Читать интересную книгу Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2 - Давид Голинков

В 1923 г. в Московское государственное политическое управление поступили сведения о дезорганизаторской деятельности ряда ответственных работников Серпуховского государственного текстильного треста. По указанию ГПУ Рабоче-крестьянская инспекция провела документальную ревизию, которая подтвердила, что руководящие работники треста занимаются крупными злоупотреблениями.

Организовавшийся 19 ноября 1921 г. Серпуховский текстильный трест объединял главным образом текстильные фабрики бывшего «Товарищества мануфактуры Коншина». Он, в сущности, был во власти преступных дельцов из числа бывших служащих и совладельцев дореволюционных частных текстильных фирм. Председатель треста В. И. Чердынцев до революции был директором Богородско-Глуховской мануфактуры, заведующий торгово-производственным отделом треста Н. М. Калинин — членом правления «Товарищества мануфактуры Коншина», его помощник С. В. Гольцев — заведующим производственным отделом «Товарищества мануфактуры Коншина», заведующий финансовым отделом М. В. Епанешников — доверенным того же «Товарищества». Преданными служащими прежних владельцев «Товарищества мануфактуры Коншина» были заведующий материальным снабжением треста А. Г. Тебус, заведующий отделом минерального топлива А. Г. Гольштеге, главный бухгалтер московского отделения треста С. Т. Шелягин. К этой группе примыкал и бывший смоленский губернатор К. А. Шумовский, занимавший теперь скромную должность заведующего продовольственным снабжением треста.

При обысках у обвиняемых чекисты нашли «черную бухгалтерию» — разные документы, в том числе протоколы заседаний частных торговых фирм, из коих следовало, что некоторые ответственные руководители Серпуховского государственного треста являются тайными совладельцами существующих в Москве частных фирм.

Вскоре после организации Серпуховского треста по инициативе Н. М. Калинина в Москве образовалось частное торговое товарищество под названием «Первое объединение», в которое вошло несколько нэпманских дельцов. Но главную роль в этом товариществе играли тайные совладельцы фирмы — руководящие работники Серпуховского треста В. И. Чердынцев, Н. М. Калинин и С. В. Гольцев. «Первое объединение» ставило своей целью покупку и оптово-розничную продажу разных товаров, аренду и разработку промышленных предприятий. Но фактически занималось оно главным образом операциями с мануфактурой, которую добывало с помощью различных ухищрений в Серпуховском тресте. Чердынцев, Калинин и Гольцев, как руководящие работники треста, отпускали частному товариществу «Первое объединение» (то есть самим себе) мануфактуру на льготных условиях для реализации на частном рынке. Те же Чердынцев, Калинин и Гольцев при посредстве некоторых других нэпманов образовали еще два частных предприятия: «Московско-Сибирское товарищество» и товарищество «Бета». «Московско-Сибирское товарищество» занялось торговлей между Москвой и Сибирью разными товарами, в том числе и мануфактурой, которую оно закупало опять-таки в Серпуховском тресте. Товарищество «Бета» занималось покупкой и реализацией мануфактуры и поставкой Серпуховскому тресту суровья. Так, три частные фирмы, в которых фактически хозяйничали ответственные служащие государственного Серпуховского треста — Чердынцев, Калинин и Гольцев, — выкачивали большое количество мануфактуры из Серпуховского треста, реализовывали ее на рынке и наживали огромные прибыли. Своими преступными действиями они дезорганизовывали работу государственного треста.

ГПУ раскрыло еще одну сторону преступной деятельности служащих Серпуховского треста. В конце 1921 г. бывшие владельцы «Товарищества мануфактуры Коншина», братья А. Ф. и Ф. Ф. Кнооп, эмигрировавшие из Советской страны, совместно с другими текстильными фабрикантами образовали в Германии объединение — «Висбаденское соглашение» — для продолжения дореволюционной коммерческой деятельности. Фабриканты-белоэмигранты надеялись, что в скором времени (в связи с новой экономической политикой) к ним перейдут «их» прежние предприятия в России. Поэтому они интересовались положением советской текстильной промышленности, состоянием «своих» предприятий. Участники «Висбаденского соглашения» открыли в Берлине контору, во главе которой поставили бывшего директора-распорядителя «Товарищества мануфактуры Коншина» А. А. Ценкера, бежавшего из Москвы. Ценкер энергично взялся за работу, создал шпионскую сеть, в которую вовлек многих бывших служащих коншинских предприятий. Эта сеть была настолько широка, что Серпуховский текстильный трест почти целиком оказался во власти лиц, выполнявших задания «Висбаденского соглашения». Наиболее деятельным агентом Ценкера стал его старый сослуживец, ловкий делец Н. М. Калинин, который наряду со своей коммерческой частнопредпринимательской деятельностью организовал в Серпуховском тресте сбор шпионских сведений для бывших владельцев коншинских предприятий. Он вовлек в это «дело» ряд работников треста, организовывал передачу шпионских сведений за границу и распределял между служащими деньги, присылаемые бывшими хозяевами. Эти деньги получали М. Е. Епанешников, А. Г. Гольштеге, А. Г. Тебус, С. Т. Шелягин, К. А. Шумовский и другие.

Когда после ревизии Серпуховского треста Н. М. Калинин был снят со своего поста, Ценкер договорился о продолжении шпионской деятельности с другими работниками треста. В марте 1923 г. бывший владелец одной из серпуховских фабрик С. С Рябов получил из-за границы от своего брата, члена «Висбаденского соглашения», письмо, в котором находился пакет на имя К. А. Шумовского. В пакете было вложение — 42 фунта английских стерлингов и записка Ценкера о том, что эти деньги предназначаются работникам Серпуховского треста Шумовскому, Гольштеге и работникам московского объединения — В. И. Цилли, главному бухгалтеру П. П. Дунаеву и юрисконсульту А. О. Гетлингу. Спустя несколько недель через того же Рябова Шумовский получил и второе письмо от Ценкера с вложенными в него 30 фунтами стерлингов, которые он также распределил среди служащих Серпуховского треста и его московского объединения.

Так деятельность лиц, наживавшихся на преступных «коммерческих» операциях в Серпуховском тресте, сомкнулась с шпионской работой.

Дело о преступлениях в Серпуховском тресте рассматривалось в Московском революционном трибунале с 28 апреля по 7 мая 1924 г. Чердынцева и Калинина приговорили к расстрелу. (Впоследствии Чердынцев был помилован Президиумом ВЦИК.) Ряд участников преступных операций по расхищению товаров Серпуховского треста были осуждены на 10 лет лишения свободы. Лиц, получавших хозяйские «подачки», приговорили по ст. 68 УК РСФСР к лишению свободы сроком на один год каждого, причем в отношении Шумовского и Дунаева, ввиду их преклонного возраста, и Гетлинга, ввиду болезни, суд нашел возможным считать наказание условным[10].

В 1922–1923 гг. французские капиталисты, члены правления «Платинопромышленной компании», владевшей до революции приисками на Урале, учредили новую фирму — «Эндюстриель де платин» и возбудили ходатайство перед Советским правительством о передаче им прежних предприятий для эксплуатации в порядке концессии. Представитель «Эндюстриель де платин» французский геолог профессор Дюпарк представил Советскому правительству доклад, в котором доказывал «выгодность» для России передачи уральских платиновых приисков в руки компании. Его доклад изобиловал столь подробными и достоверными сведениями о состоянии советской платиновой промышленности, что возник вопрос, откуда Дюпарк получил такие данные.

Вскоре сотрудники ГПУ напали на след того, кто так точно информировал французов. Это был известный на Урале профессор, заведующий геологоразведочной частью треста «Уралплатина» и одновременно председатель научного общества любителей естествознания Модест Клер. Злоупотребив оказанным ему, как ученому, доверием, Клер, являвшийся швейцарским подданным, предложил французской компании свои услуги и содействовал ее представителям во время переговоров о получении концессии. Компания «Эндюстриель де платин» наладила с Клером связь через своего агента полковника Жильбера Сютель-Дюлонга, до первой мировой войны заведовавшего коммерческой частью французских приисков, в то время являвшегося на Урале директором французской миссии Красного Креста по оказанию помощи голодающим. В письме на имя директора компании «Эндюстриель де платин» Брэна разведчик Дюлонг сообщил: «Клер был мне весьма полезен и снабдил меня массой документов (некоторые из них весьма секретны, что могло ему стоить жизни). Он может быть нам полезен и в будущем. Надеюсь, что Париж поблагодарит меня. По мнению Клера, лучше не писать ему непосредственно. Я знаю здесь одного человека, которому можно доверять вполне. Условимся: все письма, которые Вы будете помечать четным числом, будут для Клера, а нечетным — для меня». Обнаруженная ГПУ переписка достаточно красноречиво говорила о преступлениях Клера, который к тому же получил от французских капиталистов за свои «услуги» 2000 франков. Советское правительство отказало французской компании в предоставлении концессии. А Модест Клер был арестован и в феврале 1924 г. осужден за экономический шпионаж на 10 лет лишения свободы.