В пламя тут же стали подкидывать сучья и нарубленные поленья. Черные травы рядом с огнем съеживались, прижимались к земле, будто убоявшись живого тепла. Чудовища, злобно огрызаясь, отступали обратно в лес. Изредка во тьме вспыхивали двойные горящие точки и исчезали.
Это была страшная ночь, когда все воины молились Всевышнему и просили лишь о том, чтобы веток и нарубленных поленьев хватило до рассвета.
* * *
Низкие серые облака заволокли небо над клочком земли, где в царстве детей Галлеана на беду оказался немногочисленный отряд императорского капитана. Тщательно поддерживаемые костры обступили воинов тесным кольцом, а вокруг расстилался испорченный скверной лес. Щупальца болезни расползались все дальше, покрывали прекрасные деревья плесенью и черным мхом, выедали кроны, подернутые позолотой. Лес становился голым и безжизненным, только страшные твари прятались в скользких травах.
Иногда на поляну над тихим ручьем с опущенными ветвями плакучих ив выходили звери, чуя присутствие живых существ. Воины хватались за оружие, но огонь был лучшим союзником и защитником. Только ветер все усиливался, предвещая дождь, и языки пламени клонились к земле, а вместе с ними, будто стараясь вырваться из неплодородной земли, стелились убоявшиеся тепла травинки.
– Если дождь пойдет, то нам не поздоровится, – констатировал Стаффорд, запрокидывая голову к тяжелому небу.
Воины мрачно молчали. Всего в нескольких футах за огненным кольцом лежали загрызенные кони, верные соратники в скитаниях и походных лишениях. Никто не решался даже оглянуться в сторону остатков кровавого пира, устроенного нежитью ночью.
– Нам не выбраться, – пророчески пробормотал Вогнар, уперев руки в мясистые бока, и брезгливо сплюнул, словно слова оставили горечь во рту.
– Лучше бы Всевышний лишил тебя языка, а не глаза! – зло ругнулся Лукай, подбрасывая в костерок сук. Прожорливый огонь-чревоугодник требовал пищи, но веток почти не осталось.
Стоя рядом с Ламбертом у самой границы безопасного круга, Лариэлл разглядывал обнаженный кряжистый лес, растерявший осеннюю красоту. Черные, похожие на кривые тени деревья острыми сучьями грозили Богам, позволившим смертельному дыханию Мортис поразить бесплодием прекрасные некогда земли. Ветер трепал короткие темные волосы мальчика, и блестевшие на бледном лице глаза слезились.
– Почему эти звери на нас нападают? – раздался тихий вопрос.
– Возможно, их кто-то послал? – задумчиво произнес Стаффорт. – Тот, кто может знать, что мы будем проходить по этим землям. Тот, кто сумел договориться с Мортис…
Услышав это предположение, воины хмуро переглянулись. Им пытались помешать на пути к цели, а единственная причина, по которой они застряли в испорченных землях, – поиск Небесной Посланницы. Похоже, кто-то отчаянно желал извести весь отряд, чтобы остановить его! Неизвестный враг даже не погнушался заключить позорный договор с безмясой богиней!
– У скверны должен быть источник, – неожиданно прервал долгое молчание Ламберт.
Весь отряд обратился в слух, незримо подался к стоявшему спиной капитану в грязном истрепанном плаще.
– Если его сжечь, то звери издохнут, а может, и снова нормальными станут. – Капитан быстро повернулся к воинам, и в глазах каждого светилась зыбкая надежда. – Именно так поступает Инквизиция, когда узнает о зараженных местах.
– Да, – очень тихо подтвердил мальчик рядом с ним, – и действуют они беспощадно.
Он разглядывал носы грязных сапог, не смея поднять головы. Его плечи напряглись, и по телу пробежала судорога, как будто затаенное воспоминание причинило физическую боль.
– Мы тоже можем пострадать от лесного пожара, – вырвалось у Вогнара.
– В случае чего переждем в ручье, – быстро возразил ожививший Нибур и почесал зеленую голову, которую так и не сумел оттереть от мази Герона.
– Мне не нужны добровольцы, – процедил Ламберт, буравя тяжелым взором точку на лбу Вогнара. – Для лесного пожара достаточно одного поджигателя.
– Ну да, ну да, – язвительно усмехнулся ассасин, – я лично в этот лес не сунусь!
– Я сунусь, – пожал плечами Лукай, скрестивший руки на груди и потиравший бородку.
– Я не брошу тебя, капитан! – без размышлений вызвался Нибур, готовый голой грудью защищать капитана.
– Я тоже, – кивнул Бигдиш, поднимаясь.
Остальные нерешительно переглядывались, не желая выходить к оголодавшей нежити, рыскающей по обнаженному, умирающему лесу.
– Я не позволю идти тебе, Ламберт, и рисковать жизнью, – заявил Стаффорд, проверяя, хорошо ли выходит из ножен меч. – Тебе лучше остаться в лагере с остальными.
– Нет, Стаффорд, – осек его капитан, – в лагере останешься ты. Я привел вас в проклятое место, а потому у меня нет права рисковать вами.
Рыцарь скрипнул зубами, готовый противоречить каждому слову.
– Ты благороден, Ламберт, – начал он, – но это безрассудство – подвергать себя опасности! Ты здесь движущая сила…
– Это приказ! – глядя в светлые глаза Стаффорда, с жесткостью в голосе подчеркнул капитан.
Тот сердито коротко выдохнул и отвернулся, скрещивая руки на груди. Он разглядывал даль, где на горизонте сходилось с землей насыщенное грозовой свинцовой тяжестью небо и кружевная желтая оборка леса, еще охваченного тлением.
Добровольцы собирались, проверяли оружие. Нибур, встав на колени, молился Всевышнему. Он закрыл глаза, прислонив к губам простой серебряный крест, и тихо бубнил себе под нос. Никто не посмел прерывать его, но изредка рыцарь возвышал голос, и все слышали, что он произносит молитву, какую обычно читают перед смертным боем. Наконец он поднялся и, сочно хрустнув позвонками, размял шею.
– И я. Я тоже пойду с вами, – неожиданно произнес Лариэлл и повернулся к соратникам. Его предложение встретили оглушительным молчанием.
– Нет, – наконец вымолвил Лукай. – Нам будет спокойнее, если ты останешься под присмотром рыцарей. Так и до беды недалеко. – От жестоких слов мечника на бледных щеках Лариэлла вспыхнули пятна ярости, и он судорожно сглотнул. – Не хочу идти в бой с неумехой, которому нельзя доверять, – многозначительно добавил обвинитель.
Казалось, зловонный воздух сгустился, и два спорщика пожирали друг друга гневными взорами.
– Ты когда-нибудь видел источник скверны? – очень тихо, но свирепо спросил мальчик, незаметно крепко сжимая кулаки. Лукай замялся, не отвечая. – А я видел и знаю, как его распознать!
– Лариэлл, тебе лучше остаться в лагере, – мягко прервал Стаффорд.
Все с изумлением отметили, что обычно жестко сомкнутые губы молодого воина чуть дрогнули в улыбке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});