полуострова.
В директивах поддерживалась идея активизации партизанского движения на Юге с целью склонения Сеула к мирным переговорам или даже свержения правительства РК. Однако, в отличие от предложений Ким Ир Сена и Штыкова, там ничего не говорилось о создании «освобожденного района» в провинции Кенгидо. Сталин отверг также возможность проведения операции по захвату полуострова Онджин, поскольку южнокорейцы могли расценить ее как начало большой войны.
Наконец, в директивах указывалось, что возможности мирного объединения страны далеко не исчерпаны и что Северу необходимо начать активную работу по мобилизации общественного мнения, в том числе среди корейцев, проживающих в Америке, Канаде и Японии, подготовить и направить в ООН материалы со свидетельствами массовой поддержки общественностью предложений Пхеньяна о мирном воссоединении.
Несмотря на отказ Сталина поддержать вторжение северокорейских войск в Южную Корею, Ким Ир Сен продолжал тактику «уламывания» советского лидера. В беседе 19 января 1950 года с советскими военными советниками в Пхеньяне Ким Ир Сен подчеркивал, что после объединения Китая на очереди стоит освобождение южной части Кореи и что он не спит ночами, опасаясь потерять доверие народа Южной Кореи в результате затягивания с объединением страны. Ким Ир Сен выразил пожелание встретиться со Сталиным.
В ответ Сталин 30 января 1950 года направил советскому послу в КНДР Штыкову шифротелеграмму для передачи Ким Ир Сену, в которой говорилось о необходимости тщательной подготовки «столь большого дела в отношении Южной Кореи». Сталин согласился принять Ким Ир Сена и выразил готовность «помочь ему в этом деле».
Информация советского посла была воспринята северокорейским руководителем «восторженно». Он несколько раз просил передать «товарищу Сталину благодарность за помощь».
В апреле 1950 года Ким Ир Сен прибыл в Москву для встречи со Сталиным. Во время переговоров руководитель СССР сказал, что «в силу изменившейся международной обстановки» он согласен с предложением корейцев приступить к объединению. При этом было оговорено, что. окончательно этот вопрос должен быть решен совместно КНДР и КНР, в случае несогласия китайцев решение необходимо отложить.
13 мая 1950 года Ким Ир Сен и Пак Хен Ен прибыли в Пекин и сразу же встретились с Мао Цзэдуном, информировали его о согласии Сталина с идеей северокорейцев «приступить к освобождению Южной Кореи». Ким Ир Сен сообщил Мао, что в КНДР разработан трехэтапный план вторжения на Юг; на первом этапе — сосредоточить войска для внезапного нападения на Юг; на втором этапе — выдвижение предложения о мирном воссоединении страны; на третьем этапе — после того, как северокорейские предложения о мирном воссоединении будут отвергнуты, начать военные действия. План предусматривал захват Южной Кореи в течение 25–27 дней.
Мао Цзэдун одобрил замыслы Ким Ир Сена. Одновременно он выразил уверенность в том, что американцы не вмешаются в конфликт. Если же японцы направят свои войска, то Китай поможет КНДР, заявил китайский руководитель. По мнению Мао, Советскому Союзу не следует участвовать в корейском конфликте, так как он связан с США соглашением о демаркационной линии по 38-й параллели, а Китай не имеет перед Соединенными Штатами никаких обязательств.
В беседе со Штыковым 29 мая 1950 года Ким Ир Сен сказал, что он собирается начать боевые действия в конце июня. Позже, по его словам, делать это нецелесообразно, так как, во-первых, могут просочиться сведения о приготовлениях КНА, а во-вторых, в июле начинается сезон дождей.
Весьма «странно» выглядит переписка между советским послом в Пхеньяне и Москвой в последние дни перед вторжением северокорейской армии на Юг. 20 июня 1950 года Штыков сообщил в Москву, что в 20.00 по московскому времени в КНДР перехватили приказ начать в 23.00 атаку против Севера. 21 июня Ким Ир Сен через советского посла информировал Сталина о том, что южнокорейцам стали известны данные о предстоящем наступлении Корейской Народной Армии. В этой связи он считал целесообразным развернуть боевые действия по всему фронту 25 июня. Так началась корейская война, продолжавшаяся три года.
Никита Сергеевич Хрущев
(Из «Воспоминаний»)
Хочу рассказать о том, чему я сам был свидетелем. Кажется, в 1950 году, когда я уже начал работать в Москве или чуть раньше, еще до моего переезда в Москву, приезжал Ким Ир Сен со своей делегацией. Он вел беседу со Сталиным и там поставил вопрос, что они хотели бы прощупать штыком Южную Корею. Он говорил, что при первом толчке из Северной Кореи там произойдет внутренний взрыв и восстановится народная власть, то есть такая же власть, какая была в Северной Корее.
Естественно, Сталин не мог противостоять этому. Это импонировало и сталинской точке зрения, его убежденности как коммуниста, тем более это внутренний корейский вопрос: Северная Корея хочет подать руку своим братьям, которые в Южной Корее находятся под пятой Ли Сын Мана.
Ким Ир Сен докладывал Сталину и был совершенно уверен в успехе этого дела. Я помню, Сталин тогда выражал сомнения: его беспокоило, ввяжется ли Америка или она пропустит это мимо ушей. Склонились к тому, что если это быстро будет сделано (Ким Ир Сен был уверен, что это будет сделано быстро), то вмешательство США уже будет исключено.
Сталин все-таки решил запросить мнение Мао Цзэдуна о предложении Ким Ир Сена. Я должен заявить, что это было не предложение Сталина, а предложение Ким Ир Сена. Он был инициатором. Сталин, конечно, его не сдерживал.
Я считаю, что и никакой коммунист не стал бы его сдерживать в таком порыве освобождения Южной Кореи от Ли Сын Мана, от американской реакции. Это противоречило бы коммунистическим мировоззрениям. Я не осуждаю Сталина за это, а наоборот, я полностью на его стороне. Я и сам бы, наверное, тоже принял бы это решение, если мне было бы нужно решать.
Мао Цзэдун ответил тоже положительно. Я сейчас дословно не помню, как формулировался запрос Сталина, но, по-моему, он спрашивал его: как он относится к существу этой акции и вмешаются США или не вмешаются. Мао Цзэдун ответил одобрением на предложение Ким Ир Сена и выразил мнение, что США, видимо, не вмешаются, так как это внутренний вопрос, который решается самим корейским народом.
Я помню, за обедом на даче много шутили. Ким Ир Сен рассказывал о быте корейцев, говорил о климате Кореи, о хороших условиях выращивания риса, о рыбной ловле. Одним словом, он много рассказывал хорошего о Южной Корее. Он говорил, что после воссоединения Юга и Севера Корея станет полноценной и она будет иметь возможность обеспечить сырьем свою промышленность за счет Севера и обеспечит потребность народа в пище за счет рыбной ловли, риса и других