам, которые мы оставили, то лучше не дергаться, времени у комотделения не так много, к трем он тоже должен быть в казарме, ведь патрулирование одно на всех, и суд за неявку на него тоже общий.
Мы обошли торчавшую