— Свяжите мерзавца и бросьте… вон в ту яму. И этого туда же, — главарь пихнул ногой тело, лежащее на дороге.
Бандиты стянули запястья Прохора за спиной.
— Ты же обещал меня отпустить, — сказал тот.
Громила усмехнулся.
— Я соврал! — и разбойники дружно загоготали.
Взяв бездыханное тело писаря за ноги и за руки, лиходеи раскачали его и сбросили в придорожную яму, которая, к слову сказать, оказалась довольно-таки глубокой, в два роста. Следом полетел и шут.
Некоторое время разбойники смотрели сверху на свои жертвы, посмеиваясь, а потом решили отправиться в свое логово. Они отпустили еще пару грязных шуток в адрес Прохора и покинули место стычки, горланя песню на весь лес.
Никому никогда не стремился зла я причинять.Причинять!Но тот не прав, ох, не прав,кто свободу у меня хотел отнять.Отнять!Все к чертям! Всех к чертям!От закона, от своих враговя в лес ушели с одной бандой лесной интересы общие нашел.Нашел!Мы четко знаем работу свою.Эй, богатый скупец, берегись!Не сохранить тебе шкуру твою,только нам ты в лесу попадись!Не нужно нам злата и серебра,Деньги людям мы все отдадим.Простому народу не сделаем зла —С миром проходи!В глуши лесной под соснойс бандой волосатых мужиковжил я.За разбой, грабеж и разбой,все, все, все охотились за мной,искали меня.Каждый бес-головорезза мною рыскал по пятам.По пятам.Но имели вес мой нож и обрез,это поняли все те, кто уже там.Уже там!Мы четко знаем работу свою.Эй, богатый скупец, берегись!Не сохранить тебе шкуру твою,только нам ты в лесу попадись!Не нужно нам злата и серебра,деньги людям мы все отдадим.Простому народу не сделаем зла —с миром проходи!
Едва голоса стихли, шут зашевелился и попробовал снять путы, но бандиты постарались на славу — узлы не поддались. Он потужился еще немного и принялся толкать ногами Фрэда.
— Очнись, хороняка! Давай, приходи в себя.
После очередного пинка писарь ойкнул и открыл глаза.
— Я уже на том свете? — и увидев Прохора, кинулся на него и принялся душить. — Ты убил меня! Убил! Что я тебе сделал?! За что?!
Глаза Прохора полезли из орбит.
— Убери руки, идиот, — прохрипел он. — Не умер ты, не у… — писарь ослабил хватку, и чуть не задушенный весельчак стал жадно хватать ртом воздух вместе с мошкарой, но сейчас ему было на это плевать. Фрэд вжался в холодную землю и заплакал. Шут повел шеей и прошептал. — Успокойся, чтоб тебя! Все позади.
— Ты… меня… ножом! Чтобы еще раз с тобой куда-нибудь! Шиш с маслом!
— Развяжи меня, — хриплым голосом проговорил Прохор, сглатывая слюну и морщась от боли в горле.
— Так сиди! — выпалил писарь, и тут в его мозгу что-то щелкнуло. — А почему я жив? Я же помню, как ты меня ударил. Ой…
Фрэд удивленно ощупал рукоятку кинжала, торчащего из груди ножа. Поразмыслив немного, он поднял брови и, приготовившись к боли, выдернул пронзившее его оружие. Но боль не пришла. Даже кровь не брызнула, и писарь облегченно вздохнул. Прохор не оставлял попыток освободиться.
— Перережь эти проклятые веревки, — и он повернулся спиной к писарю.
— Сначала скажи, как ты это сделал!
Шут закатил глаза.
— У тебя книга летописи под колетом! Неужели ты думаешь, что я смог бы тебя убить?
— Ну, в тот момент я именно так и думал, — почесал затылок Фрэд. — А где мой берет? Там перо дорогое, павлинье.
Прохор начал терять терпение.
— Ты освободишь меня или нет?! Разбойники уходят, а мне с ними еще поквитаться надо.
Писарь перерезал веревки ножом. Шут потер запястья и размял затекшие пальцы. Сплюнув, он встал и посмотрел наверх: над головой покачивали ветвями березы, пытаясь смести с небосклона звезды. У самой кромки ямы, словно застывшая змея, торчал древесный корень. Прохор плюнул на ладони.
— Ну-ка, подсади меня.
Все еще не пришедший в себя до конца Фрэд встал на колени, подставив свою спину под подошвы грязных сапог дворцового озорника. Тот забрался на любезно предложенные плечи и вцепился пальцами в холодную землю. Медленно писарь начал вставать, стараясь не уронить Прохора. Наконец шут ухватился за корень и выбрался из ямы, а спустя мгновение сырую, холодную и зияющую темнотой дыру покинул и Фрэд.
Отряхнувшись, «убийца» плюнул под ноги.
— Дуй через бурелом, растапливай печь у нашей телеги и езжай по дороге. Я разберусь с этими упырями.
— Их же шестеро! — воскликнул книгочей.
Прохор приложил палец к губам.
— Тс-с! Не ори, — Он сунул руку под куртку и достал многозарядный пистоль. — Я из них сейчас решето сделаю.
— Мастер сработал? — догадался писарь.
— Ага. Ладно, надо спешить, пока они далеко не ушли. И ты поторопись. Можешь сам приехать, с ней не сложно управлять: закрываешь котел, кидаешь поленья и тянешь на себя все рычаги. Чтобы остановиться, дергаешь шнурок над головой и рычаги возвращаешь в исходное положение. Поворачивать колесом. Ну, разберешься сам.
Шут хлопнул повеселевшего летописца по плечу и побежал по дороге в том направлении, где еще слышались голоса уходящих разбойников.
Фрэд продрался через заросли кустов, через поваленные деревья и оказался на небольшой полянке, где совсем недавно любовался светлячками и слушал сверчков.
— Как же хорошо быть живым!
Забравшись на телегу, он в точности выполнил все указания шута: долил воды, закрыл крышку, затопил печь, и сел на место возницы. Немного подумав, дернул ручку справа от себя. Через некоторое время, когда дрова разгорелись, изобретение мастера затряслось, немало напугав писаря. Он даже хотел плюнуть на все и дождаться появления Прохора, но потом передумал. Когда еще перепадет шанс самому проехать на такой штуке?! Окончательно принять решение ему помогли крики и звуки шести выстрелов. Фрэд быстро произнес какую-то одному ему известную молитву, потянул на себя все рычаги и схватился обеими руками за колесо управления телегой. Та дернулась и выскочила на просеку. Луч света, ударившего из стеклянного глаза, разрезал ночную тьму.
Подпрыгивая на ухабах, самоходная повозка мчалась по дороге. Писарь сидел с выпученными глазами и думал только об одном — сумеет ли он остановиться или расшибется-таки о дерево? Пока ему удавалось ловко уворачиваться на поворотах от елочек-сосеночек, но, не смотря на дикий восторг, чувство самосохранения было на чеку. После очередного виража луч света выхватил на дороге какое-то движение. Фрэд решил не рисковать. Он резко дернул за шнурок над головой, спустив пар, бросил колесо управления и обеими руками схватился за рычаги и толкнул их от себя. Повозка остановилась, как вкопанная, и писака едва не вылетел из нее в грязь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});