Отгородились от болельщиков кордонами. Только вот накал противостояния между сборными СССР и ЧССР от этого отнюдь не снизился. В Стокгольм сборную ЧССР провожали тысячи болельщиков, которые скандировали: «Они нам танки, мы им – бранки![6]» Часть сбежавших диссидентов добрались до Стокгольма и на матч купили билеты.
28 марта, по окончании второго матча между нашими командами (оба матча СССР проиграл), произошел знаменитый «расстрельный» эпизод: игрок сборной ЧССР Ярослав Холик упал на лед и, имитируя клюшкой пулемет, направил ее в сторону скамейки сборной СССР и начал… «расстреливать» советских игроков вместе с их тренерами.
Попалось Челенкову и интервью после матча Холика: «Мы с братом Иржи всегда относились к советским ребятам со злостью и в то же время с восхищением за их мастерство. Хотя злость все-таки доминировала – на площадке мы были готовы лед грызть, только чтобы победить русских. Сколько я ударов от советских защитников получил и раздал в ответ – не перечесть. Особенно доставал меня Рагулин – на коньках-то он катался плоховато, зато силищей обладал неимоверной. Помню, в Москве он меня с размаху приложил ко льду и держит. Я дергаюсь: „Пусти, гад!“ – кричу. А он мне еще долбанул и на смену поехал. „Ну, ладно, – думаю. – Я тебе отомщу!“»
Следующий яркий эпизод произошел с другим игроком через год.
Матч 27 марта 1970 года изобиловал ударами исподтишка, словесными оскорблениями со стороны игроков сборной ЧССР. А потом произошел настоящий скандал. Примерно в середине матча, когда наши уже уверенно вели со счетом 4:0, игрок чехословацкой сборной Вацлав Недомански через плечо нашего капитана Вячеслава Старшинова плюнул в лицо Александру Мальцеву. Этот эпизод удалось поймать в объектив своего фотоаппарата одному из шведских корреспондентов, и уже на следующий день этот снимок был вынесен на первые полосы всех шведских газет, а потом и по всей Европе разлетелся.
Спустя два года – в феврале 1972 года – на зимних Олимпийских играх в Саппоро снова отличился все тот же Вацлав Недомански. Во время встречи сборных СССР и ЧССР он схватил со льда шайбу и запустил ее… в советского тренера Анатолия Тарасова. К счастью, у того оказалась отменная реакция, и он успел вовремя увернуться от резинового снаряда. Как объясняет сам Недомански: «На Тарасова я до сих пор имею зуб. Какими словами обзывал он меня со скамейки запасных, не передать. Не думал, наверно, о том, что русский язык мы тогда изучали в школе, и что я его прекрасно понимал. Вот я и не сдержался в конце концов…»
В другом эпизоде того же матча от Недомански уже досталось другому нашему тренеру – Аркадию Чернышеву. Произошло это после того, как Александр Якушев красиво припечатал товарища Недомански к борту, на что Чернышев отреагировал громкой похвалой. Услышав это, чех ударил кулаком советского тренера.
Много было грубости и хамства от чехов и после. Так учителя или враги? Все просто. Мы большие и добрые, как все медведи, а они маленькие и г…, как все шакалы. Но вот в этих предстоящих через день матчах они пока высокомерные учителя.
Это с точки зрения человека двадцать первого века. А какие «мы» с точки с точки зрения человека из 1948 года? Мы идиоты. Живем в землянках, умираем с голоду и восстанавливаем Прагу и Варшаву. Заботимся о вечных врагах.
Вовку выгнали из больницы 22 февраля в обед. Пока обход прошел, пока поел. Где потом питаться? Пока вещи выдали. Причем два комплекта. Аполлонов, видимо, команду дал или Чернышев, но привезли его в хоккейной экипировке, а выдали сначала обычную гражданскую одежду, а потом уже плюс и баул самодельный с формой. Выходит, что не обделили вниманием, вспомнили и одежду из раздевалки привезли в госпиталь.
Вовка постоял с баулом на крыльце, соображая, куда податься. Подался на стадион «Динамо». Зачем делать лишние рейсы с баулом. Тем более новости хотел узнать, Аркадий Николаевич сообщил на бегу, что чехи должны приехать, награды выдал и усвистал – занят подготовкой к играм с «учителями».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Приехал на стадион, а там… Сотни солдат на носилках носят снег на центральную арену. Разбирают самодельные трибуны вокруг хоккейной площадки и все это переправляют на футбольное поле стадиона «Динамо». Там на льду установили борта, разобрав на маленьком стадиончике, вморозили их частично в лед и попробовали, запустив Чернышева, как торпеду. Борта удара восьмидесятипятикилограммового играющего тренера не выдержали и часть рухнула. Тогда вот и приняли решение ту часть стадиона, которая между гаревой дорожкой и бортами, засыпать снегом и утрамбовать его вдоль бортов. Мысль здравая.
Вовка обошел большую строительную площадку и выматерился. Правильно. Доверили работу молодым солдатикам. Бери больше, кидай дальше. Те, с их точки зрения, поступили разумно. Снег, утрамбованный десятками тысяч ног, очень плотный, и потому снимать его нужно послойно. Так и сделали. Разбивали ломиками и таскали на стадион. И там нашелся умный старшина и дал команду сперва засыпать дальнюю часть стадиона. Солдатики и засыпали. Надолбили и засыпали. Прямо напротив центральной трибуны.
Есть только одно «но». Снег не просто грязный. Он ужасно грязный. В него втоптано не меньше миллиона чинариков. На него пролиты гектолитры портвейна и прочего «Солнцедара», или что там пьют болельщики, не «Киндзмараули» же. Еще есть подозрительные желтые куски, видимо, собачки бывают в поисках оставленных недоеденных пирожков. Сами пирожки тоже встречаются, уронил, размахивая руками при забитой шайбе, затоптали сразу, не поднимать ведь.
В итоге получилось «как всегда». Снег прямо перед центральной трибуной выглядел очень непразднично. Потом солдатики углубились в монолит, и торцы уже закиданы вполне белым снегом. Вовка хотел пойти, кому-нибудь указать на недостатки, но не успел, прибежал на поле директор стадиона и стал на старшин и сержантов рычать. Те, не ведая, что разговаривают с полковником, отрыкивались. Долго бы продолжалось, но тут приехала машина Аполлонова. Погоны генерал-полковник снял, а вот штаны с лампасами и папаху оставил. Солдатики пререкаться бросили и «внимательно выслушали» директора стадиона.
– Володька, ты чего здесь, – заметил председатель Спорткомитета стоящего с баулом Фомина. – Я дал команду неделю тебя в госпитале держать. Неужели уже неделя прошла. С этими чехами поспать некогда.
– Здравствуйте, Аркадий Николаевич, пять дней прошло. Надоело там валяться. Скучно. Обещаю ничем не заниматься, ходить и свежим воздухом дышать.
– Воздухом это хорошо. Там в кассу стадиона сходи, премию получи, за первое место общество «Динамо» выписало вам премию в тысячу рублей. Чтобы проел все, а то вон тощий какой.
Вовка хотел поблагодарить, но бывший генерал сразу ушел на другой конец поля. Да, другие времена. Можно сказать, министры сами занимаются благоустройством одного небольшого стадиона. Пошел Фомин разгружаться. Команды не было, все закрыто, взглянул на трофейные часы, доставшиеся от паровозного насильника, понятно, укатили в столовую. Скоро вернутся.
Фомин сгрузил с плеча баул и хотел было идти в кассу за деньгами, но по коридору шлялись солдатики бесхозные, и Вовка свои сокровища бросать не решился. Новая экипировка лежала под замком у Якушина, так что другой пока нет. Сезон-то закончил, но зная, как с чехами играли в реальной истории, и зная максимализм советских партийных и спортивных руководителей, Вовка был уверен – в последнем матче без него не обойдется. Все как всегда. Проигрывать нельзя! Победа нужна любой ценой!
Глава двадцать пятая
Вот и этот закончился матч, Все на свете имеет свой срок. Череду неудач и удач Подытожил судейский свисток. Пусть не даст нам уснуть до утра Эта схватка ледовых парней. Завтра ждет нас другая игра: Что ты делаешь с нами, хоккей?
Лев Вайнштейн