могу огреть, — заявляю с лучезарной улыбкой на губах. Нечего тут! Соблазнитель хренов!
Я не горю желанием переезжать к Матвею. Даже на несколько дней. Не хочу знать, где он жил с моей сестрой. Где они спали, где ели, где гуляли. Мне это всё противно. Я там не смогу пробыть ни дня. Только ради детей… Лишь любовь и ответственность перед Марусей и Денисом способны заставить меня пойти на столь отчаянный шаг.
Матвей прав. Здесь оставаться нельзя. Слишком опасно.
Бесит! Аааа! До чего же бесит собственное бессилие! И неубиваемая любовь. Гребанный Илларионов!
Достаю сковородку, разогреваю. Каждое моё движение наполнено раздражением и злостью. Не на Матвея. На себя.
С остервенением разбиваю одно за другим яйцо. Смотрю, как прозрачные белки густеют. Удивительно, как мне удалось не проткнуть ни одного желтка.
Параллельно насыпаю в турку кофе, наливаю воды, ставлю греться. Ловлю себя на мысли, что даже спустя долгих шесть лет помню какое именно кофе Матвей любит. Делаю его на автомате.
Мои мысли заняты предстоящим переездом. Надеюсь, он не на долго. У деток обучающая программа в детском саду, кружки, друзья на районе. Я не хочу всего этого их лишать.
— Мама, мы готовы! — гордо заявляет с порога Денис.
Поворачиваю голову в сторону и замираю. С трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.
Два моих шалопая собрались в гости. Маруся в платье, леггинсах и толстовке на молнии. Денис в джинсах и футболке с длинным рукавом.
— Маруся, солнышко, давай тебя переоденем, — ставлю на стол кружки, подхожу к дочке. Приобнимаю и увожу в сторону.
— Дядь, вы с мамой давно знакомы? — интересуется сын. Он остался с Матвеем на кухне.
— Давно, — отвечает Илларионов.
— А почему вас не было раньше? — продолжает засыпать вопросами. — Вы ведь в гости не приходили. Разве так поступают друзья?
— Он был очень далеко, — мы с Марусей заворачиваем за угол, но я продолжаю слушать разговор отца и сына.
Я приехал как только смог. И теперь всегда буду рядом.
— Прям так всегда? — недоверчивый мой мальчик не успокаивается.
Улыбаюсь. С таким, как Денис, не пропадёшь!
— Всегда-всегда! — заверяет.
— Понятно, — важный тон сына становится ещё важнее. — А у вас есть дети?
Глава 40. Матвей
Смотрю на маленькую копию себя и ухмыляюсь. Это ж надо такие вопросы задавать! Не в бровь, а в глаз. С размаха.
Чем дольше я нахожусь рядом с детьми, тем сильнее вижу с ними сходство. Чувство гордости наполняет сердце. И непомерной любви.
Света… Моя непокорная Зая. Как же я благодарен тебе за Дениса с Марусей! Никогда не смогу представить через что ты прошла по моей вине. Всё, что мне остаётся, так это до конца своих дней носить тебя на руках.
— Так у вас есть дети? — не успокаивается мальчишка. — Вы чего молчите? Правду трудно сказать?
Устами младенца глаголет истина, да? В моём случае она тупо бьёт по башке. Набатом.
— У меня есть дети, — произношу вслух. Аж целых двое. Ты один из них.
Денис и Маруся, как же здорово быть вашим папой. Если бы я только узнал раньше про вас…
От осознания, что я сам, по собственной глупости, просрал пять лет жизни своих детей грудь рвётся на части. Я не папаша. Я самое настоящее говно.
Как все исправить? Фиг знает… Личностные отношения гораздо сложнее, чем бизнес. Там голый расчет и цифры. Здесь нечто гораздо ценней.
— Правда? — глаза мальчишки горят. Он полон энтузиазма. — Кто? Сколько им лет? Где живут? — прорывает плотину. — Они посещают садик? Или уже большие и ходят в школу? У них роботы есть? И машинки на пульте управления? — скидывает на меня тонну вопросов. Я на половину из них ответа не знаю!
Бросаю косой взгляд на дверь. Светка, ты где? Почему вы там так долго? Я не справлюсь здесь без тебя! Помоги.
— А хомяк? — Денис не останавливается. — У ваших детей есть хомяк? И собака?
— Стоп-стоп-стоп! — торможу его. — Я не успеваю за тобой, — усмехаюсь.
— Надо медленнее? — искренне удивляется мальчик. В его глазах нет ни намёка на корысть или зависть. Там чистый, простой интерес.
— Лучше расскажи про себя, — перевожу тему. — Тебе нравится в детском саду? Чем занимаешься помимо него?
— Про себя не интересно, — вздыхает печально.
— Почему? — теперь пришла очередь удивляться уже мне.
— Потому что про себя я всё знаю, — смотрит на меня. Наивность во взгляде выбивает воздух из груди. — Только не знаю, где мой папа, — шепчет. Затем следует долгий вздох.
— Ты бы хотел с ним познакомиться? — задаю вопрос. А сам с замиранием в сердце жду ответа. Мне и хочется, и страшно услышать ответ на него.
— Конечно, хочу! — заявляет упрямо. — Как же можно не хотеть знать своего папу? — его удивление словами не передать. — Это же па-па! Самый родной и близкий на свете человек! — произносит с гордостью. Говорит со мной, словно это ему сорок, а мне всего лишь пять лет. — После мамы, конечно же, — добавляет тихонько в самом конце своей речи.
— Мальчики, мы готовы, — на кухню заходит Света с Марусей. Я выдыхаю. Наконец-то закончился мой допрос.
Девочки садятся за стол, начинаем завтракать. Я ещё никогда не был рад тишине за столом.
Наблюдаю за своими детьми. Они офигенные! И чем дольше я нахожусь рядом с ними, тем сильнее понимаю сколько много упустил в их жизнях.
Света привела дочку в порядок. Вместо “я у мамы модельер” девочка стала выглядеть как принцесса. Пышного платья не