– Невозможно, сэр.
Сэр Огастес был не из тех, кто любит возражения, – и уж точно не от подчиненного офицера в присутствии любви всей своей жизни.
– Я считал, что отдал приказ, мистер Шарп. И надеюсь, что его выполнят.
Шарп поставил правую ногу на стену и положил бурдюк с вином на согнутое колено:
– Если я продемонстрирую ракету леди Фартингдейл, сэр, я также продемонстрирую ее французским войскам в селении.
Жозефина взволнованно пискнула. Сэр Огастес уставился на Шарпа как на сумасшедшего:
– Что?
– Французские войска, сэр. В селении, – Шарп поглядел на башню цитадели. – Что там видно?
– Два эскадрона улан, сэр! Батальон пехоты в пределах видимости, сэр! – прокричал в ответ стрелок из роты Кросса.
Еще и пехота! Шарп обернулся в сторону селения, но французов среди домов по-прежнему не было видно. Фартингдейл подал коня вперед, копыта громко застучали по брусчатке:
– Почему, черт возьми, мне не доложили, Шарп?
– Никто не знал, где вы, сэр.
– Черт вас побери, я был у доктора!
– Надеюсь, ничего серьезного, сэр?
Жозефина улыбнулась Шарпу:
– Сэра Огастеса ударило камнем, майор. Во время взрыва, – и, разумеется, подумал Шарп, сэр Огастес настоял на немедленном медицинском вмешательстве, когда вокруг полно тяжело раненных, вопящих от боли людей, которым оно нужно куда больше.
– Черт побери, Шарп! Что им здесь нужно?
Вопрос, решил Шарп, на самом деле был в том, почему французам дали дойти до Адрадоса, и ответ на него был настолько очевиден, что даже автор «Практических указаний по искусству военного дела для молодых офицеров, включающий справочные материалы по боевым действиям, в настоящее время имеющим место в Испании» должен был его знать. Французы были в селении, потому что сил удерживать дозорную башню, замок и монастырь, сражаясь при этом с французами, просто не было. Но Шарп решил предложить раздражительному сэру Огастесу другой ответ.
– Думаю, они пришли по той же самой причине, что привела сюда нас: освободить своих заложников.
– Они собираются сражаться? – сэр Огастес и сам был не рад задать такой вопрос, но ничего не мог поделать: автор «Практических указаний» взял весь свой материал из депеш и других книг, похожих на его собственную, поэтому не был готов к действиям непосредственно близкого неприятеля.
Шарп вытянул затычку из бурдюка:
– Сомневаюсь, сэр. Их женщины у нас. Думаю, в течение получаса они запросят перемирие. Могу я предположить, что мадам Дюбретон будет предложено вскоре покинуть нас?
– Да, – Фартингдейл пялился через плечо Шарпа, пытаясь разглядеть врага, но тот так и не появлялся. – Займитесь этим, Шарп.
Шарп занялся этим, а заодно послал Харпера к Джилайленду, попросив того ссудить ему лошадь: он не собирался оставить переговоры с врагом на сэра Огастеса. Доверие Шарпа к старшему офицеру ничуть не укрепилось, когда тот, наконец, проявил интерес к работе Шарпа. Увидев, что солдаты разбирают стену поперек двора, сэр Огастес нахмурился:
– Зачем вы отдали такой приказ?
– Для обороны эта стена бесполезна, сэр. Кроме того, если дойдет до драки, я бы предпочел пустить противника во двор.
Фартингдейл на секунду потерял дар речи:
– Во двор?
Шарп утер вино с губ, закупорил бурдюк и улыбнулся:
– Мышеловка, сэр. Войдя внутрь, они окажутся в ловушке, – он постарался придать голосу более доверительную интонацию.
– Но вы говорили, что они не будут сражаться.
– Я и не думаю, что будут, сэр, но мы должны быть готовы к любому развитию событий, – он рассказал Фартингдейлу о других мерах предосторожности и о гарнизоне на дозорной башне, понизив напоследок голос: – Не хотите ли, чтобы я сделал что-то еще, сэр?
– Нет, Шарп, нет. Продолжайте!
Чертов Фартингдейл. Генерал-майор Нэрн с очаровательной нескромностью рассказал Шарпу о том, что Фартингдейл надеется войти в штаб командования.
– Никаких опасностей, не подумайте, упаси Боже! Чудный кабинетик в генштабе, салютующие шоколадные солдатики и все такое. Думает, если напишет правильную книгу, ему дадут целую армию, – угрюмо бурчал Нэрн. – А они вполне могут дать.
Со стороны конюшен показался Патрик Харпер, ведя в поводу двух коней. Он прошел мимо сэра Огастеса и остановился возле Шарпа.
– Ваша лошадка, сэр.
– Я вижу двух.
– Думал, вам не помешает компания, – Харпер был недоволен.
Шарп взглянул на него с любопытством:
– С чего бы?
– Слыхали, что он говорит?
– Нет.
– «Моя победа». Он рассказывает ей, что одержал здесь победу, не иначе. Говорит, что именно он взял замок. А ее лицо вы видели? Она даже не узнала меня! А ведь сейчас белый день!
Шарп усмехнулся, взял поводья и сунул левую ногу в стремя:
– Ей приходится защищать свое счастье, Патрик. Подожди: как только он отойдет, она непременно с тобой поздоровается, – он втянул себя в седло. – Жди здесь.
Шарпу удалось скрыть от Харпера свой гнев, но оскорблен он был не меньше. Если бы он, Шарп, написал книгу вроде «Практических указаний», чего он, конечно, делать не будет, там был бы один повторяющийся на каждой странице совет: всегда признавай чужие заслуги, если они есть, не пытаясь присвоить их себе. Чем выше человек поднимается в чине, тем больше ему нужно уважение и поддержка подчиненных. Пришло время, решил Шарп, проткнуть раздувшееся, как воздушный шар, самомнение сэра Огастеса. Он натянул поводья и пустил коня шагом, остановившись в паре шагов от Фартингдейла, как раз указывавшего на знамена и описывавшего утренний бой как «весьма удовлетворительную маленькую схватку».
– Сэр?
– Майор Шарп?
– Думаю, вам это понадобится, сэр. Для вашего рапорта, – Шарп держал в руках грязный клочок бумаги, сложенный пополам.
– Что это?
– Список мясника, сэр.
– А, – рука в перчатке из тончайшей кожи выдернула у него бумагу и сунула в седельную сумку.
– Вы даже не прочтете, сэр?
– Я был с доктором, Шарп. Я видел раненых.
– Я, скорее, имел в виду убитых, сэр. Полковник Кинни, майор Форд, один капитан и еще тридцать семь человек, сэр. Большинство погибло во время взрыва. Раненые, сэр: сорок восемь серьезно, еще двадцать девять легко. Простите, сэр, тридцать. Я забыл упомянуть вас.
Жозефина прыснула. Сэр Огастес посмотрел на Шарпа так, как будто майор только что выполз из очень вонючей сточной канавы.
– Спасибо, майор.
– И примите мои извинения, сэр.
– Извинения?
– У меня не было времени побриться.
На этот раз Жозефина рассмеялась в голос, и Шарп, памятуя о том, что ей нравилось стравливать своих мужчин, бросил на нее яростный взгляд. Теперь он не ее мужчина и драться за нее не будет. Как бы то ни было, обмен любезностями прервал сигнал трубы, далекий и настойчивый звук инструмента, любимого всеми французскими кавалеристами.