Читать интересную книгу Ремарк и оригами - Андрей Бондаренко

Взрывной волной Роберта отбросило на несколько метров в сторону и качественно припечатало о ближайшую стену…

Глава восемнадцатая

Подозреваемая за номером — «один»

Роберт приоткрыл глаза.

«Какая-то рельефная светло-бежевая поверхность», — лениво зашелестело в голове. — «Ага, это, наверное, она и есть, стенка, об которую меня только что шандарахнуло…. А почему вокруг так тихо? И из правого уха капает какая-то жидкость…. Надо поднести к уху палец, а потом лизнуть его…. Ага, солёненькая. Не иначе, кровь. Значит, рвануло качественно, даже барабанные перепонки пострадали…. Но почему же, чёрт побери, так тихо? Может, я оглох?».

Он медленно перевернулся, встал на четвереньки, стараясь не порезать ладони рук об острые стеклянные осколки, валявшиеся на полу, и осторожно потряс головой. Постепенно слух полностью восстановился.

— А-а-а! У-у-у! — отчаянно вопил хриплый мужской голос, полный нестерпимой боли и откровенного ужаса. — У-у-у! А-а-а!

А ещё пахло чем-то палёным. То есть, свежей гарью.

Роберт повернул голову на крик и непроизвольно зажмурился: ало-розовое пламя было очень ярким.

«Пламя, охватившее человеческий, отчаянно-дёргающийся силуэт», — уточнил невозмутимый внутренний голос. — «А орёт Чак Полански — словно бродячий кот, которого несмышлёные мальчишки облили бензином и подожгли…. Ещё и столик горит, и пол рядом с ним, и портфель. Как бы, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, шторы не вспыхнули…. Какая же эта Анна Сальгадо предусмотрительная и разумная особа: совершенно сознательно закрепила под столешницей бомбу с зажигательной «начинкой», чтобы и все документы-фотографии, содержавшиеся в кожаном портфеле Мистера, сгорели бы дотла. Высочайший и коварный профессионализм, так его и растак, ничего не скажешь…».

В ресторанный зал — со стороны запасного входа — ворвались телохранители в угольно-чёрных костюмах, с красно-бордовыми огнетушителями в руках.

— Ш-ш-ш-ш! — зло и отчаянно зашипела, встречаясь с пламенем, белоснежная пышная пена. — Ш-ш-ш-ш-ш…

Буквально за полминуты пожар успешно ликвидировали, а после этого Роберт был задержан, подвергнут тщательному обыску, усажен в чёрный «Мерседес» и доставлен в сиднейский офис Агентства национальной безопасности Австралии. Естественно, что и мобильный телефон у него отобрали почти сразу же.

В офисе Агентства его — сугубо наспех — осмотрел седобородый пожилой доктор и, накапав в уши каких-то вонючих капель, передал в распоряжение сердитых и недоверчивых следователей.

Состоялся двухчасовой активный и жёсткий допрос, в процессе которого Роберт рассказал «параллельным» коллегам — всё и достаточно подробно — о ключевых этапах и эпизодах расследования по «журавлиному» делу. В том смысле, что всё, кроме пикантных обстоятельств успешного побега русского капитана Алексея Тихонова из психиатрической клиники «Триест».

После этого ему дали подписать протокол допроса и отвели в одиночную комфортабельную камеру.

«Плохи наши дела, братец», — надоедливо нашептывал расстроенный внутренний голос. — «Что называется, хуже не бывает…. Нет, в тюрьму-то тебя, конечно, не посадят, потому как предъявить — по-серьёзному — нечего. Но «журавлиное» расследование теперь, поверь мне, затормозится. Причём, окончательно и бесповоротно…».

В семь пятнадцать вечера в камеру к Роберту, опираясь на чёрную массивную трость, вошёл Прокурор штата.

Вошёл, окинул подчинённого откровенно-неодобрительным взглядом и, сердито пошевелив пышными седыми усами, известил:

— Вы, старший инспектор Ремарк, являетесь большим, бесстыжим и гадким свином. Причём, однозначно являетесь, без малейших сомнений…. Это же надо — приплести сюда безвинную Монику Вермблум, которая и мухи не обидит. Я, конечно, уже ознакомился с протоколом допроса, подписанного вами. Необузданная, воистину, фантазия…. Впрочем, все мы — время от времени — склонны к случайным заблуждениям. Бог вам судья, господин «маньячный» инспектор…. Кроме того, у Моники по всем «журавлиным» эпизодам имеются железобетонные и непробиваемые алиби. Да и женщин она на дух терпеть не может, всегда сокращая общение с ними до внешне-приличного минимума. Чего, кха-кха, не скажешь про мужчин…. Ладно, «прокурорские» своих в беде никогда не бросают. Я уже обо всём договорился с «параллельными» ребятами, можете, Ремарк, ехать домой.… А, вот, «журавлиное» дело — будем закрывать. Будем, не спорьте. То есть, передавать его — в официальном порядке — Агентству. После сегодняшней бездарной гибели Чака Полански наши позиции выглядят просто отвратительно. Практически ничего сделать нельзя.

— Босс, дайте мне ещё недельку! — взмолился Роберт. — Ведь уже две трети пути пройдено, если не больше. Осталось-то — совсем чуть-чуть…

— Двое суток, — грозно сведя лохматые брови к переносице, решил Питер Модильяни. — И ни часом больше. А сейчас, старший инспектор, отправляйтесь-ка домой. Примите душ, покушайте, выпейте свежего пивка и, главное, хорошенько выспитесь. Вот, ваш мобильный телефон, держите. Завтра-послезавтра пообщаемся более подробно…

Оказавшись на улице, Роберт поймал такси, устроился на заднем сиденье и, назвав водителю адрес своего дома, погрузился в тягостные размышления.

«И откуда, спрашивается, коварная Анна Сальгадо узнала о моей сегодняшней встрече с Чаком Полански в «Синем слоне»?», — тревожно и настойчиво зашелестело в голове. — «Откуда и как? Откуда и как? Откуда и как?».

А потом, где-то на уровне подсознания, «всплыло» имя — «Инэс Сервантес».

Имя «всплыло», а бедное сердце, наоборот, «рухнуло» — в холодную и бездонную пропасть.

«Инни Сервантес — и есть — Анна Сальгадо?», — непринуждённо поинтересовался вкрадчивый внутренний голос. — «А что, братец, очень даже элегантный и нетривиальный поворот, надо признать…. Может, поменяем маршрут, а? В этом раскладе не стоит торопиться и горячку пороть. Надо всё хорошенько — на ясную голову — обдумать. И мобильный телефон обязательно отключи, чтобы никто не мешал мыслительному процессу…».

— Отвезите меня в ирландский паб, который расположен в квартале от Сиднейской оперы, — велел таксисту Роберт. — Домой, пожалуй, ещё успеется…

— Это точно, — не оборачиваясь, понимающе хохотнул шофёр. — Дом, как известно, не волк. И в лес не убежит. В том смысле, что жена не даст. Или же просто — любимая девушка.

«Просто — любимая девушка?», — засомневался подозрительный внутренний голос. — «Если бы…. Как выясняется, любимая девушка — это совсем даже непросто…».

Он расплатился с таксистом, прошёл в паб, располагавший в полуподвальном помещении старинного викторианского особняка, и занял свободный столик.

— Вам, мистер Ремарк, как и всегда? — на всякий случай уточнил подошедший молоденький официант. — Двухлитровый кувшин тёмного ирландского эля и двойную порцию горячих охотничьих колбасок с жареным луком?

— Нет, Джон, мы, на этот раз, поступим по-другому, — вымученно улыбнувшись, решил Роберт. — В вашем славном заведении найдётся качественный ямайский ром?

— Конечно. Кажется, шести марок. Или же семи…. Вас интересует какая-то конкретная?

— Ага, самая дорогая. И самая крепкая, если, конечно, так можно выразиться. Притащи сразу целую бутылку, чтобы не бегать туда-сюда. Ну, и стаканчик не позабудь…. Охотничьи колбаски? Пожалуй, не надо. Принеси блюдечко с орехами: фундук там, арахис, миндаль, кешью…

Через пять-шесть минут официант расставил на столешнице всё запрошенное и, пожелав «доброго вечера», удалился.

Роберт наполнил стаканчик на две трети, выпил. Поморщился, вновь наполнил стаканчик, выпил. Бросил в рот пригоршню орешков. Прожевал их. Закурил сигарету.

«Ну, вот, в голове слегка прояснилось. Совсем другое дело», — одобрил многоопытный внутренний голос. — «Теперь можно и порассуждать — вдумчиво, въедливо, без суеты и спешки. Только, братец, договоримся сразу, что называется, на берегу.… Давай-ка позабудем (на время, конечно же), о всяких тонких и лирических штучках, а? Ну, о том, что на этом Свете существует любовь-морковь, а также всяческие безумные переживания и душевные терзания? Так, поверь мне, будет гораздо продуктивнее. Мол, мы ребята ужасно хладнокровные и толстокожие, готовые рассмотреть любую ситуацию беспристрастно, позабыв про все нервные эмоции, вместе взятые…. Договорились? Без обид? Вот, и отлично…. Итак. Обратимся к некоторым фактам и обстоятельствам. Первое. В наше время можно «выправить» — за деньги — практически любые документы. Если, конечно, знаешь, куда и к кому следует обращаться…. Второе. Возраст у девушек (если это, конечно, не одна и та же девушка), практически одинаков. Третье. Обе они являются сиротами. Четвёртое. Трудно отличить — по визуальным внешним признакам — уроженку Чили от уроженки Никарагуа. Особенно, если в жилах обеих девиц имеется приличная доля индейской крови…. Пятое. Инни — очень крепкая барышня, даже полтора года отработала (по её же собственным словам), гимнасткой в бродячем никарагуанском цирке. Но и Анна должна отличаться тем же, так как — по утверждению покойной матушки Феофаны — все дети из последней смены лагеря «Добрый приют» были очень крепкими и физически-развитыми…. Шестое. Инэс, бесспорно, понимает толк в сексе. А Анна, вообще, начала им заниматься с одиннадцатилетнего возраста. Седьмое. Артистизм — в этом деле — играет, отнюдь, не последнюю роль. Как, впрочем, и умение гримироваться…. Восьмое. Стать любовницей «маньячного» инспектора — высший шик. Для маньячки, имеется в виду, шик. Убиваешь потихоньку и — при этом — постоянно находишься в курсе хода расследования. Очень удобно, знаешь ли, для своевременной корректировки тактических и стратегических планов…. Девятое. Злоумышленница, позвонив по телефону (там, в «Синем слоне»), и рекомендовав отойти в сторону, спасла тебе жизнь. Почему она это сделала? Может, потому, что любит (не смотря ни на что), одного старшего инспектора первого раздела Прокуратуры штата? Короче говоря, пересечение на пересечении и пересечением же погоняет. Братец, накапай-ка ещё рома. Типа — для пущей пользы и обострения восприятия…. Ага. Спасибо большое. Ну, с Богом…. До чего же ароматный и приятный напиток. Божественно, право слово. Орешки? Пренебрежём…. Переходим к следующему важному разделу. Если ли у Инни Сервантес железобетонные алиби по всем эпизодам, моментам и происшествиям «журавлиного» дела? Здесь с выводами торопиться не стоит. Будем последовательны, внимательны и осторожны…. Эпизод первый, смерть Томаса Смит-Осборна. Считается, что в это время Инэс находилась в Новой Зеландии и вернулась в Сидней — вместе с театральной труппой — только на следующий день. Но это только считается. А если она улетела из Веллингтона самостоятельно, часов на пятнадцать-двадцать раньше? Этот момент, безусловно, необходимо тщательно проверить. Кроме того, у Инни (то есть, у Анны), мог быть и сообщник. Или же сообщница. И на эту роль идеально подходит Джуди Смит-Осборн. Во-первых, соседки по подъезду всегда могут найти общий язык и общие интересы. Во-вторых, унаследовать крупный и успешный кондитерский бизнес — для молоденькой вертихвостки — вещь привлекательная. Ты, братец, считаешь, что мисс Джуди была полностью откровенна во время последнего разговора? Ну, там, в Институте головного мозга? А с чего, собственно, ты так решил? С каких таких подгоревших коврижек? Нельзя же, честное и благородное слово, быть таким доверчивым. Уже, чай, не мальчик…. Эпизод второй, смерть миссис Эстель Трапп. Казалось бы, что и в этом случае с алиби у мисс Сервантес всё в полном порядке. А если разобрать ситуацию, что называется, по косточкам? Вы, соскучившись друг по другу, до двух часов ночи занимались активным сексом и пили ямайский ром. Потом ты, притомившись, уснул. Причём, мертвецким сном. Теоретически возможна (подчёркиваю, пока лишь теоретически), следующая картинка: Инес одевается, выходит из подъезда, садится в машину, едет в «Голубую лагуну», настраивает медвежий капкан, подбрасывает в собачью будку мобильник, в нужный момент (спрятавшись где-то рядом), звонит на него, дожидается, когда капкан сработает, возвращается в Сидней, раздевается и пристраивается под твоим тёплым боком. Можно всё это сделать за четыре с половиной часа? Теоретически — да. Сложно, но можно. Опять же, Анна Сальгадо считалась — в своё время — «самой-самой перспективной»…. Кстати, помнишь, как наша смуглолицая красавица манерно просыпалась в то утро? Мол: — «Разбудил, противный мальчишка…»? Так что, и с этим алиби надо разбираться…. Чего скис, приятель? Рома-то ещё глотни — для пущей бодрости духа…. Молодец. Эпизод третий, убийство Майкла Поспишила. Здесь, вообще, всё просто. Ты, Габов и Танго отправились к излучине реки Лаклан на машине. Причём, по классическому и полному бездорожью. А наша фигурантка, оставшаяся в Сиднее, доехала на такси до водоёма, где был «припаркован» гидромотодельтаплан, взлетела, долетела до нужного места, успешно приводнилась на речной поверхности, выбралась на берег, дошагала до коттеджного посёлка, застрелила из арбалета — через оконное стекло — немецкую овчарку, залезла в дом, перерезала пьяному в стельку Поспишилу горло, «смастерила» колумбийский галстук, после чего вернулась к реке и улетела восвояси. Ничего, по большому счёту, хитрого…. Ещё момент, связанный с кражей коллекционного арбалета из квартиры доктора Висконти, совершённой через балкон четвёртого этажа. Согласись, что вор — в этом конкретном случае — должен был обладать определёнными гимнастическими навыками…. Эпизод четвёртый, труп Сильвио Висконти. Напоминаю ход развития событий. Ты отвёз даму своего доверчивого сердца к метро, так как ей — якобы — нужно было попасть в театр на читку новой пьесы. Через некоторое время Сильвио позвонил на мобильник Танго и назначил ей встречу в итальянском ресторане, расположенном на территории торгово-развлекательного комплекса «Мега». И что — первым делом — предприняла наша талантливая российская коллега? Правильно, отзвонилась Инни, чтобы узнать — где находится вышеупомянутый комплекс. Понимаешь, к чему я клоню? Вот-вот…. А помнишь — присмертную радостную улыбку покойного? Что же его — за пару-тройку секунд до меткого выстрела — так обрадовало? Вполне возможно, что лицо одной известной театральной актрисы, с которой он познакомился несколько часов тому назад. И вовремя откинуть капюшон монашеской рясы — дело, априори, нехитрое…. Кстати, католическая монашка, заснятая камерами видеонаблюдения офисно-банковского комплекса, опиралась на трость ладонью левой руки. И Инни, как раз, левша. Очередной камушек, заложенный в фундамент наших с тобой небеспочвенных, ей-ей, подозрений…. Эпизод пятый, пуля, пронзившая сердце голубоглазой матушки Феофаны. И эпизод шестой, сгоревший заживо гениальный нейрофизиолог Чак Полански. Здесь, собственно, и говорить-то нечего. Нет у Инэс — в обоих этих случаях — ничего похожего на алиби. Более того, в шестом эпизоде только она (кроме тебя, братец, Кота и нескольких его телохранителей), обладала полной информацией. И Танго ничего не знала о намеченной встрече, и Питер Модильяни. А, вот, Инни знала — и место, и время. Причём, она заранее всё это узнала, из письма Полански, практически за шесть часов до начала данного рандеву. За это время — знающему и хорошо обученному человеку — многое можно успеть…. Ещё рома? Не стесняйся, старина. Наливай…. Вот, очередная характерная нестыковочка. Помнишь ваш визит в психиатрическую клинику «Триест»? Освежаю — на всякий случай — некоторые обстоятельства. Зашёл разговор о людях, сбежавших (или же попытавшихся сбежать), из сумасшедших домов. Сильвио рассказал о беглянке, которая попыталась покинуть территорию «Триеста» через подводную бетонную трубу. И здесь Инэс разволновалась, занервничала и даже начала слегка заикаться…. Что это было? Естественная реакция утончённой и ранимой психики? Или же «всплыли» малоприятные личные воспоминания? Конечно, не всё так просто. Например, возникает закономерный вопрос, мол: — «Если Инни Сервантес — это и есть Анна Сальгадо, то почему же доктор Висконти не узнал её?». Во-первых, три года, проведённые на свободе, могли серьёзно изменить внешность бывшей узницы — новая причёска, косметика, положительные эмоции, разгладившие морщины, и так далее. Во-вторых, не стоит забывать и о существовании пластической хирургии…. А потом, покинув клинику «Триест», вы отправились на прогулку к реке — слегка посовещаться. И во время этого разговора неожиданно выяснилось, что наша мисс Сервантес достаточно неплохо разбирается в некоторых аспектах психиатрии. Помнишь эту симпатичную фразу, мол: — «На самом краюшке её спящей памяти…»? То-то же…. Инэс тогда делилась специфическими знаниями, почерпнутыми из Интернета? Или же собственным жизненным опытом? Вот, в чём вопрос…. Ром заканчивается. Надо будет официанта побеспокоить. Пусть ещё притащит бутылочку. Лишним, по крайней мере, не будет…».