– Конечно. С удовольствием приму твою помощь.
Он приблизился к ней с грацией вышедшей на охоту пантеры. Софи не отпрянула назад и гордилась собой за это. Она протянула ему гранатовое ожерелье, которое только что вынула из своих волос. Оно обвивало ее пальцы, отбрасывая блики на черный фрак Габриэля.
Он не взял драгоценность, а сплел свои пальцы с пальцами Софи. Ожерелье запуталось между пальцами их ладоней, и Софи ощутила уже знакомое волшебное покалывание во всем теле.
– Можно, я помогу тебе вынуть шпильки из прически? – хрипло спросил Габриэль.
– Конечно. – Софи нагнула голову.
– Твои волосы похожи на шелк.
Она промолчала.
Свободной рукой Габриэль начал осторожно вынимать шпильки из ее локонов и складывать их на ночной столик. Медленно отойдя от столика, он встал у нее за спиной и поцеловал ее в шею.
Софи не ожидала этого и чуть не упала в обморок от восторга. Она резко втянула ртом воздух, испугавшись своего безумного порыва.
Но это было поразительно! Софи еще никогда не испытывала таких острых ощущений. Впрочем, раньше она была слишком молода и испугана.
– Разреши, я положу твои бусы. – Габриэль отпустил ее руку и оставил ожерелье на ночном столике. – Так будет лучше.
Он выбрал все шпильки, запустил обе руки в копну ее волос, пропустив меж пальцев.
– У тебя роскошные волосы, Софи. Не многие женщины могут похвастаться такими локонами.
– Вот как? – Голос Софи оставался ровным, но внутри все дрожало от возбуждения.
Он поцеловал ее обнаженное плечо, и сердце Софи наполнилось непередаваемой радостью. Ей было так хорошо и уютно в объятиях Габриэля, что она едва не лишилась чувств. Чарующая сила любви вступила в свои права. Комната наполнилась уже знакомым сладким ароматом.
И Софи поняла: после сегодняшней ночи ее жизнь никогда не станет прежней. Она повернулась, взяла лицо Габриэля в свои ладони и припала губами к его губам. Он тихо застонал, и все существо Софи запульсировало от желания.
Глава 16
Габриэль оказался более опытным любовником, чем первый мужчина Софи. А может, она просто повзрослела и научилась наслаждаться? Тогда она была слишком молода и неопытна, чтобы предаваться плотским радостям.
Его поцелуй был обжигающе-страстным. Софи запустила пальцы в шевелюру Габриэля, плывя по волнам чудесных ощущений. Ей нравились его волосы. Ей нравилось его тело.
Господи, помоги, она любит этого человека!
Ей совсем не хотелось думать о чем бы то ни было, но любовь может помешать ей совершить этой ночью давно задуманную месть.
– Я хочу тебя с тех самых пор, как впервые увидел, – прошептал он, осыпая поцелуями ее шею и грудь, терявшуюся в темно-зеленом атласе платья. Она всегда будет считать этот наряд одной из своих самых удачных покупок.
– Мм, – пробормотала она, не зная, что сказать.
– Когда ты вошла в здание вокзала, я решил, что в Техас прибыла королева. Ты выглядела там как роза в крапиве.
– Правда?
Она надеялась, что он продолжит эти сравнения. Ей никто никогда не говорил, какое впечатление производит она на публику. Впрочем, Габриэль не был простым зрителем. В данный момент он творил чудеса с ее телом своими губами и руками, которыми он невероятно нежно поглаживал ей спину.
– Да. Ты до смерти напугала бедного старика Генри.
– Он болван.
Ей было трудно сосредоточиться на разговоре. Его пальцы уже расстегивали пуговицы на ее платье.
– Да, болван. Не то что мы.
– Это точно, – прошептала она.
– Черт возьми, почему эти пуговицы такие маленькие?
– У тебя хорошо получается. Продолжай.
– Не волнуйся. Теперь меня остановит разве что пуля, пущенная в голову.
Софи была очень рада это слышать, хоть и жалела, что в их разговор вкралось слово «пуля». Оно моментально уничтожило чарующую атмосферу доверия и любви, разогнав волшебную ауру так же, как внезапный порыв ветра разгоняет туман. Ей пришлось приложить усилие, чтобы вернуть душевное равновесие. К счастью, эта оплошность очень скоро забылась, и к ним вернулось ощущение сказки.
– Ах! – счастливо вздохнул Габриэль, когда последняя пуговица была расстегнута и платье, которое Софи надела сегодня вечером, рассчитывая его соблазнить, сползло с ее плеч. – Так гораздо лучше.
Он осторожно спустил атлас по ее рукам. Софи видела его взгляд, и сердце ее отчаянно колотилось. Он ее хочет! Да, безусловно! Он желает ее всю.
Она решила сосредоточиться на физических ощущениях. Это было нетрудно.
«Спасибо, спасибо, спасибо», – вертелось в голове у Софи.
Это было началом чего-то нового. Нет, начало будет, когда умрет Иво Хардвик.
«Перестань, Софи Мадригал! – приказала она себе. – Если ты будешь думать, ты все испортишь».
– Я мечтал об этом во сне и наяву, – сказал Габриэль серьезным тоном. – Ты была в моих мыслях и днем, и ночью, Софи. И днем, и ночью. Ты чертовски красива!
Он потянул платье вниз, и оно упало к ее ногам. Софи перешагнула его и осталась стоять перед ним в корсете, панталонах и сорочке. Она бы наверняка смутилась, но восторженные слова Габриэля помогли ей расслабиться. Она заранее спланировала то, что сейчас происходило. Ее план работал превосходно. Лучше, чем она ожидала.
Нагнувшись, она подняла свое платье и повесила его на спинку кресла. Габриэль шумно втянул ртом воздух.
– Ты прекраснее, чем я думал.
У нее не было опыта в подобных вещах, во всяком случае, опыта взрослой женщины. Она стояла перед ним как изваяние, полуобнаженная и беззащитная. Но Габриэль Кэйн – один из немногих мужчин на земле, который мог видеть ее такой, как есть, и мог, казалось бы, легко ее обидеть, видел в ней совершенство. Его глаза горели жадным огнем. Он облизывал губы, как голодающий, которому предложили сочный бифштекс.
Медленно подойдя ближе, он слегка сжал ей руки и в упор посмотрел на свою ночную гостью. Ей стало не по себе. Может, увидев ее без платья, он наконец понял, что она слишком полная? Ведь одежда скрывала ее недостатки. Боже правый, почему он молчит? Если он не перестанет на нее пялиться, она просто сойдет с ума.
– Прекрасно, – пробормотал он чуть слышно, – ты само совершенство.
Неужели он серьезно? Софи заметила выпуклость у него в паху и поблагодарила судьбу за то, что она уже не девственна. Ей не хотелось бы испытать прежнюю боль.
Но она больше не могла стоять перед ним в неглиже.
– На тебе слишком много одежды, Габриэль, – прошептала она и начала расстегивать его сюртук.
– Я сам.
Он отступил назад и, не сводя с нее алчущего взора, скинул сюртук и рубашку. Дальше на пол полетели воротничок, манжеты и галстук. Наконец он снял нижнюю рубашку, и Софи увидела его обнаженный торс.