— Как ты хочешь вернуть машину?
— Поставлю ее на прежнее место, там, где взяла.
— Ты ненормальная!
— Я это знаю. Помоги мне избавиться от трупа.
Марат заметно занервничал и опять закурил.
— Ирина, посиди в машине. У меня важная встреча.
— Как — посиди? С трупом? К машине в любой момент может кто-нибудь подойти. Я не могу ждать.
— Ирина, у меня важная встреча.
— Все твои дела никуда не денутся. Мне казалось, что я важнее. Я опять ошиблась?
— Послушай, ты сумасшедшая. Ты скоро перебьешь всех людей Григорича!
— А что мне делать? Я попала в беду. У меня нет ни денег, ни документов, ни друзей, которые бы мне помогли. Я не могу отсюда вырваться, пойми! Ты прекрасно знаешь, что я не проститутка. Просто тут, в Токио, мне пришлось почувствовать себя тварью, дерьмом, дрянью. Помоги мне избавиться от трупа и попасть домой! Мне и моей подруге. Я понимаю, что мы не можем быть вместе, да я и не хочу. Я не могу связать свою судьбу с человеком, который живет, соблюдая какие-то дурацкие условности: так положено, а так не положено. Я прошу тебя об одном: о помощи. Помоги мне вернуться домой и начать жить заново. С этой болью, с этой бестолковой любовью, которая не принесла мне ничего хорошего, кроме горечи и разочарования. Ведь нам было не так плохо вместе.
— Ирина, я обязательно тебе помогу, но я не могу бросить все и решать твои дела.
— Почему?
— Потому что сначала я должен решить свои. Сиди тут и жди меня. Как только я освобожусь, сразу займусь твоими проблемами.
— Я не могу ждать. Мне нужна твоя помощь сейчас, сию минуту, сию секунду!
— Ирина, здесь собрались очень важные люди, и они ждут, когда я вернусь. Я не имею права заставлять их ждать, потому что я им обязан и они слишком много для меня сделали.
— Еще скажи, что я поставила тебя в неловкое положение, когда подошла к тебе при них. Скажи, что я должна была сидеть вместе с трупом и ждать, когда закончится твоя стрелка. Скажи, что же ты молчишь? Ведь ты хотел сказать именно это.
Марат провел ладонью по моему лицу и тяжело вздохнул.
— Это швы?
— Швы.
— Где наложили?
— В клинике.
— А с губой что?
— С губой плохо дело. Губу зашили, но я пыталась развязать руки своей подруге зубами. В общем, перестаралась, вот швы и полопались. Когда все закончится, придется опять обращаться в клинику: как бы не началось нагноение…
— Больно?
— Я здесь успела привыкнуть к любой боли: и моральной и физической. Кстати, физическая боль — пустяк по сравнению с тем, что хотели меня заставить заниматься проституцией. Если бы это случилось, мне бы было по-настоящему больно. Скажи честно, ты скучал по мне?
— Скучал, и не просто скучал, а даже страдал. — Марат не переставал гладить меня по лицу.
— Знаешь, такое короткое знакомство, а так прочно запало в душу, — сказала я, тяжело вздохнув. — Мне так тяжело без тебя обходиться… Но я научусь жить без тебя. Я сильная, я смогу. Просто надо стереть из памяти все, что было. У меня такое в первый раз, честное слово… Какая-то сумасшедшая, неуправляемая связь! Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?
— Чего?
— Я хочу быть с тобой… Я хочу тебя…
— Ирина, мне очень без тебя плохо — Очень… У меня тоже все это в первый раз, и я оказался совсем к этому не готов. Я представлял свою избранницу совсем другой, но никак не девушкой, приехавшей на заработки, оставшейся без документов и убивающей людей моего врага.
Я вытерла слезы и, улыбнувшись, произнесла:
— Ладно, тебе пора. Твои братки уже на взводе, я и так подмочила твою репутацию… Извини…
— Ты будешь ждать меня в машине?
— Нет.
— Почему?
— Потому что больше всего на свете я ненавижу ждать, а особенно по соседству с трупом.
— Но ведь тебе некуда ехать…
— Найду. Просто мне казалось, что ты единственный человек, который может и хочет мне помочь…
Я села за руль и хлопнула дверью. Марат наклонился к окну и устало произнес:
— Ирка, не дури. Ты и так много надурила!
— Ты мне поможешь? — спросила я в последний раз.
— Помогу. Только выключи мотор и подожди, пока я решу свой вопрос.
— Не могу, извини.
Я надавила на газ. Марат отскочил от машины, споткнулся и упал. Быстро поднявшись, он стал отряхивать брюки. Наверное, именно в этот момент я поняла, что нас больше ничего не связывает, и решила поставить на наших отношениях жирную точку. Вывернув руль, я, постепенно набирая скорость, поехала прямо на кучку стрелковавшихся братков. Братки бросились врассыпную. Они были похожи на муравьев, убегающих из муравейника. Я стукнула Натку по плечу и закричала:
— Да подними ты голову, черт тебя побери! Мы что, каждый день, что ли, братков гоняем!
Натка вскочила, высунулась в люк и принялась свистеть. Я развернула машину и направила ее туда, где собралось больше всего братков. Сделав последнюю ходку, мы помахали им рукой и на бешеной скорости помчались прочь. Натка уселась на место и опять сникла.
— Сейчас должна быть погоня, — сказала она.
— Не думаю.
— Почему?
— Марат не позволит, чтобы братки сели нам на хвост. Он извинится перед ними, наплетет с три короба, и они угомонятся.
— Ты так в этом уверена?
— Не уверена, но хотела бы в это верить.
— Послушай, а этот Марат, он вообще-то тебя любит?
— Мне кажется, что он меня ненавидит, особенно теперь.
Я свернула в первую попавшуюся подворотню и остановила машину.
— Что случилось?
— Нужно перенести труп в багажник, — объяснила я Натке.
— Зачем?
— Затем, что здесь опасно его оставлять. В любой момент нас могут остановить.
— Как же мы его перенесем?
— Молча. Возьмем за руки, за ноги и перенесем.
— Я не смогу, меня стошнит, — взмолилась Натка. — Я боюсь в конце концов!
— Ната, у нас выбора нет! Я одна не смогу это сделать. Значит так: дружно выходим из машины, хватаем лысого и кидаем его в багажник!
— Мы испачкаемся кровью…
— В бардачке есть полотенце.
— Можно я закрою глаза?
— Нельзя.
— Но почему?!
— Потому что ты не будешь видеть, куда надо положить труп. Нам нельзя терять ни минуты. Ты же смогла вонзить в него пику, значит, сможешь донести до багажника.
— Я вонзила в него пику в состоянии аффекта.
— Тогда неси труп в точно таком же состоянии. Не мешало бы, конечно, из него пику вытащить, но боюсь, что нам это не по силам.
Я взмахнула рукой, и мы выскочили из машины. Затем схватили труп и перетащили к багажнику. Уложив лысого на дно багажника, вытерли руки и посмотрели на заднее сиденье автомобиля. Оно было испачкано кровью.
— Я же тебе говорила, — дрожащим голосом сказала Натка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});