Читать интересную книгу Философия кошки - Елизаров Евгений Дмитриевич

И разумеется же, никакое общежитие никогда не свободно от конфликтов. Поэтому в тихую гармонию нашего дома, как и в гармонию любого другого, населенного искренне признательными друг другу существами, нередко врываются мотивы взаимных недоразумений и даже каких-то мелких обид.

Чем бы ни крепился давний союз человека и кошки, мы принадлежали и продолжаем принадлежать разным видам живых существ, с совершенно иным составом потребностей, несопоставимой психикой, и, разумеется, приверженных разным целям и ценностям бытия. Говоря высоким языком, различие исповеданий – вот что в первую очередь разнит и рознит нас. Никакое, даже самое пламенное, стремление воплотиться в тех, кто делит с нею общую обитель, никогда не сделает кошку человеком; никакая снисходительность и доброта самого человека не пересилят свойственного нашему надменному роду высокомерия, из-за которого никогда (никогда?) не будет уравнена значимость наших жизней, а следовательно, и ценность всех разделяемых нами принципов и идеалов. Существование именно этих отличий и делает невозможной даже в теории не прерываемую ничем идиллическую безмятежность совместного бытия. Здесь уже говорилось о том, что именно в подобных отличиях кроется источник и подлинная первопричина любого непонимания; между тем именно это последнее порождает – иногда категорическое, сопровождаемое открытой агрессией – отторжение (даже самых светлых) мотивов, которые движут кого-то другого.

Извечно присущее кошке, точнее сказать, всему ее древнему пытливому роду, стремление понять человека, постичь не состав – самый смысл и первопричину его действий ставит ее в нравственно выигрышную позицию по сравнению с нами. Ведь (будем откровенны) при всей любви мы, как правило, равнодушны едва ли не ко всем запросам того неуловимого и трепетного в ней, что в нас самих обозначается высоким и таинственным словом «душа». Поэтому грех непонимания чаще падает на обуянного спесью человека, а не на его тоже не обделенного гордостью, но все же верного четвероногого товарища. Но все же и эти отнюдь не лишенные какой-то своей корысти озорные и вместе с тем весьма смышленые создания могут совершать поступки, цели которые, по праву, способны заслужить наше неодобрение.

Там же, где наличествуют не во всем одобряемые цели, открывается известный простор для хитрости и притворства. Хитрим мы, игрой на маленьких слабостях, а то и откровенным обманом понуждая наших питомцев к чему-то удобному и выгодному для нас; конечно же, не упускают случая в чем-то значимом для них провести нас и эти пушистые четвероногие прохвосты…

Здесь очень часто можно встретить возражение. Одни говорят, что никакое животное не умеет ни лгать, ни притворяться. Утверждают даже, что человек – это вообще единственное во всей природе живое существо, которое способно на такие удивительные для нее вещи. Другие говорят, что это не совсем так, а то и совсем не так, и во всяком случае кошки очень даже способны не только беззастенчиво обманывать своих доверчивых глупых хозяев, но и вообще бессовестно манипулировать ими.

Что касается манипулирования нами, то оно и в самом деле имеет место, все это мы уже видели (и, кстати, не слишком возражали против него). Но вот способность лгать?..

Честное слово, не знаю, хорошо это или плохо – иметь какие-то свои, отличные от наших, интересы и обманывать нас, людей, которые делят с ними общий кров и дают им самую надежную во всей природе защиту. Но ведь и мы, люди, обманываем друг друга далеко не только из преследования какой-то своей корысти или из чувства собственного самосохранения, словом, не только там, где мы ощущаем приближение опасности для своей выгоды или для самих себя. Часто это делается из совершенно искреннего желания уберечь наших близких от каких-то грозящих им неприятностей или излишних ненужных волнений. Поэтому во лжи и притворстве человек видит не одно только зло, но – часто – и некое благотворное охранительное начало. Впрочем, гораздо чаще за нашей ложью кроется совсем другое – (неистребимое, наверное, в каждом человеке) стремление как-то приукрасить самих себя, иными словами, желание предстать в глазах окружающих тем, чем в глубине души мы сами хотели бы быть. Поэтому вымысел очень часто выдает отнюдь не самое худшее в нас, ибо зачастую именно в нем (а иногда, увы, и только в нем) проступает наша тоска по всему в ожесточившемся и очерствевшем сердце, переступать через что нас понуждают необоримые обстоятельства жизни…

Как знать, может, и у наших домашних любимцев есть какие-то свои основания не подвергать механической бездушной абсолютизации то, что у человека выражено древней заповедью («не сотвори свидетельства ложна»)?

Но попробуем отстраниться от приземленного отсутствием любопытства обыденного взгляда на вещи, который способен объять собою лишь отдельные события нашей жизни, и подойти философски, то есть попытаемся воспарить от единичных примеров к широким обобщениям доступных нам фактов. В этом случае мы обязаны будем вспомнить о том, что в генной памяти кошки аккумулирован многовековой опыт не просто общения с человеком, но тесного симбиотического сожительства с ним. Такое длящееся вот уже не одно тысячелетие сожительство не проходит бесследно ни для кого – ни для нас, ни для выбравших нас животных.

Между тем мы уже могли убедиться в том, что домашняя кошка в ходе своей эволюции довольно стремительно адаптируется не только к стенам нашего дома и ко всем наполняющим его вещам. Мы уже знаем, что этот смышленый зверек способен тонко реагировать даже на такие не поддающиеся формальному описанию факторы, как наши настроения, чувства, переживания, не всегда, кстати, угадываемые даже нашими друзьями и родными, подлаживаться к тем межличностным отношениям, что связывают воедино всех обитателей нашего общего с ней жилища. Даже к каким-то скрытым намерениям своих двуногих сожителей. Больше того, иногда она даже пытается по-своему помочь нам, в чем-то подправляя наши поступки, привычки, а иногда и характеры… Словом, в этом давнем симбиозе ключевыми факторами, к которым оказывается вынужденной приспосабливаться наша героиня, оказываются и не всегда доступные самому человеку тонкие неуловимые материи, которые в принципе невозможно увидеть, услышать или как-то пощупать.

Чувствует ли кошка обман? Разумеется, да! (Во всяком случае, почему бы и нет?) Ведь чувствуем же его чем-то смутным и неподдающимся внятному определению мы сами. Обнаруживает его и так называемый полиграф, который в просторечии именуется «детектором лжи». А это значит, что существуют какие-то, пусть и слабые, но все же вполне материальные (а следовательно, поддающиеся распознаванию) следы расхождения многих наших свидетельств с правдой. Говорят, что этот полиграф фиксирует какие-то микроскопические отклонения стандартных физиологических реакций человека там, где он оказывается вынужденным поступаться истиной. Но ведь если подобные отклонения становятся доступным этому искусственному детектору, то они должны быть заметны и животному, ведь его рецепторы вполне сопоставимы с чувствительностью физического прибора, а то и вообще на порядок превосходят его.

Правда, ни наше собственное смутное чувство, ни смахивающие на какую-то объективность (мы часто смиряемся перед загадочным поведением приборов) данные полиграфа ничего не говорят о фактическом составе самой истины, но все же и свидетельство уклонения от нее – это совсем немало. Вот так и кошка, которая уже с первых дней своей жизни наблюдает нас, оказывается в состоянии сделать многие выводы и о действительных мотивах, и о многих других обстоятельствах, определяющих и все наши слова, и все наши поступки. Конечно, и она не способна умозаключать об истине, но в отличие от нас ей это совсем и не требуется. Напомним, ведь именно мотивы и обстоятельства, а вовсе не действительное содержание наших слов и даже не фактический состав всех совершаемых нами действий оказываются ключевыми элементами той реальности, которою дышит она.

Мы уже говорили о том, что ограниченный стенами дома мир, где обитает ставшая полноправным (а чаще – привилегированным) членом нашей семьи кошка, принципиально отличается от человеческой действительности; круг опорных ориентиров этого искусственного микрокосма сдвигается от материальных предметов и физических процессов в совершенно иную плоскость – туда, где властвует стихия человеческих чувств. И в связи с этим необходимо заметить вот что.