Читать интересную книгу Братва для полковника - Фридрих Незнанский

— Сорок седьмом? — задумчиво переспросил Кравцов.

— Да. На сорок седьмом месте по специально созданной шкале, где десять баллов означают полное отсутствие коррупции, а один балл — продажность всех и вся. Россия набрала два целых семь десятых балла. Два целых восемь десятых баллов — то есть чуть более низкий уровень коррупции — в Малави, Индии и Румынии. Всего же, по словам руководителя агентства, более семидесяти процентов стран, где проводилось исследование, набрали менее пяти баллов. В развивающихся странах эта цифра еще выше — девяносто процентов. Не все так плохо, господа.

— Действительно, звучит оптимистично, — усмехнулся Райнис.

— Крайне негативные изменения произошли за год в США, Израиле, Люксембурге и Канаде. По данным организации, там коррупционеры резко активизировались. По сравнению с последними годами двадцатого века сейчас ситуация несколько улучшилась. Люди начали понимать, насколько важна эта проблема, и как трудно с ней бороться. Но вот какая появилась дилемма. Необходимо ли существование и функционирование чего-то вроде международной антикоррупционной коалиции, как вы считаете? Например, поможет ли вашему родному городу, если здесь начнет работать антикоррупционная комиссия со специалистами, допустим, из Таганрога или Ростова.

— Безусловно! — воинственно воскликнул Райнис.

Кравцов молча усмехнулся.

— Как, Анатолией Сергеевич, разве вы не согласны с Эдвардом Яновичем? — притворно поразилась Алла.

— Вот именно, что не согласен, — подтвердил Кравцов.

Внимание телекамеры полностью сосредоточилось на нем.

— Вы не могли бы разъяснить нам свою позицию? — очаровательно улыбаясь, попросила Алла.

— Для этого я и здесь, — сказал Кравцов. — Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Точнее, профессионалы должны заниматься своими делами.

— А непрофессионалам куда податься? — уточнила Алла.

— А непрофессионалы должны быть разнорабочими, пока не станут профессионалами. На черта лысого нам нужны тут эти деятели из Таганрога, спрашивается? Пусть у себя в городе порядок наводят. Я недавно читал летнюю сводку преступлений по области. Так вот Таганрог этот — просто Чикаго тридцатых годов, ясно?! Пусть сперва дома разберутся, ясно?! Я думаю, наша местная милиция, прокуратура, ну и все, кому положено, конечно, в состоянии это сделать.

— А если нет? — спросила Алла.

— То есть как это — нет?!

— У нас же речь идет о коррупции. Если они сами… Что такое коррупция, по-вашему?

— Коррупция? — Кравцов нагловато подмигнул Райнису. — Я думаю, это когда рука руку моет. Разве не так?

— Я думаю, не так! — неожиданно экспансивно сказал Райнис.

Алла сочла нужным вмешаться:

— Разрешите мне, господа, дать вам академическое определение, чтобы сразу упростить ситуацию и не вводить в заблуждение ваших избирателей. — Она посмотрела на лист бумаги: — Коррупция — это прямое использование должностным лицом своего служебного положения в целях личного обогащения. Как правило, сопровождается нарушением законности.

— Ах вот оно что! — протянул Кравцов. — Короче, речь о том, что наши отцы города в чем-то замазаны, так?

— Я лишь сказала, что коррупция — это использование должностным лицом своих возможностей для личного обогащения с нарушением закона. Это может касаться и дворника тети Клавы, и мэра Иван Иваныча.

Кравцов неприятно улыбнулся. У Райниса брови поднялись вверх. По залу прошел шепоток.

Денис понял, что произошло: местного мэра звали Александр Александрович, а чаще запросто — Сан Саныч. И этого абстрактного «Иван Иваныча», которого упомянула «известная московская журналистка», все сразу же отнесли к нему. Денис физически почувствовал, что атмосфера стала словно наэлектризованной. Ему даже показалось, что придонцев вообще не слишком теперь интересуют их видные земляки — Райнис и Кравцов, их больше занимает точка зрения человека из Москвы. Как знать, чью позицию он озвучивает?

Денис видел, как Белозерович вытер вспотевший лоб белоснежным платком, и уловил, как Кравцов метнул короткий, но полный ярости взгляд на Лося, сидящего в первому ряду. Ну и дела!

— И вот еще что, — продолжала Алла. — Как уже здесь говорилось, сегодня трагически погиб господин Галин. Он застрелился. И я хочу сделать заявление. Возможно, вы знаете, что несколько дней назад моя съемочная группа… — на этом месте Денис гордо подумал: съемочная группа — это я! — … моя съемочная группа побывала на заводе безалкогольных напитков. Евгений Маркович подробно нас ознакомил со своим производством, а в конце беседы в эксклюзивном порядке сообщил нам, что во время очередных теледебатов, то есть сегодня вечером… — Алла выдержала паузу и посмотрела на зал взглядом вдовствующей королевы.

Тишина была абсолютная.

— …Он собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра. Евгений Маркович сказал, что в этом качестве его не устраивают ни господин Райнис, ни тем более господин Кравцов. И после этого я, как и все вы, узнаю, что он внезапно застрелился.

Денис внимательно смотрел на сцену. Кравцов побелел, а у Райниса просто самопроизвольно открылся рот. Кажется, все съели эту ложь. А уж в зале (а значит, и дома, перед телевизорами!) поверили сразу и бесповоротно!

Алла кивнула Белозеровичу и вернулась на свое место.

— М-да! — Телеведущий, кажется, был ничуть не смущен новым поворотом событий. — Что ж, у нас есть возможность порассуждать о том, каковы были бы шансы у господина Галина. Кажется, это новое слово в предвыборных кампаниях — обсуждать шансы, так сказать, несуществующих кандидатов.

Кравцов уже овладел собой и теперь демонстративно пожал плечами:

— Мало ли что можно сказать!

— Вы ставите под сомнение слова нашей гостьи? — тут же отреагировал Белозерович.

— Да я не о том! Раз она так говорит, наверно, Галин ей это сказал. Я имею в виду, что то, что он там наболтал, ровным счетом ничего не значит. Наш Евгений Маркович был не из тех, кто отвечает за свои слова. Я вот, — Кравцов внушительно ткнул себя кулаком в грудь, — я вот отвечаю за свои слова, и никто не может сказать, что это не так!

— А что скажет глубокоуважаемый кандидат Райнис?

Глубокоуважаемый кандидат Райнис почел за лучшее промолчать.

— Ну что же, — подвел итог Белозерович, — к сожалению, сейчас в студии не присутствует прокурор города Федишин, так что у нас никаких комментариев со стороны следствия…

Тут с места поднялся подполковник Лось и безо всякого микрофона, чеканя каждое слово, произнес:

— Прокуратура работает в тесном контакте с органами милиции, и я могу авторитетно заявить, что на настоящий момент никаких сомнений в том, что господин Галин совершил самоубийство, не появилось! Совершенно очевидно, что его слова в предсмертной записке о двойной жизни относятся к его незаконному бизнесу. Кстати, хочу также сообщить всем присутствующим, что главный технолог завода Мартынчик арестован и сейчас активно дает показания. Пока что они никак не расходятся с версией следствия о самоубийстве.

На этом вечер и закончился.

В гостиницу ехали молча. Денис сидел за рулем, Алла свернулась клубочком на заднем сиденье.

Когда поднимались в лифте на свой двадцатый этаж, она поинтересовалась:

— Ну что, ты доволен? Вызвали огонь на себя?

— Надо же что-то делать. Ситуация тупиковая.

— Ничего не тупиковая! Ничего не тупиковая, мы уже много в чем разобрались!

Они вошли в люкс, и Алла устало повалилась на свой любимый диванчик.

— Котику моему сегодня тридцать девять исполнилось, — вдруг печально сказала она.

— Аллочка, коты столько не живут, — осторожно заметил Денис и все равно заслужил туфлю, полетевшую в него через всю комнату. Речь ведь была о Боре Никифорове. — А твой экскаваторщик Коля, — вдруг ни с того ни с сего добавил он, — наверняка копал котлован для подпольного цеха Галина. Зуб даю.

Алла посмотрела на него с удивлением.

— Как это мне в голову не пришло?! Можно попытаться найти его и снять показания.

— А какой в этом смысл?

— Как это какой? — возмутилась Алла. — С точки зрения закона…

— С точки зрения закона, — скривил физиономию Денис, — нас тут с тобой вообще нет.

Алла промолчала: конечно, Денис прав…

Глава седьмая

Утром Денис первым делом проверил электронную почту. Там появилось очередное послание от Макса:

«Информация из Центра судебной экспертизы. Студень подтвердил прямую родственную связь твоих „пузырей“ с теми, которые были изъяты в „Кубышке“.

Денис в таком результате не сильно сомневался, а потому не слишком-то и обрадовался. Теперь его больше занимал вопрос, почему же в таком случае коньяк «Московский», который он отправлял в Москву в первый раз, оказался совсем другим? Хотя и на этот вопрос ответ был где-то совсем близко, вернее, ответ был почти очевиден, не хватало доказательств.