с метлой. Глаза его вспыхнули, он ухватил чернобурку за шиворот и поднял в воздух. Недопёсок выронил метлу и испуганно тявкнул, полагая, что Ху Вэй вышвырнет его на улицу.
Лис-с-горы расхохотался и повернул Недопёска так, чтобы показать его хвост Ху Фэйциню:
– Смотри, Недопёску удалось отрастить второй хвост. Я уж думал, что у него никогда не получится.
Он небрежно шмякнул Недопёска на пол. Тот завертелся, пытаясь разглядеть второй хвост, а когда разглядел, то испустил такой пронзительный вопль, что Ху Фэйцинь и Ху Вэй невольно зажали уши.
– Недопёсок, ты что, сдурел? – недовольно спросил Ху Вэй и потряс головой.
Недопёсок принялся тявкать и лаять, что у лис сродни смеху.
– Второй хвост! – воскликнул он в восторге и высоко подпрыгнул. – У меня отрос второй хвост!
Он покружился, ловя хвост зубами, и принялся приплясывать, высоко вскидывая лапы и выделывая такие коленца, что оба лиса-оборотня уставились на него не мигая. Па этого странного танца становились всё причудливее.
– Что он делает? – спросил Ху Фэйцинь.
– Хм… Фэйцинь, ты на него дурно влияешь.
– Почему? – оскорбился Ху Фэйцинь.
– Никогда не видел, чтобы лисы танцевали. Нахватался от тебя всяких глупостей…
– Это не от меня! Я никогда не делал ничего подобного!
– Люди танцуют, сам видел, – возразил Лис-с-горы.
– Даосы – нет! – однозначно сказал Ху Фэйцинь.
– А как же ритуальные танцы?
Ху Фэйцинь поджал губы. В ритуальных танцах он участвовал с большой неохотой, да и танцами в истинном смысле это не назовёшь: всего лишь череда наполненных глубинным смыслом обрядовых движений.
Недопёсок плясал, пока не свалился на пол от усталости. Язык у него вывалился из пасти, а шерсть взмокла. Ху Вэй с самым серьёзным видом взял его за хвост и окунул в бочку с водой.
[070] На Лисью гору надвигается гроза
Ху Фэйцинь высунулся из окна и поглядел в небо. Погода испортилась внезапно: набежали тучи, загрохотал гром, засверкали молнии, гроза пришла к горам-близнецам и остановилась где-то между ними, на Хулишань чувствовались её отголоски. Гром Ху Фэйциню не нравился: его слух чудовищно страдал от громовых раскатов, он то и дело зажимал уши ладонями, – а вот молнии казались даже красивыми. Он бы хотел взглянуть на них поближе, но тогда пришлось бы вымокнуть под дождём: молнии били где-то в лесах за посёлком. Мокнуть Ху Фэйциню не хотелось.
Лис-с-горы пришёл, держа над собой раскрытый бамбуковый зонт.
– Не высовывайся так, – хмуро сказал он. – Если молния в тебя попадёт, от тебя один клочок палёной шерсти останется.
– Они далеко. На Таошань никогда не было гроз.
– Не сомневаюсь, – фыркнул Ху Вэй, поднимаясь на крыльцо и отряхивая зонт.
– А сюда гроза придёт? – поинтересовался Ху Фэйцинь, продолжая выглядывать на улицу.
– Нет. Хулишань окружена барьером, он способен выдержать небесную атаку. Если, конечно, они не применят небесное оружие.
– Что-что? – Ху Фэйцинь ничего не понял.
– Эта гроза – дело рук кого-то из небожителей, – неохотно пояснил Ху Вэй.
– Правда? А я всегда думал, что грозы – это природное явление…
– Так и есть, но эта особенная.
– И как ты это понял? – заинтересовался Ху Фэйцинь.
– Я же демон, – неохотно ответил Лис-с-горы, – я такие вещи чувствую.
– И зачем небожителям насылать на людей грозы? – не унимался Ху Фэйцинь.
Лис-с-горы поставил зонт в углу, плюхнулся на подушку и подвернул рукава, чуть подмокшие от дождя.
– Да по разным причинам. Чаще всего, чтобы застращать людишек. А может, устроили охоту на какого-нибудь перерождённого демона, – добавил он мрачно.
– Как это?
– Развлечение у них такое, – ядовито сказал Лис-с-горы. – Выбирают жертву и насылают на неё молнии, пока одна из них не поразит цель. Демон улепётывает со всех лап, прячется, но молнии его всё равно находят и убивают. Любимое развлечение Небесного императора.
Ху Фэйцинь почувствовал, что ему не хватает воздуха.
– Откуда ты всё это знаешь? – выдохнул он.
Лис-с-горы угрюмо покачал головой и сказал:
– В мире демонов они тоже иногда охотятся. На окраинах, где демоническая завеса не так прочна. Но чаще в мире людей.
– Но… зачем?
– Я же сказал, забавы ради. Право сильного и всё такое. Треклятый Небесный император… – И Лис-с-горы сквозь зубы прорычал какое-то ругательство.
Ху Фэйцинь поглядел на небо, потом на Лиса-с-горы.
– Что? – спросил тот, усмехаясь.
– Но ведь везде говорится, что Небеса милосердны и справедливы, – нервно сказал Ху Фэйцинь.
– Это всего лишь ещё один мир, как мир смертных или мир демонов, только они считают себя лучше других, высокомерные ублюдки, – фыркнул Лис-с-горы. – Что, всё ещё мечтаешь о вознесении? Ты бы там не прижился, бессмертный мастер Фэйцинь. Ты слишком хорош для этого сраного места.
[071] Долгожданный девятый хвост
Гроза не уходила от гор-близнецов две лисьих недели, потом всё стихло. Ху Фэйцинь нервозно подумал, что молния, наверное, отыскала цель. Думать об этом было мерзко.
Он не знал, стоит ли верить Лису-с-горы. Демоны наверняка относились к Небесам предвзято. Но он чувствовал, что Ху Вэй не лгал. Просто не мог заставить себя поверить.
Лисы выбрались из укрытий, жизнь на Хулишань пошла своим чередом. Но спускаться с горы Ху Вэй им запретил.
– Нужно переждать, – сказал он не терпящим возражений тоном.
Лисы подчинились. Ху Фэйцинь исполнился сомнений:
– Но ведь гроза ушла. Почему нельзя спускаться с горы?
– У меня шерсть волнами ходит на хвосте, – сказал Лис-с-горы, демонстрируя ему свой хвост, – а это очень нехороший признак.
– Вот как… – удивился Ху Фэйцинь, пристально глядя на хвост Лиса-с-горы. Никаких «волн» на шерсти он не увидел.
– Не в буквальном смысле, – тут же оговорился Ху Вэй. – Называй это демоническим чутьём.
– Лисьим?
Ху Вэй покачал головой.
Лисы не особенно страдали в вынужденном заточении. Разочарованно клацали зубами лишь лисы-могильщики, как их прозвал Ху Фэйцинь, – те, что разрывали могилы, чтобы украсть человечьи потроха.
Ху Фэйциню было чем заняться. У него впереди был ещё один хвост.
Медитировалось ему хорошо: Лис-с-горы был занят предчувствием гроз, Недопёсок бегал по Хулишань и хвалился каждому встречному вторым хвостом, так что Ху Фэйциня никто не беспокоил.
Тощая девчонка-лиса тявкала на него, но близко не подходила: в прошлый раз, когда она опять попыталась вцепиться Ху Фэйциню в лицо, он не стал дожидаться Лиса-с-горы, а схватил её за шиворот и тряс, пока она не превратилась в лису. Он тогда окунул её в бочку пару раз – для острастки – и отстегал прутом. Ху Фэйцинь не считал, что это достойный поступок, но иногда лисы понимали только с позиции силы.
Итак, Ху Фэйцинь блаженствовал в медитации.