И в тот момент, когда она подумала, что взорвется, так оно и произошло и ей показалось, что она взмыла вверх в звездное небо.
Они лежали рядом, тяжело дыша, мокрые и блестящие от пота, с благодарностью вдыхая свежий ветер с реки.
— Никогда в жизни… — прошептала Фокс, когда наконец обрела дар речи, — я даже не представляла себе…
Таннер отвел от ее щеки влажную прядь волос.
— Ты просто чудо.
Она не знала, что ответить. С ней случилось что-то такое, чего нельзя было ни описать, ни объяснить. Ей никогда не приходило в голову, что между мужчиной и женщиной может существовать такая страсть, такой восторг. Она высмеяла бы любого, кто рассказал бы ей, что такое возможно.
Она приподнялась на локте и посмотрела на Таннера. Как жаль, что она не обладает достаточным красноречием, чтобы сказать ему, какое он сотворил чудо и какое благоговение вызвало у нее это чудо. Вместо этого она просто сказала:
— Это не было ужасно.
Рассмеявшись, он привлек ее к себе и стал целовать в лоб, нос, губы, подбородок.
— Хочешь холодной воды?
Фокс села и с восхищением стала разглядывать его ягодицы и бедра. И в это мгновение они услышали первые выстрелы.
Фокс вскочила, и оба они стали судорожно искать свои рубашки, брюки и сапоги. Таннер не забыл погасить фонарь перед тем, как они бросились бежать в лагерь.
Глава 13
Над лагерем пыль стояла столбом и какие-то большие черные тени мелькали на фоне костра. Фокс и Таннер добежали до своих лошадей, когда поняли, что это было стадо лосей.
Таннер схватил Фокс за руку и оттащил в сторону, опасаясь, что ее могут задеть выстрелы. Ханратти и Браун пытались выгнать лосей из лагеря, но выстрелы почему-то не достигали цели. Таннер не мог понять, в каком направлении они стреляли. По стаду? Поверх стада? Или в него и Фокс?
— Лоси! — воскликнула Фокс. У нее вдруг опустились руки.
Подождав, пока животные почти бесшумно — если учесть их огромные размеры и количество — промчались через лагерь и стрельба прекратилась, Таннер и Фокс приблизились к месту, где должен был быть костер, чтобы выяснить, какой нанесен ущерб.
Яма для костра была разворочена. Ханратти заливал питьевой водой языки пламени, вырывавшиеся из-под разбросанных во все стороны камней. Браун сбивал пламя попоной. Убедившись, что опасности пожара больше нет, а костер удалось восстановить, Таннер пошел посмотреть, что произошло со стоянкой.
Палатки были повалены, брезент порван, жерди сломаны. Седла были втоптаны в землю копытами, кожа разорвана в клочья, но похоже, что в остальном они могли еще послужить. Продукты и одежда валялись на земле. Несколько кастрюль были смяты и уже непригодны.
Золотые монеты, поблескивая в свете звезд, были разбросаны по всему лагерю и за его пределами.
Первой заговорила Фокс:
— Все в порядке? Никто не пострадал?
— Господи Иисусе. — Ханратти оглядел лагерь. — Все произошло так неожиданно. Мы сидели у костра и разговаривали, и вдруг нас окружило две сотни животных.
Джубал Браун поднял втоптанную в землю шляпу, с отвращением посмотрел на разорванные поля и отшвырнул ее. Подойдя к лежавшей на земле туше, он пнул ее носком сапога.
— Я жалею, что не уложил еще нескольких.
— А где Пич?
— Я здесь, Мисси. — Пич появился из темноты. — Наши животные все целы, но они страшно возбуждены и напуганы. — Он глянул на мертвое животное. — Что ж, завтра на ужин у нас будут отличные бифштексы из лосятины.
Таннер обнаружил банковские мешки возле того места, где стояла его палатка. Все, кроме одного, были разорваны копытами лосей. Куда бы он ни повернулся, везде были видны монеты. То, что ему предстояло, заставило его содрогнуться.
— Ну хватит, — сказала Фокс, когда все вдоволь насмотрелись на разрушения. — Пич, ты сможешь разделать тушу?
— Думаю, что сумею, — не слишком уверенно отозвался Пич.
— Хорошо. Надо найти фонари. Браун, начни приводить в порядок лагерь. А ты, Ханратти, помоги мне и Таннеру собрать монеты.
— Сейчас? В темноте?
Отыскать их и сосчитать займет несколько часов. — Она посмотрела на Таннера, и тот подтвердил ее слова кивком головы. — Мы не можем себе позволить потерять еще один день, так что придется поработать ночью. — Все смотрели, как она подняла с земли какой-то разорванный рукав, оторвала от него длинную полоску и перевязала волосы. — Начнем.
Таннер нашел небольшую жаровню и склонился над разодранными мешками. В них застряло много монет, и он пересыпал их в жаровню. По его подсчетам не менее одной тысячи восьмисот семидесяти пяти монет валялось где-то на земле. Он посмотрел на свои карманные часы.
— Сейчас десять тридцать пять, — ответил он на вопрос Фокс.
Она кивнула и отошла, держа в одной руке фонарь, в другой — таз для мытья посуды.
Таннер смотрел ей вслед. Она шла, покачивая бедрами. Рыжие кудри, схваченные в хвост, спускались по спине до самой талии. На минуту он представил ее такой, какой она была всего каких-нибудь полчаса назад — идеалом женской красоты. Если и была на свете женщина, которой не надо скрывать под бесформенной одеждой свою фигуру, так это Фокс.
Наполняя монетами жаровню, а потом еще и кастрюлю, выковыривая их из земли и подбирая на траве, он беспрерывно думал о Фокс.
Даже если бы она не сказала ему о своей неопытности, он понял бы, что она мало знала мужчин, а тот, кого она мельком упомянула, просто ею воспользовался. О таком дураке и вспоминать незачем, подумал он.
Фокс была самой чуткой женщиной из тех, кого Таннер когда-либо знал. Более чуткой, чем профессионалки, и менее сдержанной, чем приличные женщины. Она была мечтой каждого мужчины: красивая, открытая, готовая ублажать и страстная в своем желании. Он почувствовал возбуждение при одном воспоминании о прикосновении к ее упругому телу и о легком мускусном аромате ее кожи. Как же быстро пролетело время! Слишком быстро.
В час ночи он, Ханратти и Фокс в последний раз прошлись по лагерю, высоко подняв фонари и глядя в землю. Ханратти нашел две монеты, которые они пропустили, и они решили на этом закончить поиски.
— Дело пойдет быстрее, если вы с Джубалом будете считать монеты из одних кастрюль, а мы с Ханратти из других, — предложила Фокс, потирая поясницу.
— А вы доверяете мне считать монеты? — зевнув, спросил Джубал.
— Я буду за тобой следить. — Таннер улыбнулся одними губами.
Подсчет длился до трех часов утра.
— Не хватает тринадцати монет, — заявил Таннер. Фокс подняла фонарь, собираясь возобновить поиски, но он покачал головой. — Поищем утром.
Фокс села на траву и потерла глаза.
— Мы нашли одну тысячу и восемьсот шестьдесят две монеты. Я не верил, что это возможно.