полным пониманием положения дел.
Русское Главное командование не сумело настоять и на исполнении своего приказа о перегруппировке Юго-Западного фронта, согласно которому 1-я Конная армия Буденного должна была быть переброшена на север — последний шанс для Тухачевского выправить ситуацию. Командующий Юго-Западным фронтом товарищ Егоров выдвинул фантастический план овладения Львовом, занятия Перемышля и Самбора, с последующим форсированием Днестра и созданием угрозы Румынии; он упорствовал в этом даже после передачи армии Буденного в распоряжение Тухачевского. Однако Каменев в разговоре с Егоровым 18 августа ограничился лишь выражением сожалений в связи с задержкой исполнения его приказа о перенацеливании XII армии и Буденного на Люблин. Эта задержка уже имела печальные последствия, но Каменев был абсолютно не в состоянии их исправить.
Тухачевский принял теоретически правильные меры в отношении ускорившихся на Северо-Западном фронте событий. Но, находясь слишком далеко от театра боевых действий, он был плохо информирован, имел искаженное представление о ситуации в целом и не осуществлял эффективного руководства сражением. Когда наша 5-я армия, выполняя поставленную перед ней задачу, разгромила советские XV и III армии и тем самым сделала неосуществимым план наступления на Варшаву с запада, Тухачевский переоценил силы Модлинской группы и не увидел опасности, исходящей с юга. Он счел, что для того, чтобы выбраться из западни, ему достаточно «главными силами разгромить Модлинскую группу противника», что, разумеется, было недостаточным для выправления положения.
Разгром Модлинской группы должна была осуществить советская IV армия, которая, прикрывшись со стороны Бромберга (Быгдоща), энергично атаковала бы тылы нашей 5-й армии. Советская XV армия, со своей стороны, получила приказ во взаимодействии с IV атаковать Плоньск с северо-востока, а III — прикрывать Нарев и левый фланг XVI армии, завладев передовым плацдармом на Буге у Вышкува.
Под прикрытием двух этих армий, после разгрома Модлинской группы, IV армия должна была сосредоточиться в треугольника Цеханув — Пшасныш — Макув. Тем самым позади фронта XV армии оказалась бы вся IV армия и конница Гая в резерве Западного фронта, которая затем нанесла бы удар с севера на юг. С этой атакой было бы синхронизировано наступление советской XII армии, во взаимодействии с армией Буденного из района Хрубешув— Владимир-Волынский в направлении Любартува.
Тухачевский, напротив, из своего центра оценивал ситуацию со столь неразумным оптимизмом, что посчитал возможным исправить ее силами одной лишь XVI армии, отступившей, как он думал, только за Ливец, а не за Буг; она направила бы резервную 21-ю стрелковую дивизию в Дрочихин через Коссов, в три перехода.
XVI армия, кроме того, должна была полностью перестроить свои порядки; предполагалось, что она сможет отвести свои 8-ю и 10-ю дивизии в резерв фронта за его левый фланг, к Соколову. Мозырская группа должна прикрыть Брест и левый фланг фронта на линии Янув — Бяла Подляска — Славатыче.
Русский фронт, таким образом, стабилизировался бы приблизительно на линии Плоньск — Нове-Място — Винница — Сероцк — Буг — Ливец — Янув — Бяла — Славатыче. В планах было провести широкомасштабную операцию: удар по сходящимся направлениям южной группы (XII армия и Буденный) и северной группы (IV армия и Гай), направления атак которого смыкались бы на Миньске-Мазовецком.
Этот план Тухачевского был фантастическим и ни на чем не основывался. Сегодня трудно понять, что заставляло его видеть положение в столь искаженном свете. Во всяком случае, его приказы совершенно не соответствовали реальности и были невыполнимы, даже с более устойчивыми и маневренными армиями, чем те, что были у Тухачевского в 1920 г.
Командующий фронтом был настолько обманут невнятными и неточными данными разведки, что счел успехом атаку 18-й и 54-й стрелковых дивизий на Плоньск и Сахоцин; в своем приказе № 423/Оп. он приказывал XV армии атаковать Нове-Място после прибытия под Плоньск III кавалерийского корпуса, а III армии наступать на Насельск.
Таким образом, Тухачевский полагал, что еще располагает всеми этими соединениями, как если бы ситуация не претерпела глубокого изменения. Однако в этот самый момент наша 5-я армия последовательно громила его правый фланг, натиск III кавалерийского корпуса и 53-й стрелковой дивизии на Плоцк ослабевал; маршал Пилсудский уже держал линию Миньск-Мазовецкий — Седльце — Медзажец — Бяла — Славатыче; XVI армия была разбита, а Мозырская группа больше не существовала; Буденный же продолжал попытки прорыва к Львову. Так что неудивительно, что план Тухачевского, великолепный в теории, был обращен в ничто реальностью.
С одной стороны, командующий Западным фронтом преувеличивал численность нашей 5-й армии и считал, что на 17 августа он располагает многими свежими дивизиями под Цеханувом, тогда как у нас там были только кавалерийская бригада и пехотная бригада; с другой стороны, он не сообразовывал свои выводы со своими гипотезами.
Сосредоточение IV армии в районе Цеханув — Пшасныш — Макув, предписанное 18 августа, было возможно только в том случае, если бы польская 5-я армия была разгромлена или, по крайней мере, стояла неподвижно на Вкре в течение нескольких дней. Думаю, русское командование не имело оснований предполагать этого, учитывая успехи, уже одержанные этой армией, и энергичность ее действий; тем более что оно приписывало ей столь значительные силы.
Положение советской IV армии еще больше усугубило бегство штабов ее дивизий. 17 августа, при известии о разгроме XV и III армий, они по собственной инициативе перебрались в Пшасныш, Остроленку и Ломжу вместе с самыми необходимыми тыловыми службами; они направились в Гродно, дезорганизовав тем самым управление различными соединениями.
Точно так же дивизионные интендантские службы бежали на восток через Цеханув, Хожеле и Кольно, увозя с собой резервы провианта, чем затруднили продовольственное снабжение IV армии, которое командующий армией уже усложнил своими совершенно неуместными приказами.
Действительно, товарищ Шуваев, получив от наших парламентеров предложение капитулировать, 17 августа приказал собрать все свои войска с намерением атаковать Плоцк с максимумом сил, «поскольку крайне критическое положение XV армии требовало прийти ей на помощь». Этот нелогичный приказ никак не соответствовал обстановке и был очень вреден, потому что отдалял войска от главного театра боевых действий, на тот момент Плоньска. Командующий IV армией не отдавал себе отчета в последствиях своих недостаточно продуманных приказов: ценой бесполезных и кровопролитных боев, развернувшихся на улицах Плоцка 18 августа, позднее станет потеря корпуса Гая в Кольно.
Приказы Тухачевского центру его фронта были еще более химерическими. Его XVI армия была уже наголову разгромлена; она была не способна на сложные маневры, каких требовал от нее командующий Западным фронтом 18 августа 1920 г.
Глава 11
Окружение советской IV армии и бои с группой