Читать интересную книгу Японский парфюмер - Инна Бачинская

Вероника была так мало похожа на слона в посудной лавке, что мы рассмеялись. Она взяла со стола мою чашку и собиралась отправиться в кухню, но Галка решительно воспротивилась. Взяла чашку из ее рук и сама унесла.

— Постоянно одергиваю себя, — сказала Вероника с досадой, — но не могу отвыкнуть от купеческих широких жестов, особенно когда увлекаюсь. Размахиваю руками, как ветряная мельница. Сказывается отсутствие хорошего воспитания в детстве.

Мы поговорили о воспитании детей. Галка, как единственная, кто был в теме, поделилась недоумением по поводу того, что своих четверых она воспитывает одинаково, а результаты разные. Павлуша — скромный, трудяга, умница, серьги ей подарил, полгода деньги собирал. Близнята Лисочка и Славик — лентяи и хулиганье, а Ритка — та вообще отпетая, неизвестно в кого — цепкая, сообразительная, как мартышка, жадина и учится через пень-колоду. Постоянно врет. А недавно придумала играть на деньги и обжулила два параллельных класса.

— На разборки в школу ходит Павлуша, я училок как огня боюсь! — призналась Галка.

— Пришлите ее ко мне, когда подрастет, — сказала, смеясь, Вероника. — Нам в торговле такие кадры позарез нужны.

Она посидела около часа, болтая ни о чем, и наконец поднялась. Сказала с сожалением:

— Как с вами, девочки, ни хорошо, а идти надо!

— Домой? — спросила Галка.

— Ну, что вы! Мой рабочий день продолжается до десяти, а то и до полуночи.

— А начинается?

— А начинается в шесть тридцать. Знаете, кто рано встает, тому Бог дает. Екатерина Васильевна, я вам позвоню завтра, если позволите. Галина Николаевна, вашего мальчика я жду послезавтра в двенадцать. Мои адрес и телефон у вас есть.

Чмокнув меня и Галку в щечку, Вероника ушла. Шубку она так и не надела, несла до машины в руках. Села на заднее сиденье, сказала что-то шоферу и укатила.

— Шикарная баба, — мечтательно протянула Галка. — Красивая и с мозгами. Вроде моей Ритки. Шофера продержала в машине… Хозяйка! Откуда ты ее знаешь?

— От верблюда!

И тут я выложила ей все. О раненом Юрии Алексеевиче, о том, как проведала его в больнице для богатых и встретила там Веронику. О том, что Юрий сделал мне предложение. Галка терпеть не могла Юрия Алексеевича. Он платил ей тем же.

— Понты и выпендреж! — поставила диагноз Галка, увидев его впервые. — Слова в простоте не скажет, козел.

Юрий был так мало похож на козла, что я расхохоталась.

— Эта твоя подруга детства? — высокомерно удивился Юрий Алексеевич. — Проста! О чем с ней можно говорить?

— И ты пойдешь? За этого хлыста? — закричала Галка. — С ума сошла?

— Может, хлыща?

— Какая разница! — Она махнула рукой. — Он тебе не пара!

— Почему?

— По кочану! С него радости как с козла молока! Кислая рожа, вечно недоволен, обидки дурацкие. Не мужик!

— А по-твоему, мужик — это когда матерится и морду бьет?

— Да пусть уж лучше матерится, чем зудит. Помнишь, как ты опрокинула на него чай? Сколько он зудел? Год? Три? Пять? Ума не приложу, как ты его выдерживаешь! Семь лет он парит тебе… мозги! Да если бы не он, ты давно встретила бы стоящего мужика да детей нарожала!

— А твой Веник лучше? — ехидно спросила я.

— Не подарок. Но у меня семья, понимаешь? У меня дети! А у тебя? Да от его нудной рожи молоко киснет!

Галка оседлала любимого конька. Как всякая нормальная женщина, она была свахой в душе. Она любила меня, но считала недоразвитой по жизни и с удовольствием брала на себя роль наставника.

— Где эти стоящие? — закричала я, обороняясь. — Ты думаешь, от желающих отбоя нет? Покажи пальцем!

— Так ты же дома сиднем сидишь! — завопила Галка. — Нет чтоб мордой торгануть! Посмотри на Веронику! А у тебя одна дорога, как у каторжника, — на работу и с работы.

— Какая морда! После смерти дяди все посыпалось! Да я долги последние сейчас только погасила. Куда идти? На дискотеку?

— Клубы по интересам, клубы знакомств, Интернет! Алька ходила, говорит, были шикарные мужчины. И программа шикарная. Стихи, музыка, танцы… Хочешь, пойдем вместе?

Я захохотала:

— Давай! Прямо сейчас и двинем!

— Дикая ты, Катюха. Ну и сиди со своим кривлякой. Да и не женится он на тебе никогда, помяни мое слово.

— Почему это? — Ей удалось зацепить меня за живое.

— А почему до сих пор не женился? Чувства проверял? Запомни, Катюха: мужики или сразу женятся, или не женятся вообще. Вот еще одна моя соседка, Светка, тоже встречалась с одним лет пять, голову ей морочил. Уж она его ублажала — не передать. Оказалось, женат.

— Юрий не женат.

— Ты уверена? Может, он и не разводился вовсе, а ты поверила! Знаю я одного такого, бабам лапшу вешает — ах, одинок, не понимают его, все бабы суки, только ты одна!

И пошло-поехало! Житейские истории знакомых и родственников, знакомых знакомых и родственников знакомых — любовь, слезы, обман и ревность. Я еще раз поставила чайник. В девять Галка позвонила домой, дала указания команде, как жить дальше, так как она остается ночевать у тети Кати. Рев восторга команды и радостный лай Шкодика из телефонной трубки услышала даже я.

— Видала? — сказала Галка обиженно. — Я им уже жить мешаю!

— Слушай, Катюх… а ты уверена, что между Юрием и Вероникой… эт-та… ничего нет? — спросила Галка полчаса спустя, когда мы сидели с ногами на диване и допивали бутылку «Амаретто».

Я пожала плечами. Вспомнила, как они отпрянули друг от друга, когда я вошла. И промолчала. Я не знала, что сказать.

— Вероника — баба не промах. И красотка. Если она положила глаз на твоего Юрия — пиши пропало!

— Зачем он ей? Она же старше. Ей, наверное, сорок.

— Ой, напугала! — захохотала Галка. — Кого это сейчас волнует! Выглядит она на миллион, один прикид чего стоит. С такими бабками и уродина засверкает. Сорок пять! Не меньше.

Я вспомнила, как Ситников обозвал меня уродиной. Мысли мои вернулись к нашему разговору, к Володе Галкину, и я вдруг расплакалась.

— Катюха, ты чего? — испугалась Галка. — Обиделась? Ты что, и правда любишь этого…

— Володя Галкин умер.

— Как — умер! — Галка мигом протрезвела. — Убили?!

— Нет, сам.

— Сам? Откуда ты знаешь?

— Он был наркоманом…

— Откуда он брал наркоту? Если его выперли с работы, откуда у него деньги?

— Елена давала. И еще…

Я замялась. Кузнецов беседовал с Галкой о том, как мы искали Метлицкую, но он ничего не сказал ей об убитой женщине в квартире актрисы.

— Что?

— Ты только не пугайся, Галюсь…

— Да говори же! — закричала Галка. — Что?

— Я была у Метлицкой.

— Без меня?

— Без тебя. Я подумала, что она может уехать и нельзя терять ни минуты… если еще не уехала. И пошла к ней.

— И что? Ты ее видела?

— Нет. Метлицкая действительно уехала. А перед отъездом она попросила пожить в квартире свою знакомую. И… — Я замолчала.

Галка молча ждала.

— И ее убили.

— Как — убили?! — ахнула Галка, хватаясь за сердце. — Что значит — убили? Вместо Метлицкой?

Я кивнула. И рассказала ей все. Как пришла, увидела женщину на диване, приподняла шляпку и увидела…

Галка только ахала. Она даже не спросила, почему я ничего не сказала ей раньше…

Рассказать ей о том, что меня тоже хотели убить, было бы просто бесчеловечно. И я промолчала. Я боя-лась! Боялась ее расспросов, испуга, мне нужно было обдумать все самой. Брат Колька днем вставил стекло, я убрала осколки и спрятала в кладовку лампу с разбитым абажуром.

…Около двух часов ночи мы наконец угомонилась. И в квартире наступила тишина.

* * *

На другой день утром я позвонила Леониду Максимовичу и сказала, что хочу поговорить. Чем раньше, тем лучше. Я чувствовала себя разбитой и загнанной в угол. Пусть Леонид Максимович сам разбирается. Никакой я не детектив. Пока это было игрой, было интересно, а сейчас… страшно. Как все легко начиналось! Мы пишем письма и ждем. Убийца выходит на нас, и мы его… хватаем!

Все получилось не так. Процесс вышел из-под контроля. Убита Лариса — она-то тут при чем? Метлицкая сбежала. Умер Галкин. А может, не умер, а тоже убит… Меня хотели убить, а я понятия не имею, кто убийца. То есть подозрения у меня есть, но… не знаю! Не хочу больше! Затея с письмами просто идиотская. И вообще…

Галка страшно обрадовалась, узнав о моем решении.

— Конечно, Катюха, давно пора! Я тебе сразу говорила! И следак твой мужик нормальный. Хочешь, пойдем вместе?

И мы отправились каяться к следователю Леониду Максимовичу.

Леонид Максимович слушал нас, не перебивая. С непроницаемым лицом. Сцепив в замок пальцы.

— Значит, вы устроили обыск, нашли негатив и утаили его от следствия, — сказал он, когда я выдохлась. — Не ожидал. Вы же взрослый человек, Екатерина Васильевна. В детектива решили поиграть?