на восток, посмотреть, как там, чисто или нет. Это на случай нашего отступления. Можно, конечно, в Гусиное Озеро две бронемашины отправить. Но распыляться нам сейчас нельзя. А там парни боевые остались, не пропадут, да и шаман с ними. Ведь погибших с вертолёта не видели. В лесах сидят, к нам пробиваются, или на Слюдянку.
Командиры закивали, выражая согласие. Поразмыслив, Гилёв, который и сам думал примерно так же, утвердил вариант главного механика.
На следующий день «Горыныч» с «Драконом» разлетелись в разные стороны. Оставшиеся бойцы занимали позиции, прикидывали сектора обстрела. Артиллеристы с «Камы» просчитали места, куда станут стрелять. Снаряды на пристрелку не тратили, сэкономили боеприпас.
«Дракон» вернулся через шесть часов. Он прошёл над железной дорогой до самой Читы.
— Там люди живут, — докладывал пилот Гилёву. — Нас увидели, руками махали. Мы им вымпел сбросили, кто мы, да откуда. Отношение вроде мирное у них.
— Это хорошо, — командир группы чуть прищурился. — Ладно, отдыхайте, утром возьмёте с собой кого-нибудь для переговоров и снова до Читы пройдёте. Сейчас проверьте технику, заправьтесь, и с первыми лучами солнышка на восток. Всё, спасибо, можете идти.
А «Горыныч» в этот день так и не появился. Гилёв принял решение и довёл его до командиров — если завтра никаких вестей от конвоя не будет, то через сутки начнём выдвигаться в сторону Читы. Это в случае благоприятного исхода переговоров с местными жителями. А если и там будут проблемы, придётся держаться здесь, в Улан-Удэ. Ждать неизвестного противника.
— Не понимаю совершенно, что происходит, — думал лежавший без сна Гилёв ночью. — И разведдозоры отправлять нет желания. Вдруг на самом деле какие-то нелюди орудуют. Что делать, как быть. Хоть бы враг прояснился, тогда сразу легче станет.
Абордаж
Флотилия лодок прошла Ольхон и сразу после него сменила курс с севера на северо-восток. Перед этим, на траверзе острова, моторки и баркасы остановились, баки доверху наполнили бензином. Мощные моторы, силой в сотню и больше лошадей, были очень прожорливы, потребляя много топлива. Скоробогач постоянно держал связь с барражирующими над флотилией вертолётами.
— Что там, пилоты, видать? — каждые пять минут спрашивал Никита Иванович. — Кто на воде есть?
Ни единой лодочки не встретилось на пути, но на всякий случай Скоробогач послал четыре лодки вдоль южного берега Ольхона, когда основная часть флотилии прошла проливом между островом и материком. Со всех моторок и баркасов внимательно осматривали берега, но ни души не увидали. Берега Байкала и Ольхона были абсолютно пусты. Только в двух местах бойцы углядели пятнистых оленей, вышедших на водопой. Да ещё, когда проходили пролив, на берег, из сосновой тайги выпрыгнул огромный тигр. Глядя на проплывающие судёнышки, он начал хлестать себя хвостом по бокам, потом поднял голову вверх и зарычал. Оглянувшись, бойцы увидели, как полосатый хозяин леса не спеша побежал по берегу вслед за лодками.
— Вот паразит! — покачал головой сидевший за рулём Вася Дизель, механик с «Киянки». — Мы хоть не на этот берег десантироваться будем?
Автоматчик Андрон по кличке Корень, с открытым ртом смотревший на тигра, хмыкнул.
— Он, наверное, людей ест, — Вася Дизель усмехнулся, глядя на Андрона. — Такая зверина тебя вместе с автоматом сожрёт!
Корень закрыл рот и посмотрел на оружие, стоявшее рядом, у борта. Обернулся, глянул на хищника, уже почти не видного и засмеялся.
— Не сожрёт, зубы сломает, — улыбаясь, ответил он.
На полпути до полуострова Святой Нос вертолёты распрощались с флотилией и повернули обратно, в Слюдянку. Когда вдалеке показался берег, Скоробогач занервничал. Вполне было возможно, что здесь, на сопках Святого Носа есть наблюдатели чёрных викингов. Увидев идущую флотилию, они непременно сообщат о них в Усть-Баргузин. И тогда двенадцать лодок и восемь баркасов будут быстро уничтожены.
Еще засветло подошли к юго-западной части полуострова. Тут же на крутые, поросшие деревьями берега прыгнули разведчики. Около часа они рыскали по тайге, но только спугнули несколько зверей, да подняли переполох среди птиц. Их доклад успокоил Скоробогача. Он велел выгружаться на берег, лодки и баркасы затянуть масксетями, и прикрепить к ним нарубленных веток. Со стороны озера флотилия стала невидимой, по крайней мере метров с трёхсот, командир сам в этом убедился. Пока ещё было светло, Скоробогач выслал пару наблюдателей, велев им найти сопку повыше и осмотреть Баргузинский залив. Они на лодке, крадучись вдоль берега, прошли около тридцати километров, и когда солнце за их спинами уже подкатывалось к горизонту, высадились.
Моторку разведчики завели в устье небольшой речки и спрятали её среди валявшихся на песчаном берегу, проросших кустами брёвен, видимо, в давние времена их забросило сюда штормами.
Торопясь, парни взобрались на сопку и в бинокли осмотрели залив. На рейде стояли корабли. Вытащив из планшеток карты-двухкилометровки, разведчики принялись наносить на неё суда. Потом командир мог сравнить оба результата, что вело к более высокой точности наблюдения.
— Точку стояния определяем, — бормотал Епифан, прикидывая по карте расстояние, что они прошли и сравнивая с местностью, где находились. — Ага, вот и речка, где лодочка наша стоит. А мы, стало быть, здесь, на сопочке. Так, устье, сопка, есть. Смотрим на кораблики. Вот и «Вулверин» этот. А рядом сторожевики малые.
Его напарник худой чернявый Игорь Беляев черкался на карте молча, иногда вскидывая голову и на миг замирал, запоминая увиденное.
— Чёрт! А как же расстояние до кораблей мерить?! — Епифан вскинул к глазам бинокль. — Ладно, наносим на карту то корыто, что ближе к берегу.
Он нашёл около намеченного им судна ориентир на берегу — плохо видимый домик с жёлтой крышей, но не обнаружил его на карте! Пришлось высматривать что-то другое. Подобрал изгиб береговой линии, сравнил с картой и отметил местонахождение первого корабля. Потом Епифан принялся линейкой, держа её на вытянутой руке, мерить углы между судами. Торопясь, разведчик не высчитывал до них расстояние, а чертил от своей точки линии в их сторону. Вскоре на карте протянулись четырнадцать лучей. Сейчас предстояло посадить на них отметки кораблей.
— Так, — Епифан приступил к