— И сейф там?
— Разумеется! Проще обменяться кабинетами, чем таскать тяжеленный сейф, — пояснил я.
— Идемте! Откроете нам кабинет с сейфом.
— Он открыт, там сейчас работает Рудаков.
Штраух ворвался в кабинет, проигнорировав приветствие Рудакова, и сразу потребовал:
— Штурмбаннфюрер! Откройте сейф!
Рудаков вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул, и он открыл дверь сейфа, а затем и дверцу внутреннего отделения.
— Теперь потайное отделение! — нетерпеливо потребовал Штраух.
— Какое еще потайное отделение? — посмотрел я на Штрауха, изумленно приподняв брови.
— Внутри есть еще и потайное отделение, — сообщил Штраух. — Вы этого не знали?
— В первый слышу! Рудаков, вы слышали что — нибудь о потайном отделении? — обратился я к Рудакову, мысленно пытаясь просчитать: что же известно этому проныре Штрауху? Похоже, что он приехал не просто так, а с убойным, так ему явно кажется, козырем в кармане. Н-да, сейчас надо вести очень тонкую игру, как можно ближе к острому лезвию правды.
Рудаков, видимо, тоже понял это, поэтому решительно заявил:
— Да, штандартенфюрер! В штабе нашего авиаполка стоял сейф точно такой же модели. Там внутри, на фирменной табличке обозначена модель и год выпуска. Вот за этой табличкой и находится скважина замка потайного отделения. Разрешите, я покажу!
Рудаков надавил на одну из крепящих табличку заклепок, и она повернулась вокруг второй заклепки, открывая узкую щель для ключа.
— Открывайте! — велел Штраух.
— Не могу, господин оберштурмбаннфюрер! — развел руками Рудаков. — У меня нет ключа. Когда гауптштурмфюрер Вахман передавал сейф в мое распоряжение, я спросил у него про ключ от потайного отделения. Он ответил, что ключа у него нет и не было. Во время поездки в Минск я нашел опытного слесаря и попросил его подобрать или изготовить ключ. Слесарь сказал, что к потайному отделению должно быть два ключа, и нашел ключ от такого же сейфа, но предупредил, что ключ не подойдет, — просто, чтобы я знал, как должен выглядеть ключ, если я его случайно найду. А для изготовления нового ключа надо снять слепок, но в данном замке это сделать невозможно, поскольку замочная скважина устроена так, что снятие слепка исключено в принципе. Я спросил…
— Я все понял, — отмахнулся Штраух. — Спасибо, штурмбаннфюрер! А давайте попробуем: вдруг мой ключ подойдет?
С этими словами он достал ключ из кармана, прошел к сейфу и вставил его в скважину. Замок щелкнул, дверца покорно открылась.
— Подошел! — удовлетворенно отметил Штраух. — Вы удивлены?
— Нисколько! — ответил я.
— Вот как? — сощурившись, взглянул на меня Штраух. — Это почему же, Герлиак?
— Если бы вы не были уверены, что ключ подойдет, вы бы не приехали из Минска в такую даль. Не так ли, Штраух? — вежливо улыбнулся я.
Штраух не ответил: он рылся в потайном отделении. Да что там рыться? И так видно, что ничего нет.
— Тут ничего нет! — объявил Штраух, поворачиваясь ко мне. — Странно, не правда ли?
— Ничего странного! — раздраженно заметил я. — Вы что, надеялись, что предыдущий владелец сейфа набьет его бриллиантами, перед тем как кануть в Лету? Вам же сказано: к нам сейф поступил без ключей от потайного отделения.
— Вот как! А почему? — иронически вопросил Штраух.
— Потому что эти ключи были у вас, — без тени улыбки объяснил я. — И один из этих ключей вы нам только что продемонстрировали.
Рудаков ухмыльнулся в сторону. Штраух побагровел. Штадле у него за спиной откровенно улыбался. Я понял, что самое время перейти в наступление.
— Штраух, дружище! — задушевно молвил я. — Если вы расскажете о причинах своего появления здесь, то мы найдем истину гораздо быстрее. Или вы нам не доверяете? Тогда я настаиваю, чтобы в присутствии нашего непосредственного начальника СС-обергруппенфюрера фон дем Баха вы прямо высказали все обвинения в наш адрес.
Припертый к стенке Штраух рассказал то, чего я никак не ожидал. Дело в том, что недавно у него был день рождения. А ко дню рождения принято получать подарки от родственников, друзей, близких знакомых, начальства и коллег по работе. Мы не стали исключением: находясь на территории Вайсрутении, начальника СД и полиции Минска лучше иметь в друзьях. От имени командования батальона СС «Люблин-500» я распорядился отправить с фельдсвязью посылку с золотым портсигаром, на котором была сделана гравировка: «Нашему боевому товарищу СС-оберштурмбаннфюреру Эдуарду Штрауху в день…» и так далее. Я сам отдал дежурному портсигар и подписал распоряжение об отправке портсигара и поздравительного адреса фельдсвязью в штаб СД и полиции Минска лично СС-оберштурмбаннфюреру Штрауху.
Когда Штраух открыл портсигар, то увидел в нем ключ с замысловатой бородкой. Заинтригованный Штраух раскрыл поздравительный адрес и обнаружил внутри него листок бумаги с текстом следующего содержания: «СС-оберштурмбаннфюреру Штрауху, лично, конфиденциально. Если со мной что — нибудь случится, то разгадку моей гибели вы найдете в моем служебном сейфе. СС-гаупт- штурмфюрер Вахман, Вайсрутения, объект „База-500“, 19 октября 1942 года».
— Что скажете, Герлиак? — спросил Штраух, пристально глядя мне в глаза. Да плевать мне на твой пристальный взгляд! У меня такие были учителя, что вам в гестапо такие и не снились!
Я поднял глаза от листка, выдержал взгляд Штрауха и спокойно ответил, отдавая ему записку обратно:
— Я могу лишь прокомментировать то, что мы видим. Записка вместе с ключом, втайне от меня, отправлена фельдсвязью 19 октября. Видимо, в последний момент Вахман украдкой вложил ключ в портсигар, а записку — в поздравительный адрес. А 20 октября я довел до личного состава приказ Главного штаба рейхсфюрера СС о развертывании нашего батальона в бригаду СС особого назначения. Соответственно, произошли должностные перемещения, которые Вахман не мог предвидеть, а именно: что сейф начальника штаба от него перекочует к Рудакову. Соответственно, он рисковал утратить доступ к тому, что было спрятано в потайном отделении сейфа. Поэтому он воспользовался вторым ключом и изъял «нечто» из потайного отделения. Ну, а вам послать предупреждение он уже не успевал. Не знаю, и не хочу строить догадки, с какой целью Вахман это сделал. Вас устраивает такое объяснение?
— Мне хотелось бы понять: в чем суть конфликта между вами, Герлиак, и вашим бывшим начальником штаба гаупт- штурмфюрером Вахманом?
— Да не было никакого конфликта! — с досадой воскликнул я. — Поймите простую вещь: Вахмана сделали начальником штаба нашего батальона еще в 1940 году. Его назначили из Берлина! И вплоть до того, как наш батальон вывели на переформирование после демянской мясорубки весной этого года, он в батальоне не появлялся. Сейчас нас развертывают в бригаду- Неужели начальником штаба боевой бригады можно назначить человека, не имеющего ни дня боевого опыта и опыта работы на восточных территориях? Но Вахман прислан из Берлина, и я заведомо полагаю, что прислали опытного и способного работника, которому просто не повезло с продвижением на службе. А где он еще, в специфических условиях Вайсрутении, может продвинуться по службе, показать в действии свои способности, как не в должности начальника разведки? И в этой должности он будет находиться под контролем опытного начальника штаба, который не допустит реализации поспешных и необдуманных решений. Если я не прав, то укажите мне, в чем именно, я с благодарностью приму конкретную критику товарища по СС и коллеги по СД. Я слушаю, Штраух! Давайте!