Скрипнув кожаной броней, я вышел на песок. Подняв правую руку, в которой была зажата сабля, я приветствовал толпу, отвечавшую мне аплодисментами, лепестками разнообразных цветов, опавшими звездами парящими к песку, и звонкими возгласами, терзающими внезапно проснувшееся эго. Это людское море захватывало в свои теплые объятья, оно пьянило терпким вином и вызывало привыкание не хуже самого сильного наркотика. Я больше не бегал от Арены, но с нетерпением ждал каждой новой битвы.
Встав в центре, я повернулся лицом к ложе. Там, среди умудренных мужей и Наместника, виднелось лицо прекрасной леди. Правда сейчас оно было обезображено некоей хищностью и мстительностью. А может таковым оно было всегда, ведь кто знает, что прячется под племенем свечи.
Лидер свободного острова Териал, взмахнул рукой и произнес какую-то длинную, пафосную речь. Но я не слушал, лишь неотрывно смотрел на платформу. Это была самая обычная, простенько, но добротно сбитая деревянная платформа. На ней стоял кристалл, скрытый под серой плащаницей. Это я понял лишь по одному только тянущему чувству в груди. Магия, те её ниточку, что зависли в воздухе, устремились к кристаллу, безвозвратно поглощаемые им.
Наконец толпа вновь взорвалась криками и топотом, что означало лишь одно — время пришло. Наместник повернулся ко мне. На миг мы встретились с ним глазами и взгляд этот было невозможно не узнать. Все равно что если бы я был узником, который удостоился чести взглянуть на своего палача. Но толкователь законов Термуна не испытывал тех же эмоций.
Я не успел заметить, что он сделал, но вдруг под трибунными засияли голубые кристаллы. Они были небольшими, больше похожими на прожекторы, но их назначение было весьма прозаичным и понятным. Никто не хочет, чтобы обезумевший демон стал терзать мирных жителей. Эти кристаллы они как ловушка — не позволят твари выбраться. Что ж, вполне логичное решение. В следующий миг кристалл, стоявший на платформе, взорвался тысячами осколков. Себя явил демон.
— Хааа, — выдохнул он, запрокидывая голову назад.
Инстинктивно я сделал шаг назад и скрестил сабли. От моего противника веяло неподдельной мощью, одно ощущение которой, заставило мои руки задрожать, а кожаную броню прилипнуть к взмокшей спине. Демон действительно заслуживал это слово.
Он был высотой чуть больше, чем два с половиной метра. Руки бугрились мышцами, настолько тугими, резными и мощными, что не было сомнений в том, что они не человеческие. В качестве брони, демон носил нечто, светящееся кровавым светом, в котором узнавался былинный металл, откованный в крови пресловутых девственниц. Морда, похожая на шакалью, выдыхала облачка черного пара, а по желтым клыкам стекала вязкая, серая слюна. Грозные, нечеловеческие, черные глаза шарили вокруг, пока не остановились на мне. Я сделал еще один шаг назад. Ноги демона были похожи на волчьи — такая же длинная стопа с ярко-выраженной пяткой. Вот только стоял демон лишь на мыске, врезаясь в песок когтями. От этого создавалось впечатление что ноги его его имеют два сустава.
— Чууую, — прорычал он, потрясая своими рогами. — Чууую плоть.
— Чууую, — сморщился я. — Чууую запах.
Демон замер, а потом рассмеялся своими шакальим смехом. Его толстая, бычья шея зашлась буграми, а руки дрожали, сжимая исполинский клинок. Один лишь меч был длинной почти в мой рост, а шириной в талию первой красотки Империи. Он сверкал теми же красками, что и броня, но испуганный взгляд видел бы вечно кровоточащий меч, с которго и пой сей день стекают капли крови.
— Тыыы! — прорычал демон. Почему-то я был уверен в том, что его слова понятны лишь мне. — Твой знаааак, я чууую его. Герррриот!
Демон распахнул пасть и рыкнул с такой мощью, что песок пошел волной в мою сторону, засыпав сандалии и исцарапав кожу.
Мое сердце, оно билось ровно, как отлаженный механизм часов ручной работы. Дыхание струилось плавно, не царапая глотку и не терзая легкие. Руки спокойно держали клинки, готовясь сорваться в стремительном выпаде. Внешне я был спокоен. Но только внешне. Внутри все вскипело горным гейзером, задрожало проснувшимся вулканом. Настоящий пожар разлился по венам, почти затапливая сознание. Передо мной вновь стоял враг. Возможно, самый сильный враг их всех, что я встречал. И нетерпение слилось с желанием поскорее окунуться в кровавый омут пылающего сражения.
Заведя саблю за спину, я сделал лишь небольшой взмах и в тот же миг в сторону демона сорвался ветряной серп. Он окутался песком, постепенно вытягиваясь и превращаясь в копию моей сабли. Метровую копию, оскаленную змеиным жалом. Перо Ветро, как я назвал этот прием, был устремлен прямо к сердцу демона. Лишь мгновение осталось до столкновение, но отродье бездны вскинуло свободную руку. Ею оно схватило клинок. Оскаленная морда зашлась жутким гоготом. Вздулись бугры мышц на предплечье, скрипнули узловатые пальцы, увенчанные когтями и в тот же миг песок осыпался. Клинок был уничтожен и развеян.
— Я вырррву твое серррдце, — рыча, смеялся демон. — Я сожррру твою душу. Я разорррву тебя Геррриооот!
Но в этот миг я смотрел лишь на то, как на песок падают капли черной крови из рассеченной лапы твари.
Ворон
Бой начался. Демон, занеся свой клинок, одним невозможным прыжком преодолел расстояние в пять метров и приземлился рядом с гладиаторов. Тот бесстрашно сжимал свою сабли, в этот миг больше походившие на зубочистки, на фоне исполинского алого клинка.
Шакалоподобная тварь занесла свой меч и с оглушающающим рыком опустила его прямо на северянина. Страшным был тот удар, поднявшим в воздух облако песка и породивший маленький краток. И тем не менее никто не услышал ни вскрика ни лязга металла. Меч пронзил пустоту.
Демон бешенно вращал своими черными, звериными глазами, но никак не мог найти северянина. Наконец, боец явил себя. Он, словно перо, сброшенное птицей, плавно опустился на клинок зверя. Он стоял на нем спокойно, даже немного вальяжно, немного разведя сабли в стороны. Несомненно острое, двухстороннее лезвие меча даже не поцарапало простенькие подметки из сыромятной кожи.
Отродье бездны заревело, скаля свои десятисантиметровые клыки. Вздулись мышца на его спине и плечах, заставляя трещать красную броню, откованную в крови невинно убиенных. Но как бы тот не напрягался, а меч все так же покоился в песке и северянин все так же спокойно стоял на нем.
Тварь вновь распахнула пасть, заставляя древние стены дрожать от громоподобного рыка. Зрители съежились, дети зарыдали в голос, запаха страхового пота душил и мутил сознание, но гладиатор лишь улыбался. Спокойно и уверенно, как если бы улыбался ветер, которого попытались поймать сачком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});