плечами.
– Подожди!
– Чего тебе?
– Ты можешь не быть язвой хоть две минуты? – вздохнул парень.
– Ты первый начал.
– В общем, я хотел попросить прощения за всё, что сделал.
Моё лицо вытянулось от удивления, а глаза чуть не выпали из орбит.
– Чего? – тупо спросила я.
– Того, – перекривлял он. – Мне жаль, что я так поступал с тобой.
– Если я прощу тебя, ты отстанешь?
– Я же от чистого сердца!
– Да что ты? И мучил меня от чистого сердца? И издевался от чистого сердца? И сжигал меня от чистого сердца? – сквозь зубы прошипела я.
– Я прошу прощения за всё, что сделал, – в тон мне ответил дракон.
– С чего бы это? – Я сложила руки на груди и посмотрела в алые глаза.
– Мне надоела наша борьба.
– Так ты первый её начал.
– Ну и первый её останавливаю.
– Я прощаю тебя. Можешь идти со своим чистым сердцем куда шёл.
Ты посмотри на этого наглого дракона. Издевался надо мной столько времени, а теперь прощения просит. Неспроста всё это, ой неспроста.
Обогнув парня, я направилась вниз по лестнице, не обращая внимания на взгляд, зудящий спину. Мне всё ещё хочется погулять и я не собралась менять планы. Как раз добавилось пищи для размышлений.
Подходя к оранжерее, я заметила полупрозрачную голубую стену вокруг. Вряд ли это защитный купол, выглядит совершенно по-другому. Сделав осторожный шаг вперёд, я почувствовала лёгкий холодок по всему телу и, как только оказалась по ту сторону полупрозрачного купола, холодок сошёл.
Вокруг протоптанной тропинки виднелись клумбы чёрными тюльпанами, красные лилии, белые одуванчики, только большого размера, различные травы, растения и ягоды. Аромат трав и мяты окутал меня с головы до ног. Я вдохнула приятный запах, так напоминающий родной запах квартиры бабушки.
Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая Академию в янтарный цвет. Было достаточно прохладно, поэтому я укуталась в мех и потопала по тропинке, идущей вдоль оранжереи.
– Красиво, да?
Я еле сдержалась, чтобы не закричать. Развернувшись на голос, я увидела одного из своих одногруппников. Лео или Эйлин… Не помню.
– Прости. Не хотел тебя напугать, – с лёгкой улыбкой на лице произнёс парень.
– Не слышала, как ты подходил, – нервно отозвалась я.
– Хотел прогуляться, увидел, что там ты, но решил всё-таки не отказываться от прогулки.
– Да, очень красиво. – Я ответила на его изначальный вопрос.
– Катриона… Правильно да?
– Да, но называй меня Кэт.
– Кэт, как твоя сестра? Ходят слухи, что она отравилась чем-то. – В голосе парня слышалось неподдельное сочувствие.
– Уже всё в порядке, – благодарно улыбнувшись, ответила я.
– Так она отравилась да?
– Да. Съела что-то не то.
– Понятно.
Он попинал ближайший камень и посмотрел в небо.
– Прости, что спрашиваю. А как тебя зовут? Не успеваю всех запоминать.
– Элион Купард.
– Точно. А ты не знаешь, что это за голубой купол вокруг оранжереи?
– Чтобы ничего не вынесли отсюда без разрешения, – хитро улыбнулся он.
Между нами возникла неловкая пауза. Я хотела провести время в одиночестве, чтобы упорядочить мысли, а не вести беседы с незнакомым парнем о красоте цветов.
– Ладно, пойду я, пора на ужин уже.
– Ты же не из-за меня уходишь?
– Нет, нет. Правда. Пора на ужин.
Поспешно попрощавшись, я поторопилась в обеденную, чтобы не пропустить последний приём пищи на сегодняшний день.
***
После вкусного ужина в одиночестве, я направилась в комнату к голодному Шуне, не забыв прихватить с собой гостинец для пушистика. Услышав, что я вернулась, он соскочил со стола и принялся весело прыгать по полу. Это напомнило мне щенка, встречающего своего хозяина. Собака! Я забыла про свою собаку дома! Господи, надеюсь, что мою квартиру взломали, и бабушка забрала щенка к себе. Он же умрёт там без еды и воды!
Положив котлеты Шуне на стол, я разделась, сходила в душ и легла на кровать, укрывшись тёплым одеялом. В комнате уже было прохладно. Я не знаю, как тут работало отопление, но вряд ли оно есть. Вспомнила про собаку, и стало совсем грустно. Слёзы навернулись против воли. И так навалилась куча проблем, а тут ещё мой милый щенок, которого я только взяла. Он, наверное, думает, что я его бросила.
– Тебе пло-охо? – пропищал Шуня, придвигаясь ближе.
– У меня дома, осталась собака, одна-а. Если мою квартиру не взломали, она умрёт, без еды-ы и воды-ы-ы… – Из-за того, что я плакала, гласные буквы тянулись, и создавалось ощущение, что я выла, как волк на полную луну.
– Кто такая собака?
Я тут же заткнулась и перестала плакать. Ещё рано было раскрывать все карты даже милому зверьку. Проигнорировав его вопрос, спросила:
– Тебе тут не скучно одному?
– Нет. Мне нужно много спа-ать, и е-есть, и тогда я вырасту и смогу тебя защища-ать.
– Мой милый Шунечка. Иди ко мне.
У него уже отросли лапки, и теперь я видела белые коготочки, торчащие из-под густого пушка. Он запрыгнул ко мне на кровать и шустро умостился под боком. Мне стало тепло и уютно, поэтому я быстро заснула.
Глава 20
Снова этот мужик. Сколько можно, а? Сколько можно?
Он снова стоял с протянутой рукой и улыбался мне. Тут была только тьма. Только он и я. И так каждый раз. Где мои яркие и интересные сны? Либо мужик в костюме, либо ничего.
Помня прошлые разы, не решилась ступать вперёд, да и задавать вопросы бессмысленно. Поэтому я села в позу лотоса и решила провести время в ожидании пробуждения. Такое ощущение, что это какая-то запись. Но когда я начала садиться, его глаза опустились вместе со мной. А и пофиг. Пусть пялится. И тут случилось неожиданное. Да настолько, что я заорала от испуга и отползла на несколько метров.
Мужчина приблизился ко мне настолько быстро, что мне на мгновение показалось, что он вампир. Сев, напротив меня в такую же позу и с той же улыбкой на лице, мужчина поднял руку, чтобы коснуться моего лица, но я отшатнулась и снова немного отползла. Его улыбка сошла с лица, а взгляд стал жалобным и сожалеющим.
– Ты боишься меня?
От замогильного и низкого голоса захотелось спрятаться. По всему телу пробежались мурашки, намекая на опасность, исходящую со стороны мужчины.
– Да, – хрипло ответила я.
– Не нужно меня бояться. Я никогда не причиню тебе вреда.
– Почему?
– Потому что ты моя дочь.
Я резко подскочила на ноги от злобы, чтобы высказать всё, что думаю о его шутках, но мужчина начал размываться на глазах. Всё исчезло, и я