— Взаимно, — не остался в долгу человек.
В отличие от сына Тора, которого знала вся Империя, Казарка был тоже очень известным персонажем, но — в узких кругах людей, обладающих соответствующим допуском. Двум живым легендам пересекаться прежде не доводилось, и теперь они разглядывали друг друга с профессиональным любопытством и без опасения. Потому что все страхи Ульвара погибли в горниле Великой Войны ещё в самом её начале, а Ярослав Казарский не дожил бы до своих лет, если бы верил слухам и сплетням.
— Какими судьбами в наших лесах? — задал самый главный вопрос Ярослав. — Никак лично прибыл проинспектировать, или отдать команду? — после сложившегося начала беседы переходить на вежливое «вы» ему показалось неуместным.
— Случайно получилось, — норманн пожал могучими плечами, не желая вдаваться в подробности. — Но, однако, команду отдать действительно могу. Приказ будет или сегодня, или, самое позднее, завтра. Возьмёте меня в свою тёплую компанию? Я вам пригожусь.
— Слушай, ничего личного, — усмехнувшись шутке, качнул головой Казарка, — но ты мишень. Очень много внимания будешь привлекать, — он, кажется, демонстративно развёл руками. — Что, так неймётся? Дождись своих, с ними постреляешь. Или это то самое предчувствие? — нахмурился Ярослав.
Легендарная интуиция абсолютов была одной из немногих легенд, в которые сокольничий верил; он сам бывал свидетелем её проявлений, и ни в коем случае не собирался пренебрегать мнением одного из сильнейших (а по мнению некоторых — вовсе сильнейшего) абсолютов современности.
Может быть, напрасно. Может быть, стоило усомниться. Но оба бойца не знали, что та самая интуиция — это проявление предопределённости, на которую были обречены все полубоги. Как не знали и о том, что в данный момент та самая предопределённость уверенно вела трибуна Наказателя легиона «Гамаюн» к смерти. Ульвар просто привык доверять своему чутью, и сейчас оно настойчиво рекомендовало следовать за диверсантами.
С другой стороны, чем закончилось бы всё это, если бы Казарка не послушался предчувствия сына Тора, не могли сказать и боги.
Но история в любом случае не терпит сослагательного наклонения, и двое мужчин почти в открытую двинулись во временный лагерь. Казарский успокаивал себя тем, что, во-первых, предчувствие абсолютов действительно никогда не ошибается, а, во-вторых, двигался новый подопечный сокольничего весьма достойно. И казался из-за сочетающейся с солидными объёмами лёгкости шага не человеком, а оптическим обманом. Если бы ещё не этот вызывающий цвет брони…
Пока шли, Казарка, окончательно смирившийся с изменением боевой группы, вводил нового бойца в курс дела. Отдать должное, тот слушал не перебивая, и на своём праве командовать (а номинально Ульвар действительно был гораздо выше Ярослава по званию) не настаивал.
Целью группы Казарского был небольшой затерянный в лесах бункер. То есть, не настолько затерянный, чтобы хозяева забыли о его существовании, но достаточно, чтобы обнаружить его с орбиты было почти невозможно. Бункер этот представлял собой один из важных стратегических объектов обороны Ирия: координационный центр управления орбитальной обороной южного полушария. Следовало проникнуть внутрь, установить взрыватели, активировать их и оперативно покинуть предназначенное к сносу строение. Всё это было давно продумано, отработано, включая варианты действий на экстренный случай, и, невзирая ни на какие предчувствия, тащить бронированного Наказателя в бункер Казарка не собирался. Одно дело — спрятаться в лесу, и совсем другое — в пустых коридорах военного объекта. Опытные диверсанты, обладающие нужными для этого навыками и оборудованием, на такое были способны, а вот Ульвар в своих доспехах — вряд ли.
Да он и сам это прекрасно понимал, и мешать профессионалам не собирался. А вот на всякий случай прикрыть их вылазку снаружи и предупредить в случае неожиданных неприятностей было бы неплохо. Сыну Тора не давали покоя десантные баржи. Что такое «утюг» он не знал, в глаза такое приспособление не видел и оценить юмор был неспособен. Зато он точно знал, что эти транспортники принадлежат не циаматам, а риярам.
С этими противниками «Гамаюн» сталкивался редко. Приграничный с ними сектор защищали девятый и десятый легионы, «Чончон» и «Сирин» соответственно, а основной ударной силой на том направлении был четвёртый легион «Гаруда».
Противостоять на равных этим немногочисленным, но весьма опасным Иным могли только космодесантники в титаниде. Ну, или абсолюты вроде самого Тора. Рияры были удивительно близки ко всем земным видам. Они имели тот же химический состав, предпочитали планеты со схожими условиями. Они даже были двуполы, и механизм их размножения полностью соответствовал типичному для терранских млекопитающих. Больше всего рияры напоминали огромных чуть сутулых прямоходящих снежных барсов. Быстрые, сильные, выносливые, презирающие боль и страх; они были опасными противниками, самой природой приготовленными для ближнего боя хищниками. Вот их агрессия к человечеству была вполне понятна и объяснима: людей они воспринимали как пищу. Очень вкусную, питательную и полезную. Они не собирались уничтожать человечество целиком, а, скорее, разводить как скот, чем и занимались на захваченных планетах. Понятное дело, подобное отношение людей не радовало.
Но это были мелочи, потому что и гордых хищных рияров люди уверенно теснили. Беспокоило Ульвара, а вслед за ним — и Казарку, другое. Циаматы ориентировались в пространстве в основном на тепло, цвет и звук, и все эти чувства маскировочные костюмы прекрасно обманывали. А вот чуткий нюх рияров обмануть было довольно сложно. И если на фоне многообразия лесной жизни ещё можно было спрятаться, то внутри бункера — уже вряд ли.
Вариантов развития событий с участием рияров было три.
Первый, это если коты появятся на объекте до начала операции. Тогда незаметное проникновение в координационный центр становилось практически невозможным, и оставался только быстрый решительный штурм. Шансы на успех которого в свете присутствия Ульвара сына Тора, определённо, повышались.
Второй, самый неприятный, это появление котов практически одновременно с началом операции, сразу после выхода диверсантов. Задачей прикрывающего тогда было отвлечение внимания на себя, а ловчих — выполнение работы в наиболее сжатые сроки. В подобном случае шанс на выживание всех пятерых мужчин был крайне низким; в частности, ловчим, вероятнее всего, предстояло превратиться в сгустки высокотемпературной плазмы вместе с объектом.