И вот тогда, когда 'Морской Воитель' поравнялся с кормой изнердийца,
дир Брунессо подал новую команду, после чего упал на колени, пытаясь унять рвущий его кашель.
С расстояния, что было между двумя кораблями, промахнуться не получится даже в такую погоду, и корму изнердийского корабля разнесло в щепки. Нет, он не начал тонуть, уходя кормой под воду, но управлять им стало невозможно. Такого, видимо, и добивался дир Брунессо, и получилось у него замечательно. Самого его, так и не сумевшего разогнуться, увели с мостика под руки, и командование кораблем принял Мелиню дир Героссо.
'Морской Воитель' продолжал следовать прежним курсом, чтобы не попасть под огонь правого борта лишенного возможности управляться корабля.
На палубе велись лихорадочные работы, канониры заряжали орудия и среди них мелькали Бронс, Мрост, ещё кто-то из наших людей. Остальные были среди абордажной партии, смешавшись с нею, одинаковые, как и экипаж 'Воителя', в таких же кирасах и шлемах.
По левому борту, в отдалении, громыхнуло раз, другой, затем ещё и ещё.
Это прорывались сквозь строй изнердийцев корабли Скардара. У них более сложная задача, огонь по ним велся с обеих сторон.
Нет, всё же в моем понимании скорость более предпочтительна, чем броня или мощность бортового залпа. Да и какая тут броня, медные листы бронепояса на уровне ватерлинии.
При повороте в сторону изнердийской эскадры 'Морской Воитель' находился дальше двух других тримур Скардара, но сумел достичь её первым и теперь уходил, прорвавшись, в морскую даль.
Вот из-за леса мачт рассыпающегося строя Изнерда показался 'Божий Любимчик', где же 'Гнев Мениоха'? Ведь по времени должен был показаться и он.
Так, вот и 'Гнев Мениоха', но что это? Вместо того чтобы продолжать следовать курсом в море, 'Мениох' вцепился бортами с одним из кораблей Изнерда. Какой, к дьяволу, абордаж, когда вокруг столько врагов, а волны бьют борта кораблей друг о друга с такой силой, что никакие кранцы не спасут?
Все выяснилось через несколько мгновений, когда яркая вспышка оказалась на месте скардарского корабля. Затем были клубы дыма, огонь на палубе взятого на абордаж противника… Мы же стояли и смотрели, сдернув с голов, кто шляпы, кто каски.
Почему адмирал дир Колиньессо принял именно такое решение?
Что там произошло? Его корабль получил сильные повреждения и он, зная, что жить кораблю считанные минуты, решил захватить врага с собой? Как теперь это узнать?
И оставалось только поклониться героям, принявшим такую смерть. Смерть не напрасную, потому что погоню продолжили всего три корабля Изнерда. Вернее четыре, но считать коутнер боевым кораблем…
На горизонте лежали в дрейфе два изнердийских корабля. Один из них с развороченной 'Морским воителем' кормой и другой, с повреждёнными близким взрывом парусами и такелажем. Они оба остались на плаву, но на починку им потребуется немало времени и вряд ли в ближайшее время они смогут продолжить погоню.
А на дне морском покоился 'Гнев Мениоха', захвативший с собой врага в вечный тлен.
Так оно всегда и бывает, мужество защитников отечества никогда не зависит от продажности или бездарности его правителей.
Положение по-прежнему оставалось критическим, врагов оставалось почти вдвое больше.
К тому же 'Божий Любимчик', с которым мы сблизились до расстояния плитинга, одной десятой морской лиги, начал сдавать.
Было хорошо видно, как на его палубе сновали матросы, пытаясь на ходу завести пластырь. Сам корабль всё чаще зарывался носом в волну. И это говорило о том, что 'Любимчик' получил серьезные повреждения, а экипаж пытается его спасти.
Вполне может случиться и так, что вскоре 'Морскому Воителю' придется в одиночку остаться против четырёх кораблей Изнерда.
Но теперь экипаж 'Воителя' посматривал на изнердийский флот как то даже по-философски, будто пытался представить на себе судьбу 'Гнева Мениоха'.
А я, я был горд, что оказался именно на стороне Скардара.
Волнение успокаивалось прямо на глазах, ветер в корму задувал по-прежнему свежий, и, будь 'Божий Любимчик' в порядке, мы просто шли бы прежним курсом, держа противника по корме.
Тем более что Изнерд не форсировал события, пытаясь приблизиться, что-то выжидая или на что-то надеясь. Видимо, то, что происходило с 'Любимчиком', было понятно им не меньше нас.
Наконец, наступила развязка. 'Божий Любимчик' приспустил паруса, вероятно посчитав, что устранить течь в корпусе на полном ходу не получится.
Двести метров, разделявших нас, не расстояние, и было хорошо видно, как на палубе суетились люди, вероятно собираясь покинуть корабль.
Этого на 'Воителе' ждали, и дир Героссо давно уже приказал приготовить корабельные шлюпки к спуску, ведь нужно спасать людей.
Так, а где моя кираса? Вот она, в нескольких шагах, лежит себе, дожидаясь своего часа. Я только лишь примерил её, приложив к телу. По уставу во время боя на мостике положено быть в ней. Но я-то смог себе позволить обойтись и без кирасы, как человек сугубо штатский, и, в общем-то, случайный.
Случись что с 'Морским Воителем', несколько килограмм металла не придадут телу положительной плавучести, решил я когда мы только выходили из гавани.
Теперь же другое дело.
Спасение людей с 'Божьего Любимчика' займет какое-то время и корабли Изнерда, безусловно, воспользуются ситуацией, когда и 'Божий Любимчик' и 'Морской Воитель' останутся практически без хода.
Взглядом я подозвал Проухва. Пусть поможет одеть, кираса — не бронежилет, и его помощь не помешает.
Для того чтобы переправить экипаж поврежденного корабля с борта на борт не требуется ложиться в дрейф, но ход придется уменьшить до малого.
А это даст Изнерду приблизиться до дистанции пушечной стрельбы. Возможно, дело дойдет до картечи, и кираса станет насущной.
Но что это?
Вместо того чтобы приказать убрать паруса, дир Героссо отдал команду выставить всё что можно. Такая возможность была, решив сравняться скоростью хода с 'Любимчиком', 'Воителю' пришлось приспустить часть своих. Но как же так?
Ведь 'Гневу Мениоха' достаточно было спустить флаг, признавая своё поражение и сдаться в плен. А плен, это ещё не гибель. И теперь, после его подвига, мы бросаем тонущий корабль вместе с его экипажем.
'Морской Воитель' уходил, отсалютовав оставшимся на смерть морякам 'Божьего Любимчика' залпом из кормовых орудий. Изнерду его не догнать, нет у него кораблей, способных сравниться с 'Воителем' скоростью.
Я стоял, облокотившись на планширь, глядя на бегущую за бортом воду.
Пушечная пальба за кормой давно стихла, и на горизонте не было видно ни одного пятнышка паруса. Вероятно, Изнерд отказался от погони, трезво оценив ситуацию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});