Читать интересную книгу Увертюра к смерти - Найо Марш

— Вот он, сэр, — сказал Роупер. — Это — Сол Трантер, без сомнения, вредитель, пойманный на месте преступления с двумя фазанами эсквайра и с дымящимся ружьём в руке. Два года ты водил нас за нос, не так ли, Трантер, старая лиса? Я подумал, что мне необходимо прийти, сэр, так как я имею к этому непосредственное отношение.

— Очень хорошо, Роупер.

— А теперь, Трантер, — сказал Роупер, — ты будешь говорить с главным инспектором и дай ему узнать всю правду, раз уж тебе так не терпится рассказать что-то.

— Эх, сыночки мои, — сказал браконьер свистящим голосом. — Это что, тот инструмент, который совершил убийство?

И он указал своей неописуемо грязной рукой на рояль.

— Тебя это не касается, — строго одёрнул его Роупер.

— Что вы хотите сказать нам, Трантер? — спросил Аллен. — О, Боже, да вы же весь мокрый, как водяная крыса!

— А я был на Клаудифолде, когда они поймали меня, — сообщил господин Трантер.

Он немножко пододвинулся к обогревателю, и от него пошёл пар.

— Эх, вот они меня и поймали, — сказал он. — Думаю, это должно было случиться рано или поздно. Эсквайр будет членом комиссии в суде и покажет всю свою власть, без сомнения, так как в его лесах я расставлял ловушки и стрелял последние двадцать лет. Трусливый человек, он забыл бы о своих глупых, самодовольных манерах, если бы знал, что у меня есть вам сообщить.

— Этого не нужно говорить, — строго сказал Роупер. — Вы на волосок от каторги на целый месяц.

— Может быть. А может быть, и нет, Чарли Роупер. Он скосил глаза на Аллена.

— У меня есть что вам рассказать, и это перенесёт вину с этой пушки на того, кто установил её. Я думаю, рука закона должна после этого стать более лёгкой на моих старых плечах.

— Если в вашей информации будет что-либо полезное, — сказал Аллен, — мы сможем замолвить за вас словечко. Но обещать не могу. Сами понимаете. Сначала я должен услышать ваш рассказ.

— Так не пойдёт, мистер. Сначала обещайте, история потом, такой у меня девиз.

— Но не у нас, — холодно ответил Аллен. — Это выглядит так, будто вам нечего сказать, Трантер.

— Значит, угрозы — это ничего? Значит, проклятья — это ничего? Значит, молодой парень, пойманный, как и я, на месте преступления с хорошенькой птичкой, как будто залетевшей в его ловушку, — это ничего?

— Ну?

Фокс пришёл в зал, присоединился к группе вокруг обогревателя и уставился своим намётанным глазом на Трантера. Пришёл Найджел и снял свой макинтош, по которому струями стекала вода. Трантер с беспокойством покрутил головой, искоса глядя то в одно лицо, то в другое. В уголках губ у него появилась струйка коричневой слюны.

— Ну? — повторил Аллен.

— Сердитые люди со сжатыми кулаками — это были Джернигэмы, — сказал Трантер. — Что для них птичка или две! Я против всех этих проклятых скряг, такая у меня позиция. Они — тираны, и могила по ним плачет, и по отцу и по сыну.

— Роупер, лучше отведите его назад.

— Э, нет, я расскажу вам. И если вы не отдадите мне должное, будь я проклят, если не брошу это в лицо мировому судье. Где у вас ручка и бумага, люди? Я лучше напишу.

Глава 22

ПИСЬМО К ТРОИ

— В пятницу днём, — сказал господин Трантер, — я был на Клаудифолде. Неважно зачем. Я спускаюсь вниз своим путём, очень, на самом деле, хитрым путём, всегда таким спокойным, как лунный свет. Я спустился с холма на Топ-Лейн. Неважно зачем.

— Я вовсе этим не интересуюсь, — сказал Аллен. — Продолжайте.

Господин Трантер бросил на него полный сомнений взгляд и глубоко вдохнул.

— Я был уже почти на Топ-Лейн, когда услышал голоса. Женский голос и мужской голос, и очень злые голоса. “Ах, — подумал я. — Там внизу кто-то есть, и скандалят что есть сил, вот в чем дело, — подумал я, — дорога эта не для меня, особенно со всем тем, что у меня в руках и в карманах тоже”. Хотя, неважно, что это было. Итак, я подкрадываюсь ближе, пока, наконец, не оказался близко от них на насыпи над дорогой. Там есть огромный старый бук, дерево это, значит, растёт там, и я лёг на землю и пополз вперёд, изворачиваясь, как змея, пока я не посмотрел вниз на дорогу. Вот так. И что я там увидел?

— Что же вы увидели?

— Ага! Я увидел молодого Генри Джернигэма, гордого до смерти, с дьявольским выражением на лице и с этой ректорской кошечкой в своих объятиях.

— Что такое вы говорите, — сделал замечание Роупер. — Выбирайте слова.

— Я так говорю, а вы не вмешивайтесь, Чарли Роупер. И кого я вижу, стоящей на дороге напротив этих двоих, с лицом кислым как лимон и с глазами, как бешеный огонь и дрожащую, как кролик в капкане. Кого я увидел?

— Мисс Элеонору Прентайс, — сказал Аллен. Господин Трантер, от которого теперь шёл пар, как от гейзера, и пахло, как от хорька, поперхнулся и заморгал.

— Она что, рассказала?

— Нет. Продолжайте.

— Дрожала, как в припадке, и что-то зловеще выкрикивала слабым голосом, что-то необычайно ядовитое. Она угрожала им ректором и угрожала им эсквайром. Она сказала, что застала их на месте преступления в грехе и что каждый достойный христианин в приходе узнает об их поведении. И многое другое к тому же. Никогда не подумаешь, что старая дева знает что-то о грехах молодости, а эта, кажется, знает. Кроме того, что сама не прочь выпить.

— Правда? — воскликнул Аллен.

— Ай! Она втайне выпивает, по секрету, точно. И даже расплескала все себе на грудь, я чётко видел. Без сомнения, именно это воспламенило старую клячу и заставило её разбушеваться и наброситься на них. Она дала им жару и шипела на них, эта мисс Прентайс. А когда она уже чуть не взорвалась от гнева, как он вспыхнул и набросился на неё! Ах, этот молодой негодяй! Схватил её за плечи и зашипел ей прямо в лицо. Если она не оставит их в покое, сказал он, и если она попытается очернить имя молодой девушки в глазах людей, сказал он, он заставит замолчать её злобный язык раз и навсегда. Он был взбешён, гораздо сильнее, чем она. Ужасно. А ректорская девица говорила: “Не надо, Генри, не надо”, но молодой Джернигэм не обращал внимания на свою кошечку, он уже не мог остановиться, бледный как полотно и пылающий, как печь. Они все стали кровожадными, гневными, вспыльчивыми, эти Джернигэмы, как это всем хорошо здесь известно. Я слышал об этом кровавом убийстве, и, думаю, нет сомнений в том, что он нацелил пушку на одну старую курицу, а попал в другую. Вот так!

* * *

— Проклятье! — воскликнул Аллен, когда господина Трантера увезли. — Ну и история!

— Вы этого ожидали? — спросил Найджел.

— О да, я почти ожидал этого. Было очевидно, что в пятницу днём произошло какое-то очень драматическое событие. Мисс Прентайс и Генри Джернигэм закатывали глаза, когда бы об этом ни упоминалось, и ректор сказал мне, что он и эсквайр и мисс Прентайс были против этого брака. Почему, одному богу известно. Дина кажется чудесной милой девушкой, черт побери. И посмотрите, как господин Генри реагировал на вопросы! Фокс, вы когда-нибудь слышали о таком? Одной эксцентричной старой девы было бы больше чем достаточно, это всем известно. А здесь мы имеем их целых две, и одна из них — труп.

— Какая-то странная, нелогичная история, господин Аллен. Да, она была убита. Но если бы этот ребёнок никогда не читал комических детских историй из дешёвых изданий и если бы у него не было с собой остатков от “Игрушки для бездельников”, этого не случилось бы.

— Да, вы правы, Фокс.

— Я полагаю, сэр, что из-за этого мисс Прентайс хотела увидеться с ректором в пятницу вечером. Я имею в виду эту встречу на Топ-Лейн.

— Да, пожалуй. О, черт, утром нам опять придётся взяться за мисс Прентайс. Что сказала Дина Коупленд о пудре?

— Она принесла её вчера вечером. Вчера вечером Джорджи Биггинс не появлялся за сценой. Он так всем надоел, что они отказались от его услуг. На генеральной репетиции он был мальчиком, приглашающим артистов на сцену, но после этого все столы и актёрские уборные как следует вымыли. Эта пудра должна была рассыпаться после половины седьмого вчерашнего вечера. И ещё одно: мисс Дина Коупленд ничего не слышала о луке.., или говорит, что не слышала.

— Это уже кое-что, в любом случае!

— Правда? — едко спросил Найджел. — Признаюсь, мне не удаётся понять ни малейшего значения того, что вы говорите. К чему, например, эта болтовня о луке?

— Действительно, к чему, — вздохнул Аллен. — Давайте собираться и отправляться домой. Полицейскому тоже необходим сон.

* * *

Но прежде чем лечь спать этой ночью, Аллен написал своей возлюбленной:

"Гостиница Джернигэм Армз 29 ноября

Моя дорогая Трои!

Повезло же тебе с возлюбленным. Ночной путешественник, который разговаривает с тобой в девять часов вечера в субботу, а вскоре после полуночи он уже в Дорсете осматривает рояль-убийцу. Ты будешь против подобных вещей, когда мы поженимся? Скажи, что нет, я надеюсь на это. Ты увидишь, что мужа опять нет рядом, тряхнёшь своими тёмными волосами и скажешь: «Опять его нет, что ж поделаешь» — и погрузишься в мысли о картине, которую тебе надо будет нарисовать на следующий день. Моя дорогая, любимая Трои, ты тоже исчезнешь, когда захочешь раствориться в работе, и никогда, никогда, никогда я не посмотрю косо или неприветливо и не буду изображать измученного супруга. Не просто это обещать, как ты сама догадываешься, но я обещаю.