Я захлопнул ноутбук и откинулся на подушки. В доме было слишком тихо. Слишком пусто. Ни папиного храпа. Ни приглушенных звуков Сайнфелда[12], проникающих через стену спальни, которая соединяла наши комнаты. Только я. Мое дыхание. Ветер, бьющий дом. И шипение.
Я напрягся и сел, мои глаза смотрели в темноту. Было бесполезно даже пытаться увидеть их там. Темнота была их камуфляжем. Мои пальцы дергались на стеганом одеяле, желая включить свет, но я боялся того, что увижу. Сколько их было здесь на сей раз? Шипение становилось ближе. Громче.
Гусиная кожа покрыла мои руки. Спокойно. Аная сказала, что я должен был оставаться спокойным. Взять все под контроль. Я сделал глубокий вздох, и позволил ему застрять в моей груди, жечь мои легкие. Было слишком холодно. Я, наконец, закашлял и выпустил его.
Еще одно шипение отозвалось эхом через темноту.
- Да пошло оно все. - Я наклонился, чтобы включить лампу.
Свет взорвал темноту, но тени быстро разрушили его. Моя рука дернулась назад, когда один из них скользнул на тумбочку.
- Ты-ы-ы идеш-ш-шь.
Я посмотрел на большую тень, стоящую у края моей кровати. Это была огромная черная тень человека вдвое больше меня. Она склонила голову на бок и протянула руку. Черный дым, словно пальцы свился ко мне, зовя меня следовать за собой.
Страх сжал мое горло. Где была Аная? Боже, пожалуйста, пусть она вернется. Сейчас. Пусть вернется, черт побери, прямо сейчас.
- Чего ты хочешь?
- Тебя-я-я, - прошипел человек-тень. Что-то темное и подобное илу капало из пещеры его рта, и я отдернул ноги, прежде чем это могло приземлиться на мою голень.
- Погоди, - сказал я, захватив стеганое одеяло. - Я не тот, кого ты хочешь. Если бы только знал, сколько Ягермейстера[13] я выпил за прошлые три года, то ты бы понял, что я очень невкусный.
- Приди! - прокричал он. Звук послал панический взрыв в мою грудь. Это был глубокий рычащий звук, который не был похож на людей или на животных. Мне нужно было выйти оттуда, но я был загнан в угол, приперт к стене голодной тьмой со всех сторон. Адреналин хлынул по венам, или, может быть, это было нечто другое, что заставило меня поверить, что я был способен сделать то, что я решил сделать дальше. Мой взгляд прошелся по комнате. Джинсы на полу. Ключи на комоде у двери. Я мог сделать это.
Боль пронзила мою грудь, когда я сделал глоток воздуха, потом второй. Удерживая последний, я протянулся и схватил теневого демона, находившегося между мной и выходом, за горло. Полетели искры, и голубой поток пара просочился из моих вен, запирая демона, привязывая его к моему запястью. Тот шипел, создавая симфонию рычаний вокруг, когда я соскользнул с кровати, забирая его с собой. Вторая тень отделалась от остальных и огрызнулась на меня. Я захватил ее левой рукой. Я чувствовал головокружение. Электричество. Ощущение почти переполненности, ошеломляющее горящее жало, разливающееся по каждому дюйму голой плоти, которой касались теневые демоны.
Когда я добрался к двери, я выпустил их обоих наряду с дыханием, которое я задерживал. И, черт возьми, если боль не осветила мой мир, в тот момент принимая решение взорваться по поверхности моей кожи. Я проигнорировал это. Если бы я не сделал этого, то было бы намного больше, за чем следовать. Вместо этого я схватил джинсы с пола, ключи с тумбочки и вылетел за дверь.
К тому времени, когда я приехал к Финну, я, наконец, прекратил дрожать. Я заглушил мотор и уселся поудобнее в Бронко, смерив взглядом дрянную небольшую квартирку в гараже. В одном окне горел свет, несмотря на то, что было два часа ночи.
- Пожалуйста, пусть Эммы там не будет. - Я выбрался из грузовика.
Ветер разрезал тьму и каждый раз, когда порыв прикасался ко мне, я вздрагивал. Где, черт возьми, был Ной, этот хренов теневой сплетник? Для того, кто утверждал, что хочет быть моим другом, он не был очень обеспокоен тем, что я мог стать едой. Я не мог выкинуть слова Анаи из головы. Она сказала, что она видела, как странствующая тень доставляла души в подземный мир. Прямо в руки тех существ, от которых я убегал. Это то, что Ной делал с душами, которых он спасал? Я не хотел в это верить. Он должен был быть другим.
Пожалуйста, не дай им последовать за мной. Пожалуйста.
Я смотрел на звезды, проглядывающие через тонкие серые облака в небе, и молился о том, неважно с кем работала Аная, чтобы он услышал меня. Я протопал по ступенькам в квартиру Финна и стал сильно стучать в дверь. Прошла минута, но когда он открыл дверь, он не выглядел удивленным. Он просто выглядел... уставшим.
- Можно мне остаться здесь? - спросил я. - Я бы пошел к Эмме, но я не хочу проводить к ней этих существ. И... я действительно не знаю, куда еще идти.
Он оглядел меня и отошел в сторону, позволяя мне войти.
- Они сейчас здесь? - спросил он, когда я уже был внутри. Я поежился и потер руки.
- Пока нет.
- Тебе нужно взять эмоции под контроль, если ты хочешь держать их на расстоянии. - Он закрыл дверь и запер ее.
- Легче сказать, чем сделать.
Финн включил маленькую настольную лампу.
- Они пируют на эмоциях, которые ты излучаешь, - сказал он. - Страх. Гнев. Депрессия. Это их привлекает, как мотыльков на огонь. Вот как они всегда появляются на жатве до нас. Они могут учуять запах умирающего, прежде чем я даже получу вызов.
- Ну, тогда я должен пахнуть, как долбанный буфет.
Финн рассмеялся. Я засунул руки в карманы и осмотрел маленькую квартирку. Бордового цвета диван, переживший какую-то адскую гаражную распродажу, и низенький журнальный столик стояли посреди гостиной. Два несоответствующих друг другу барных стула стояли у маленького бара кухни. Но тут было опрятно и чисто. Единственными неуместными вещами были черно-белые кроссовки Финна, которые тот отправил броском в спальню.
- Это крысиная дыра. Я знаю. - Он плюхнулся на диван и провел рукой по подушке. - Я откладываю деньги, чтобы снять что-то получше после церемонии вручения дипломов.
- Эй, на мой взгляд, неплохо. - Я сел около него и проверил комнату еще раз. По крайней мере, он собирался дожить до церемонии вручения дипломов. - Не может быть легкого старта с нуля.
Он рассмеялся и откинул голову назад.
- Ты понятия не имеешь. Все это просто похоже сначала на сказку. Но никто не говорит тебе, что происходит после того, как «жили они долго и счастливо».
- Не жалеешь? - Я изучил его лицо, пытаясь увидеть, что в нем Эмма любила так сильно. - Ты бы хотел, чтобы все оставалось так, как было? Я имею в виду, это должно быть проще, быть мертвым, чем все это.
Часть меня действительно верила в это. Жизнь казалась не очень легкой. Не то, чтобы она действительно когда-либо таковой была. Но когда начинала стираться грань между жизнью и смертью, все становилось... сложно. Я всегда плохо разбирался в сложном.