Читать интересную книгу Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2 - Давид Голинков

IX Всероссийский съезд Советов отметил, что в условиях мирного строительства «очередной задачей является водворение во всех областях жизни строгих начал революционной законности».

Съезд указал на необходимость строгой ответственности органов власти, а также граждан за нарушения советских законов, но в то же время потребовал усиления «гарантий личности и имущества граждан». «Судебные учреждения Советской Республики должны быть подняты на соответствующую высоту. Компетенция и круг деятельности Всероссийской Чрезвычайной комиссии и ее органов должны быть соответственно сужены и сама она реорганизована» К Съезд Советов поручил Президиуму ВЦИК в кратчайший срок пересмотреть положение о ВЧК и ее органах в направлении их реорганизации, сужения компетенции и усиления начал революционной законности.

23 января 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) поручило Д. И. Курскому и заместителю председателя ВЧК И. С. Уншлихту разработать проект постановления об упразднении ВЧК и дало им соответствующие директивы. 2 февраля разработанный проект был рассмотрен Политбюро, а затем внесен на рассмотрение Президиума ВЦИК. 6 февраля 1922 г. ВЦИК, исполняя постановление IX Всероссийского съезда Советов, издал декрет, по которому ВЧК и ее местные органы упразднялись. Задачи, которые ранее выполняла ВЧК, — подавление открытых контрреволюционных выступлений и бандитизма, борьба со шпионажем, охрана железнодорожных и водных путей сообщений, охрана границ РСФСР, борьба с контрабандой, выполнение специальных поручений Президиума ВЦИК или СНК по охране революционного порядка и расследование дел о контрреволюции — возлагались на Народный комиссариат внутренних дел, для чего в его составе создавалось Государственное политическое управление (ГПУ) под председательством народного комиссара внутренних дел или назначаемого Совнаркомом его заместителя. На местах вместо чрезвычайных комиссий создавались политические отделы в автономных республиках и областях при ЦИК и в губерниях — при губисполкомах. Все местные политические отделы должны были находиться в непосредственном подчинении НКВД через Государственное политическое управление. В составе ГПУ учреждались особые отделы ы транспортные отделы для борьбы с преступлениями в армии и на железной дороге. Декрет строго регулировал порядок арестов, обысков и иных следственных действий, производимых органами ГПУ: устанавливалось, что не позднее двух недель со дня ареста обвиняемому должно быть предъявлено конкретное обвинение, а все расследование должно быть закончено в двухмесячный срок. Лишь в исключительных случаях срок содержания под стражей мог быть продлен Президиумом ВЦИК. Декрет устанавливал следующее важнейшее положение: «Впредь все дела о преступлениях, направленных против советского строя или представляющие нарушения законов РСФСР, подлежат разрешению исключительно в судебном порядке революционными трибуналами или народными судами по принадлежности». Общий надзор за расследованием дел ГПУ возлагался на Народный комиссариат юстиции.

Советское правительство приняло меры к укреплению судебных органов и к разработке твердых законов — кодексов пролетарского государства.

На третьей сессии ВЦИК девятого созыва (12–20 мая 1922 г.) обсуждался представленный Наркомюстом проект Уголовного кодекса. Некоторые участники сессии выступили за исключение из кодекса такой меры наказания, как расстрел. Расстрел, говорили они, может применяться лишь в качестве внесудебной меры революционной борьбы с врагами, а не по суду. Народный комиссар юстиции Д. И. Курский разъяснил, что подобные предложения возвращают нас «к тому моменту, от которого мы отошли». А Советская республика на новом этапе считает необходимым с контрреволюционными преступлениями бороться путем закона.

В. И. Ленин следил за подготовкой судебной реформы и изданием кодексов. Ему принадлежала формулировка статьи Уголовного кодекса, в которой давалось определение контрреволюционного преступления и мер наказания за него. Ленин рассматривал пропаганду, агитацию, участие в организации или содействие ей «в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к насильственному ее свержению, путем ли интервенции, или блокады, или шпионажа, или финансирования прессы и т. под. средствами», как контрреволюционные преступления и предложил карать такие преступления «высшей мерой наказания, с заменой, в случае смягчающих вину обстоятельств, лишением свободы или высылкой за границу». Предлагая эту формулировку, В. И. Ленин писал Д. И. Курскому: «Основная мысль, надеюсь, ясна, несмотря на все недостатки черняка: открыто выставить принципиальное и политически правдивое (а не только юридически-узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы.

Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого».

Эти ленинские мысли являлись результатом тщательного анализа уроков истории не только гражданской войны в Советской стране, но и истории классовой борьбы в международном масштабе. Еще в апреле 1921 г. в работе «О продовольственном налоге» В. И. Ленин отмечал: «Эсеры и меньшевики «не признают террора», ибо они исполняют свою роль подведения масс под флагом «социализма» под белогвардейский террор. Это доказали керенщина и корниловщина в России, колчаковщина в Сибири, меньшевизм в Грузии, это доказали герои второго Интернационала и Интернационала «два с половиной» в Финляндии, Венгрии, Австрии, Германии, Италии, Англии и т. д. Пускай лакействующие пособники белогвардейского террора восхваляют себя за отрицание ими всякого террора. А мы будем говорить тяжелую, но несомненную правду: в странах, переживающих неслыханный кризис, распад старых связей, обострение классовой борьбы после империалистской войны 1914–1918 годов, — таковы все страны мира, — без террора обойтись нельзя, вопреки лицемерам и фразерам. Либо белогвардейский, буржуазный террор американского, английского (Ирландия), итальянского (фашисты), германского, венгерского и других фасонов, либо красный, пролетарский террор. Середины нет, «третьего» нет и быть не может».

Сессия ВЦИК приняла Уголовный кодекс с учетом указаний В. И. Ленина. Она признала, что рассмотрение дел о контрреволюции должно производиться судебным порядком на основе точно определенных законом положений, и допустила расстрел в качестве высшей меры наказания. Сессия ВЦИК приняла также Уголовно-процессуальный кодекс и Положение о прокурорском надзоре. По этим законодательным актам ГПУ становилось органом дознания (а по делам о контрреволюции — органом предварительного следствия), поднадзорным прокурору. Прокурор давал санкции на арест обвиняемых, обязательные для ГПУ указания по расследованию, решал вопросы предания суду и прекращения дела, возникшего в ГПУ. В дальнейшем (согласно Положению о судоустройстве, принятому в октябре 1922 г.) территориальные революционные трибуналы были ликвидированы, и все дела, в том числе и дела о контрреволюционных преступлениях, подлежали рассмотрению в общих судебных учреждениях (губернском суде, Верховном суде). В качестве специальных судов сохранялись лишь военные и военно-транспортные революционные трибуналы.

Органы пролетарской диктатуры получили достаточные средства, чтобы и в условиях новой экономической политики в случае необходимости наносить удары по контрреволюции. Когда различные антисоветские элементы попытались использовать условия нэпа для подрывной деятельности, ГПУ решило применить административную высылку контрреволюционеров. Эта операция тщательно подготовлялась. В. И. Ленин еще 19 мая 1922 г. писал Ф. Э. Дзержинскому: «Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим». Рассматривая присланные ему издания журнала «Новая Россия», закрытого Петроградским исполкомом за протаскивание враждебных советскому народу идей, В. И. Ленин высказался против закрытия этого «сменовеховского» журнала и поставил вопрос об отмене постановления исполкома; не усмотрел Владимир Ильич и оснований для высылки редактора этого журнала. Вместе с тем, одновременно рассматривая журнал «Экономист», В. И. Ленин нашел, что этот журнал является явным центром белогвардейцев, а его сотрудники «почти все — законнейшие кандидаты на высылку за границу». Владимир Ильич предложил более тщательно просматривать некоммунистические издания, «собрать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей», вылавливать и высылать за границу явных контрреволюционеров, пособников Антанты, ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи.