долго прислушиваются к себе. Нет ли покраснений? Болезненности и зуда при мочеиспускании? Не чешется ли? Нет ли высыпаний? Нет ли следов на белье? Каких-то выделений?
А то мало ли…
Следующая вина за проявления тела касается внешних атрибутов и содержания сексуальности. Вдруг папа узнает, что у меня есть пися? Вдруг он поймет, что я, как взрослая женщина, могу иметь сексуальную жизнь? Вдруг мама узнает, что я уже взрослая? Поэтому в 23:00 нужно спохватываться, высвобождаться из объятий любовника и бежать домой. Чтобы мама не волновалась, не задавала лишних вопросов, а ты бы не придумывала легитимные причины отсутствия, не связанные с сексом.
А то мало ли…
Сексуальная вина, имеющая своим источником тело, базируется на ощущении вины за удовольствие, вины за нарушение запрета на прикосновения к гениталиям и вины за невозможность контролировать свои телесные проявления.
Часто сексуальность просто бьет в глаза. Выпуклая упругая грудь большого размера, когда любой вырез на одежде ее подчеркивает, просто кричит в лицо любому суровому критику о наличии женственности, сексуальности, и, если повезет, то и раскрытой чувственности.
Женственная одежда (платья, туфли), макияж, укладка, некий шарм придают женщине соблазнительный облик. Если такая девочка получала от отца суровый окрик в ответ на первые проявления ее телесности (не вертись перед зеркалом, а иди учить уроки!), то, скорее всего, чувство сексуальной вины за свои телесные проявления закрепится и во взрослом возрасте.
То, как женщина выглядит, как она одета, как преподносит себя, часто транслирует в окружающий мир информацию: я сексуально активна, этот вопрос не прошел мимо меня, я заинтересована в сексе. И первыми это заметят, конечно, родители. И сделают критическое замечание: «Вырядилась!»
Но это я уж преувеличиваю. В таких семья инфантильные девушки не позволяют себе так одеваться и выглядеть. Максимум, что случается с ними, это особый комплект одежды, который они надевают на свидания, когда родители не видят. Всегда выглядеть сексуально такие женщины себе позволить не могут.
«Я до сих пор (35 лет) скрываю от родителей, что хожу на свидания. Хочу избавиться от этого, но не знаю как. И еще хочу избавиться от этой одежды (флисовая толстовка и джинсы), купить что-то более соблазнительное, но не понимаю, что мне идет и как сочетать детали гардероба», — звучит реальная исповедь пациентки.
«Стыдно, если родители мужа узнают, что я занимаюсь с ним сексом».
Частой причиной сексуальной вины за свое тело являются локальные претензии. У меня есть эстетические дефекты (грудь отвислая или малые половые губы в рюшечку). Когда я спрашиваю пациенток, а с кем они себя сравнивают, когда судят так строго свои внешние несовершенства, то после небольшого размышления почти все отвечают, что сравнивают с порноактрисами и актрисами эротических фильмов. Ага! Значит, иметь сексуальные желания неприлично, переживать сексуальные проявления тем более недопустимо, а вот малые половые губы должны быть обязательно как у порноактрисы!
Откуда это внутреннее сравнение, почему порноактриса взята за эталон? На самом деле, это сравнение имеет много общего с запретом на удовольствие для толстого тела. Как можешь ты, будучи такой коровой, претендовать быть романтической героиней! И для чувства вины не важно, в чем состоит несовершенство, в ожирении или в незначительном внешнем дефекте. Главное, что носительница тела имеет установку: «Я распустила свое тело, не слежу за ним и плохо контролирую его, не выполняю то, что до́лжно, я виновата».
«Я стесняюсь стонать и показывать, что мне приятно. Я сексом занимаюсь тихо, как мышка. Мне кажется, что настоящая женщина не должна показывать, что она хочет секса, а то мужчина поматросит и бросит. Мне неприятно, когда мое тело трогает мужчина. Я стесняюсь своих крупных обвисших половых губ».
«Я чувствовала себя неудобно, когда мужчина ласкал ртом большой палец моей ноги, мне казалось, что ноги недостаточно хорошо вымыты, хотя я принимала перед этим душ».
«Всегда чувствую себя очень дискомфортно, когда у меня что-то протекает на постель, будто случилось что-то невероятное…и чувство вины, что у меня опять что-то вытекло, и я тут все запачкала».
«Стыдилась негибкости тела, не как в кино выглядели органы. То, что партнер может увидеть волоски у сосков, приводило в состояние паники. Я так стеснялась своего тела и неумения, что считала мужское восхищение одолжением и неоправданным авансом».
«Стыдно было открыто воспользоваться лубрикантом и признаться, что мне не хватает смазки. И я терпела боль, иногда очень сильную. Страх обидеть или принизить партнера заставлял сосредоточиться на его удовольствии. Это снова порождало стыд за свою неуклюжесть, физическую и моральную».
Следующая причина чувства сексуальной вины — это страх, что партнер узнает мои мысли и осудит за них.
Причина этого страха кроется в привычке приписывать партнеру свои мысли. Например, он выглядит печальным. Значит, он грустный. Хотя может быть, он просто сосредоточен или задумчив.
Он думает, если я не возбуждаюсь, значит, я его не люблю. Надо срочно что-то делать.
Он думает, если я не испытываю оргазм, значит, он меня не удовлетворяет, и уйдет от меня.
Если я подскажу ему, что во время проникновения нужно ласкать клитор, он подумает, что у меня был до него более опытный партнер, начнет обвинять меня, что я сравниваю их, будет допытываться.
У меня слишком короткий половой акт (член), я думаю, что я не удовлетворяю ее.
Она не проявляет инициативу, значит, она не любит меня и не хочет, значит, я тоже не должен проявлять инициативу к сексу, чтобы не насиловать человека действиями, которые он ненавидит.
На самом деле партнер может так не думать. И даже если и мыслит о чем-то подобном, совершенно не обязательно, что в результате он захочет поступить самым нелицеприятным способом, обязательно расстаться или обвинять. Возможно, его догадки и ваши признания — всего лишь причина для разговора, не более. Но женщина часто испытывает вину за свои сексуальные знания, и поэтому скрывает их.
Во всех этих посланиях есть нечто общее. Мое поведение, тело — не такое, как ожидает партнер. Партнер думает, что моя сексуальность и телесные проявления должны быть какими-то другими, а они не такие, и в этом моя вина. Мало того, что я какая-то дефектная, я еще и догадалась об этом! Теперь я наверняка знаю, что он знает, что я знаю, и подозревает меня, что у меня больше сексуальной компетенции и опыта, чем кажется, хотя это и не так.
Если мы внимательно вчитаемся и вдумаемся в этот внутренний диалог, то снова увидим за ним лицо родителя,