На столе перед Диамуном стояла чашечка с коричневой бурдой, отдаленно напоминающей вкусом кофе. Он необычайно популярен в этих краях, этот напиток. Быть может это цикорий, в своём мире я о нем слышал. Говорят, он тоже похож вкусом на кофе.
Но сейчас не до этого.
Опустив в чашечку палец, я им поболтал. Суррогат благородного напитка успел остыть примерно уже наполовину, что идеально подходило для моей цели.
Взяв чашку в руку, я вылил её содержимое на голову наследника, затем положил руки на стол, оперся на них и заглянул Диамуну в глаза.
'Если ты сейчас хоть что-то скажешь, я вобью твои слова обратно вместе с зубами'.
Меня трясло, и было абсолютно безразлично, что произойдет со мной через пару мгновений.
В кают-компании стояла абсолютная тишина, лишь за открытыми иллюминаторами скрипели корабельные снасти и слышался плеск волн.
Глава 20. Техника выживших
Отступив шаг назад, я оказался у открытого иллюминатора. Нет, это получилось случайно, и я не собирался покинуть помещение через него в том случае, если к выходу из кают-компании будет не пробиться. Не дождетесь.
Из иллюминатора приятно пахло морской свежестью и мне не удалось преодолеть соблазн потянуть её носом. Помнится, ещё год назад я мечтал очутиться на море, а теперь выходит так, что только и делаю, что на нём нахожусь. Впредь надо будет поаккуратнее со своими мечтами, с ними явно что-то не так.
О смысле услышанного в свой адрес выражения я узнал ещё в самом начале наших с Яной отношений.
Тогда мы с Анри оказались на рауте в доме одного графа, чьи пистолеты стали позже моим подарком к его, Коллайну, дню рождения.
Анри тогда не на шутку увлёкся одной красоткой, и уговорил меня посетить дом графа, поскольку ему доподлинно было известно, что она часто бывает там.
Наносить визиты без приглашения или заранее посланного уведомления здесь считается не слишком приличным, но у меня был знакомый, ещё один граф, Андригус Эликондер, который мог навещать этот дом запросто. Словом, все сладилось, и в компании Андригуса мы туда и отправились.
Яна тогда вместе с двором убыла в один из своих загородных дворцов на несколько дней, так что дожидаясь её возвращения, я убивал время как мог.
Предмета неземной страсти Коллайна в доме не оказалось, но Анри быстро нашел замену, принявшись очаровывать другую леди, и в этом он весь.
С заменой у Коллайна что-то не заладилось, чему я был только рад, поскольку она показалась мне всего лишь симпатичной пустышкой. Хотя вряд ли Коллайн рассчитывал вести с ней философские диспуты.
Тут как нельзя кстати Андригус предложил поехать в дом другого его знакомого, чему я даже обрадовался. Хотя атмосфера оказалась скучновата, но вино было превосходным, и мне хотелось избавиться от его излишков, подставив лицо ветру в быстро мчавшейся открытой карете.
До клубов здесь ещё не додумались, и знать развлекалась тем, что всю ночь переезжала из дома в дом, гостеприимно распахнувших двери по случаю многочисленных праздников, дней рождений, юбилеев, знаменательных дат и просто хорошего настроения.
Раскатывающие по ночной столице кареты встречались, их пассажиры весело общались, бывало, что изменяли первоначальные планы и возвращались туда, откуда только что убыли, но уже с новыми гостями.
Случалось и так, что кому-то приходило в голову навестить свой загородный дом, и целая вереница карет, посчитав это удачной мыслью, выстраивалась за каретой хозяина. И все это было так почему-то знакомо.
Когда мы вместе с Анри и покидали дом, один из его гостей и обронил эту фразу.
Конечно же, я не обратил на неё внимания, тем более что мне не было понятно ни слова.
Анри же остановился как вкопанный. Помню, что в тот момент я торопил его, потому что Андригус ждал нас у кареты, а Коллайн перед этим всё ещё пытался что-то изменить в ситуации со своей новой знакомой, и мы задерживались.
— Открой же глаза, Анри. Поверь мне, это не та женщина, проснувшись с которой утром в одной постели, ты будешь иметь желание лечь вместе с ней вечером ещё раз — заявил я ему со свойственной мне прямотой, которая всегда у меня проявлялась после нескольких бокалов вина.
Довод показался ему убедительным, и мы покидали дом, раскланявшись с хозяевами. На выходе нас эта фраза и поймала.
Коллайн подошел к человеку, её произнёсшему, который стоял в окружении двух дам, держа их под руки. Затем о чём-то спросил его на незнакомом мне языке. Когда тот недоуменно повел лицом, сказал что-то ещё, такое же непонятное, но, несомненно, произнесенное уже на другом наречии. Реакция была аналогичная.
Следующий вопрос был на общеимперском:
— Извините, не знаю, как вас зовут.
Когда его собеседник совсем уж открыл рот, чтобы озвучить своё имя, Анри прервал его словами:
— Впрочем, не утверждайте себя, ваше имя написано у вас на лбу. Вы осел, и дети ваши тоже будут носить это имя.
Незнакомец побагровел, а Коллайн продолжил в издевательски-ленивой манере:
— Возможно, что я все же не угадал. Давайте я и дальше буду произносить имена, а когда вы схватитесь за свою шпагу, это будет знаком того, что я попал в точку.
Итак, начнем: баран, безмозглый тупица, человек с дерьмом вместо мозгов, — тут он на секунду оторвался от перечисления, сказав — извините дамы — затем продолжил:
— Бельнеуйский павиан.
Здесь он снова обратился к дамам:
— Вы знаете, бельнеуйские павианы отличаются особой тупостью
И затем уже к своему визави:
— Неужели до сих пор не угадал?
Тот стоял багровый как закат перед грядущим ненастьем. Достаточно дурацкая ситуация. Ведь схватись за шпагу, знак того, что немедленно хочешь ответить за оскорбление, получится так, что признаешь одно из имен своим.
'Это всё он не сам придумал — с гордостью тогда подумал я — Этому он у меня научился, когда присутствовал однажды при подобном разговоре. Вот только чего он на него так взъелся? Неужели из-за так неудачно начатого вечера? Понятно, что неудачное знакомство с дамами больше всего ранят мужские сердца, некоторые и знакомиться-то опасаются именно из-за этого. Но Анри ведь не таков'.
Вернулся Андригус, уставший ждать нас возле кареты, и с ходу принял сторону Коллайна. Андригус считает себя моим должником, и, наверное, это так, но совсем не в той степени, как он сам об этом думает.
К человеку, так и не выбрать себе имя, подошли его знакомые, дело сложилось, и было оговорено время и место.
Стать секундантом Коллайна мне не удалось, он выбрал себе Андригуса Эликондера и ещё одного графа, офицера кирасирского полка, нашего общего с ним знакомого. На все мои попытки выяснить, что же все-таки произошло, Анри уклончиво отвечал, что позже, позже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});