Читать интересную книгу На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики - Лев Троцкий

Критика меньшевиков является не чем иным, как стремлением внести разложение и вызвать трудовое дезертирство в рядах рабочего класса, который вынужден сейчас в тягчайших условиях, тягчайшими мерами выпутываться из наследия империалистической бойни и господства буржуазии. Что нам из того, что они признали социалистический характер русской революции! Нам одного признания мало. Мы направляем все внимание трудящихся на восстановление разрушенного хозяйства. И в момент трудового напряжения они говорят, что политика наша основана на методах принуждения рабочих масс и что поэтому последним нужны профсоюзы для борьбы против этих методов, против милитаризации. Политика милитаризации рабочих организаций есть единственно возможный метод организации труда при данных условиях. Политика же меньшевиков есть вреднейшая контрреволюционная политика, применявшаяся ими также в период организации нами Красной Армии. Теперь они благословляют задним числом социальную революцию. Когда же мы делали ее, они шли против нас. Когда мы строили Красную Армию, они говорили массам, что мы пользуемся бюрократическим методом, который ни к чему не приведет. Теперь, когда мы переходим к подлинной организации труда, к милитаризации труда, через посредство милитаризации профсоюзов, они говорят, что это идет вразрез с интересами пролетариата. Помимо профсоюзов никакой милитаризации труда не может быть. Внутри самого союза должен быть установлен строгий режим ответственности, исполнительности; союзные аппараты должны чувствовать себя не формально, но по существу органами, распределяющими рабочую силу, устанавливающими дисциплину, приказывающими работать. Вот что такое милитаризованные профсоюзы. Господин Абрамович говорит, что милитаризация ослабляет рабочий класс, наносит чудовищный вред рабочему государству. С меньшевиками всегда случается, что как только республика переживает тяжелый момент, они стараются пустыми фразами приобрести себе фальшивый паспорт, который им необходим, для того чтобы проникнуть на рабочие собрания. Без этого паспорта им нельзя проникнуть на рабочие собрания, – им нужна маска. Когда мы говорим о милитаризации труда, о проявлении самодеятельности рабочим классом, они нас тащат назад и говорят, что милитаризация труда противодействует самодеятельности рабочего класса. В чем заключается самодеятельность рабочего класса? В том, что пролетариат организовывается в профсоюзы, в том, что лучшие представители его собрались здесь и проводят свои постановления.

Меньшевики пытаются сыграть еще на одном больном месте, – на вопросе, который кажется им благоприятным, чтобы породниться с рабочим классом. Это вопрос о форме управления промышленностью, вопрос о коллегиальном и единоличном управлении. Нам говорят, что передача заводов рабочему классу есть преступление. Попытка большевиков создать единоличное управление на заводах ведет к гибели и разрушению. Гибель и разрушение – чего? Меньшевики говорят: строящегося социалистического хозяйства. Разве это не есть маскарад? Пусть раньше они скажут, хотят ли строить социалистическое хозяйство, а потом уже пусть делают подобные заявления непринципиального характера. Они говорят, что та партия, которая ведет на этот путь рабочий класс, есть преступная партия, которая должна быть сметена с лица земли. Мы могли иметь разногласия с тов. Томским или с тов. Рыковым, но и тов. Томский, и тов. Рыков, и я знаем, что нам профсоюзы нужны для организации социалистического хозяйства, для работы рука об руку с Советской властью; Абрамовичам же они нужны для борьбы против Советской власти. Что же мы будем с Абрамовичами спорить о том, как нам завести делопроизводство и счетоводство в профсоюзе? Счетоводство в Красной Армии или в союзе для борьбы с Советской властью или счетоводство для строительства советского хозяйства – в основе своей это не одно и то же. У нас разногласия могут быть организационные, технические, но не принципиальные, а с меньшевиками всякое, даже техническое разногласие раздувается в принципиальное. У нас с вами разногласия на вершок, а от меньшевиков нас разделяет звездное пространство в сотни тысяч верст.

Вы знаете, что партийный съезд высказался за приближение к единоличию в области управления промышленностью,[113] и прежде всего на заводах и фабриках. И было бы величайшим заблуждением рассматривать это как ущерб самодеятельности рабочего класса, ибо самодеятельность рабочего класса выражается не в том, трое рабочих или один поставлены во главе завода. Самодеятельность рабочего класса выражается в построении хозяйственных органов через профсоюзы, в построении советских органов через советские съезды. Если рабочий класс одобряет данное строение хозяйства, оно официально проводится через съезд, партийный или профессиональный, и это решение является решением, продиктованным самодеятельностью рабочего класса. Оно может быть правильно или ошибочно с точки зрения административной техники, но, повторяю, оно продиктовано рабочим классом.

Несомненно, товарищи, что в нашем хозяйстве самодеятельность рабочего класса недостаточно выявлена. Вот почему говорим мы о трудовом подъеме масс. Нам необходимо вовлечь сотни тысяч и миллионы пролетариев, а затем и десятки миллионов крестьян в строительство социализма. Эта задача еще нами не разрешена. Наша агитация должна быть приспособлена к этой задаче, она должна принять гораздо более конкретный характер. Надо объяснить рабочим заводов, что такое ГОМЗА для нас, что означают паровозы при разрушенном транспорте, что означает каждый данный завод в общем хозяйстве страны. Вот что должно составлять сущность нашей агитации. Доклады техников, с выяснением хозяйственного плана заводов на ближайшие месяцы, должны входить в порядок дня широких союзных собраний на ближайший год. Нужно организовать свободные прения на этих собраниях, с тем чтоб опытный глаз каждого рабочего смог охватить существо хозяйственного плана, чтобы рабочий мог обсудить этот план. Наиболее талантливых рабочих следует отправлять на административные курсы, которые должны быть при каждом заводе или, по крайней мере, при каждом кусте, при каждом главке. На эти курсы должны посылаться передовые рабочие, у которых нет опытного стажа. При этом следует испытывать их силы – сначала на более маленьких предприятиях, где они приобретут стаж, потом и на более крупных. Нужно завести точный учет всем рабочим, которые выдвинутся своими административными способностями, так чтобы хозяйственные центры могли, как на клавишах, играть, распределяя и перетасовывая их. Перед нами сложная задача воспитания передового слоя рабочих как хозяйственных, промышленных администраторов, техников. Если выдающийся рабочий не имеет опыта, мы его поставим помощником к другому рабочему, более опытному или спецу. Тов. Абрамович указывал, что у нас так мало специалистов по вине партии большевиков, и что их необходимо заменить коллегией рабочих. И на съезде горнорабочих в своей речи тов. Абрамович сказал, что большевики разогнали спецов в октябре и их нужно замещать коллегией рабочих. Это во всех отношениях пустяки. Никакая коллегия не может, не зная данного дела, заменить одного человека, знающего дело. Разве могут несколько студентов-юристов заменить, например, одного стрелочника? Из такой коллегии ничего не выйдет. Здесь неправильна сама идея. Но не по нашей вине нет спецов. Да, наконец, почему же нам не предлагает их партия, которая не сделала ошибок? Почему меньшевистская партия не даст нам нескольких тысяч спецов, которые неправильной тактикой большевиков были разогнаны, ушли от коммунистов, потом благополучно бежали с Колчаком и Деникиным на восток и на юг? Но независимо от этого, каким образом можно провести воспитание рабочих для дела управления промышленностью? Если у них нет знаний и опыта, чему в этом деле может помочь коллегия? Это, по-моему, чудовищный предрассудок. Коллегия не может давать знаний незнающему. Она может только скрывать незнание незнающего. Когда один человек поставлен на ответственный пост, то легче можно учесть его работу, его знание. Но тот, кто наблюдал коллегию из незнающих, плохо подготовленных работников, тот видел, что такая коллегия вызывает только склоки и ссоры, ее члены находятся в состоянии вечной растерянности, взаимного недовольства и своей беспомощностью вносят шатания и хаос во всю работу. Мы лучше распределим, разбросаем по одному знающему рабочему на завод, так как у нас слишком мало передовых рабочих, твердо знающих свое дело и способных руководить предприятием. Каждый из них должен быть поставлен на ответственный пост.

Есть еще одно соображение, которое мне кажется самым главным. Это – соображение общественно-воспитательного характера. У нас верхний слой рабочего класса очень тонок. Этот слой видел подполье, знает революционную борьбу, частью был за границей, видел Европу, частью сидел много по тюрьмам, в ссылке, имеет политический опыт, широкий кругозор, – это самая драгоценная часть рабочего класса. Затем идет более молодое поколение, которое фактически вынесло на себе всю нашу революцию. Это также очень ценная часть рабочего класса. Куда бы ни кинуть взор – на советское строительство, на профессиональные союзы, на партийную работу, на фронт гражданской войны – всюду и везде это поколение играло руководящую роль. Вся жизнь Советской Республики за эти 3 года состояла в том, что мы маневрировали, перебрасывая этот передовой слой рабочих с одного фронта на другой. Этот слой очень тонок. В массе своей рабочий класс, вышедший из низов, из крестьянской глубины, лишен инициативы. Эту личную инициативу, личное начало необходимо в рабочем воспитать. Личное начало у буржуазии выражается в индивидуализме, в конкуренции. Личное начало у рабочего класса не противоречит солидарности, братскому сотрудничеству. Солидарность не может опираться на безличие, на стадность. Наш русский мужик болен стадностью, отсутствием личности – тем, что воспело наше реакционное народничество, тем, что выразил Лев Толстой в образе Платона Каратаева. Крестьянин растворяется в своей общине, подчиняется земле и т. д. Теперь новое хозяйство строится не на типах Платона Каратаева. Разумеется, у Иванова такие-то качества, у Петрова – другие, и они дополнят друг друга. И такая коллегия может быть очень хороша. Но такие коллегии мы можем создавать очень редко, потому что передовых рабочих у нас мало, а нам нужны тысячи руководителей крупными и мелкими, уездными, губернскими, районными и областными организациями. Стало быть, нам необходимо воспитание целого широкого слоя администраторов. Сплошь и рядом администраторы у нас выбирались по доверию к политическим качествам, потому что то или другое лицо знали как политического работника, а качества администратора – строителя промышленности – не брались в расчет. Здесь невозможен вопрос о формальном демократизме, о коллективности как принципе. Здесь дело сводится к тому, чтобы, выбрав центральный хозяйственный орган ВСНХ, поручить ему совместно с профессиональными союзами найти способ проверки и учета отдельных рабочих-администраторов, учета всех выдающихся рабочих и целесообразного их распределения. Их надо отобрать и распределить по стране, перебрасывать принудительно из области в область. Это вопрос административной техники, с одной стороны, и общественного воспитания передовых рабочих, – с другой. Съезд коммунистической партии решил, что нам необходимо всячески приблизить управление к единоличию, на основе того единовластия, о котором говорил тов. Рыков, и я уверен, что ваш съезд целиком поддержит это решение и тем самым его сочетает с самодеятельностью рабочего класса, ибо вы являетесь выражением солидарности рабочего класса и его самодеятельности. В заключение позвольте обратить ваше внимание на основной вопрос, которому был посвящен доклад тов. Рыкова и который можно резюмировать так: несмотря на отдельный хозяйственный успех и несмотря на трудовой подъем, который мы наблюдаем, наше положение продолжает оставаться глубоко тяжелым, чтобы не сказать – трагическим. Мы не имеем никакого права не только скрывать этого от массы, – наоборот, мы обязаны ее предупредить, а предварительно дать в этом отчет самим себе. Кривая нашего хозяйственного развития еще не поднимается вверх. Нет, она продолжает опускаться вниз и в той области, которая сейчас для нас важнее всего. В области транспорта мы имеем крупный успех в отношении ремонта, но это успех на поверхности. Основной капитал нашего транспорта – подвижной состав, паровозы – изнашивается. Новых паровозов мы не производим, а ремонт, это – только лечение больного организма, который неизбежно умрет; новый же организм, новые паровозы не идут ему на смену. Стало быть, основа нашего транспорта разрушается, и наш транспорт, несмотря на частичное улучшение на поверхности, в основе изнашивается и ухудшается. Ждать из Европы большого числа паровозов не приходится, – Европа сама истощена.