Генри спросил сестру, не заболела ли она. Его смутили подозрительно блестевшие глаза сестры и яркий румянец на ее щеках.
Шарлотта подхватила его на руки и тискала до тех пор, пока он не начал безудержно смеяться.
Мисс Фиттлуорт очень беспокоилась за свою госпожу, ей казалось, что ее Шарли напрасно надеется на человека, которого не смогли склонить к женитьбе самые блестящие дамы.
Девушка только улыбнулась. Ее не волновало его прошлое. Лорд Стоунлей доказал ей свою любовь, а это все, что ей нужно.
— Он сказал вам, что любит вас? — с удивлением спросила мисс Фиттл.
— Ну, нет, не словами.
У мисс Фиттл перехватило дыхание.
— Вы позволили Стоунлею поцеловать вас? О, пожалуйста, мисс, скажите, что вы этого не сделали! О Боже, Боже. Вам не следовало принимать поцелуи за любовь. Мы мало говорили с вами о джентльменах, но вы должны знать, что они обожают этот вид общения для собственного удовольствия, разве не так?
Шарлотта рассмеялась, потрепала компаньонку по щеке и упорхнула из комнаты. Стоунлей наверняка целовал до нее многих женщин, но никакую из них так, как ее. Те его поцелуи ничего для него не значили. Она уверена!
Наступил день бала, и Шарлотта одна отправилась в экипаже отца в дом лорда Стоун-лея — Эшест. Хотя сэр Джон отказался сопровождать ее из-за ранее назначенной встречи, он пожелал ей всего хорошего и выразил надежду, что вечер пройдет прекрасно.
Шарлотта мечтательно заверила его, что так и будет, и села в экипаж. Мисс Фиттлуорт упаковала ее лучшее платье — бальный наряд из розового шелка и тюля, и девушка чувствовала себя принцессой, направлявшейся в замок к принцу. По прибытии в Эшест-холл платьем Шарлотты займется горничная, которую к ней приставят.
Два часа спустя экипаж обогнул поросший деревьями холм, и ее взору открылись владения Стоунлея. Шарлотта слышала, что дом лорда прекрасен, и знала, что Стоунлей — человек состоятельный, но оказалась не готова к встрече с представшей перед ней во всем великолепии усадьбой.
— О Господи, — потрясенно воскликнула она. — Я не думала…
Экипаж Шарлотты свернул на подъездную дорожку. Из остановившейся впереди элегантной кареты вышли лорд и леди Перселл. Лонгревзу не под силу было состязаться с Эшестом, а ведь Шарлотта считала, что дом барона несравненно красив. Как она ошибалась!
Пока экипаж мягко катил к парадному входу, Шарлотта пересчитала окна монументального здания в стиле ампир с крылатыми сфинксами и поняла, что в доме тридцать, а может, и сорок комнат для гостей. Боже милостивый!
Немного привыкнув к внушающему благоговейный восторг строению, девушка осмотрелась, переводя взгляд с густых, раскинувших ветвистые кроны лип вдоль подъездной дорожки на голубое озеро слева от дома, по которому плавали горделивые белые лебеди. В его неподвижной глади отражался храм в греческом стиле. В том, с какой продуманной небрежностью вокруг водоема были посажены кусты, хвойные деревья, были разбиты цветочные клумбы, Шарлотта узнала руку Рептона, как и в Лонгревзе.
Безмятежностью и красотой веяло от каждого уголка поместья.
Скоро Шарлотта переступила порог Эшест-холла и была сражена видом величественной двойной лестницы, ведущей наверх, как бы к застекленному куполу крыши.
— Эдвард, — восхищенно произнесла Шарлотта, когда он, крепко держа ее за руку, ввел в просторный холл. — Ваш дом — настоящее чудо. Эмберли-парк просто деревенский коттедж по сравнению с ним.
— Благодарю, — негромко произнес Стоунлей.
Шарлотта подняла голову и, глядя в его синие глаза, испытала прилив такого обожания, что и слова не могла вымолвить. Лорд, казалось, находился во власти таких же чувств. Он не сводил с Шарлотты глаз, губы его приоткрылись, словно он хотел что-то сказать ей, но не мог найти слов.
— Я рад, что вы приехали, — сказал он, наконец. — А теперь позвольте познакомить вас с моей экономкой, миссис Бернелл.
Стоунлей подвел ее к женщине в тугом, подходящем к случаю платье из черного бомбазина. Во всем ее облике сквозило что-то материнское, а фигура, как у большинства женщин средних лет, была полной и округлой. Седые, но все еще густые волосы собраны в высокий узел, который поддерживался гребнем. С шеи миссис Бернелл на серебряной цепочке свисали часики. Уверенность, присущая этой женщине, располагала к доверию.
На Шарлотту произвел впечатление прямой взгляд голубых глаз экономки.
Однако, оказавшись в обществе миссис Бернелл, Шарлотта уловила исходившую от нее некоторую сдержанность. Добрая женщина с готовностью отвечала только на все ее вопросы. Девушка испытывала неловкость: миссис Бернелл старательно воздерживалась от свободного разговора, когда он касался самой дорогой ее сердцу темы, а именно Эшест-холла. Шарлотта встречала отличных экономок, и всех их объединяло одно — любовь к дому, вверенному их заботам.
Миссис Бернелл провела Шарлотту в ее комнату, и девушка сразу же поняла, что это особенные покои. Она повернулась к экономке, не удержавшись от восклицания.
— Вы должны рассказать мне об этой комнате, потому что по изумительной позолоте и прекрасным гобеленам на стенах я вижу — с ней связано что-то значительное. Уверена в этом.
Заметив, с какой гордостью взглянула на нее миссис Бернелл, Шарлотта поняла, что не ошиблась. Экономка действительно любила Эшест-холл.
— Эта комната называется Спальней королевы. Сама королева спала в ней.
— Королева! — захватило дух у Шарлотты.
— Именно так, мисс Эмберли, — подтвердила экономка.
Она улыбнулась, в первый раз за все время, и между женщинами установилось некое понимание.
— Королева, — снова произнесла Шарлотта, потихоньку обходя царственную комнату. В глаза бросилась украшенная искусной резьбой и позолотой кровать с четырьмя столбиками. Над ней укреплен балдахин из красного бархата. По телу девушки пробежала дрожь, когда она представила Ее Величество и прислуживавших ей горничных, совершавших приготовления к ужину, балу, а затем и ко сну.
— Теперь я вас оставлю, мисс Эмберли. Вам будет прислуживать Кэтрин. Я сейчас ее пришлю.
Извлекая платье Шарлотты из дорожного сундука, Кэтрин воскликнула:
— Вы будете похожи на сказочную принцессу, мисс… Прозрачный тюль поверх розового шелка… как воздушно. Ну просто принцесса из сказки! А я уж постараюсь сделать вам прическу. Вот увидите!
Восторженность горничной оказалась заразительной, и Шарлотта загодя начала вертеться перед зеркалом. Кэтрин собрала каштановые кудри в мягкий узел на затылке, позволив локонам ниспадать мягкой волной. Легкая челка прикрыла лоб, а все волосы горничная увила золотыми и розовыми шелковыми лентами. Когда же Шарлотта надела платье, то увидела, что Кэтрин оказалась права — она действительно походила на сказочную принцессу.