инфекций Средневековья, в те времена была неизлечима. Над зараженными совершали похоронный обряд и изгоняли их из общины, обращая в парий. Больные лепрой должны были носить особую одежду и иметь при себе трещотку, чтобы, приближаясь к жилищам, предупреждать о своем появлении. По воспоминаниям Давида, Матильда «яростно настаивала на своем, и тот, пристыженный, с [напускным] смехом вернулся к приятелям»21. Отважным поведением королева доказала свою непоколебимую веру в божественную защиту, и вера эта, должно быть, стала еще крепче, когда сама Матильда не заразилась. Этот рассказ обрел широкую известность и передавался из уст в уста на протяжении веков как свидетельство святости Матильды.
8
Благороднейшая дочь королевских кровей по отцу и матери
Первым ребенком Матильды была девочка, которая родилась 31 июля 1101 года1 в Винчестере. Она получила распространенное в Шотландии имя Евфимия, но прожила совсем недолго. Однако Вильгельм Мальмсберийский, лучше осведомленный обо всех обстоятельствах благодаря личному знакомству с королевой, в 1125 году записал, что Матильда родила Генриху I двоих детей, но ни одной дочери по имени Евфимия.
Ранние недели беременности Матильды омрачились вторжением в Англию Роберта Куртгеза, который вернулся из Крестового похода и собрался отвоевать земли своего союзника Вильгельма де Варенна, эрла Суррея, которые Генрих I конфисковал в наказание за связь с Робертом. Летом 1101 года Роберт во главе армии высадился в Портсмуте и двинулся через Гемпшир на север. По слухам, королева Матильда, крестная дочь Роберта, в то время находилась в Винчестере и вот-вот собиралась родить. Когда Куртгезу сообщили об этом, он якобы «проявил великую доброту», воздержался от штурма города и заявил, что никогда не начнет войну нападением на женщину, которая готова разрешиться от бремени, ибо это низкий поступок2. Вскоре выяснилось, роды у Матильды еще не начались, хоть она и ждала ребенка. Возможно, королева страдала от утренней тошноты или угрозы выкидыша.
Роберт знал, что Генрих собрал армию и затаился в Арунделе, полный решимости отомстить брату за то, что тот явился в Англию без приглашения. Спасти Роберта Куртгеза могло только возвращение в Саутгемптон и отплытие домой. К счастью для него, Роберт, граф Мелан, сын Рожера де Бомона, приехал навестить тезку.
«Сир, – обратился к герцогу Роберт де Мелан, – королева в курсе новостей, и вы знаете, что проявили великую доброту, отказавшись атаковать Винчестер, когда она находилась там во время родов. Поспешите к ней, вверьте себя и своих людей ее заботе. Я уверен, что она защитит вас от любого вреда».
Роберт немедля встретился с Матильдой, которая дружески приняла его и заверила в своей защите. Королева и Ансельм приложили немало совместных усилий, чтобы добиться согласия между Генрихом и Робертом, но братья все равно поссорились. Генрих предъявил Роберту множество самых разных обвинений. В итоге Роберт пошел на попятную и запросил мира. В июле того же года братья и их армии встретились в Альтоне и заключили договор, по которому Роберт отказался от притязаний на Англию, а Генрих – на Нормандию. Братья провозгласили друг друга наследниками. По просьбе Матильды Генрих выделил Роберту солидную ежегодную ренту в размере 3000 марок.
После этого королева устроила в честь Роберта богатый пир. Когда гость захмелел, Матильда пустила в ход свой дипломатический талант и спросила, не согласится ли Роберт отдать ей назначенную Генрихом ренту в обмен на земли де Варенна, намекнув, что нуждается в деньгах. Вероятно, на этот шаг королеву подговорил Генрих.
Роберт задумался над словами Матильды, «словно препираясь с Фортуной, отдать или промотать богатство». «Постигнув простое желание королевы», которая молча ожидала ответа, герцог милостиво простил выплату огромной суммы раз и навсегда, считая, что женская гордость не должна страдать из-за просьбы, «хоть он и приходился [королеве] крестным отцом»3. «Радостно» и без единого возражения Роберт отказался от ренты и «отдал королеве огромную сумму денег, потому что она того пожелала»4, сообщив впоследствии Генриху: «Я отдал королеве все, что ты был должен мне за королевство. Да пребудет меж нами вечная дружба».
Мир был куплен на какое-то время, но Роберт совершил роковую ошибку, доверившись брату.
Август Роберт провел при дворе Генриха в Лондоне, а 3 сентября присутствовал на заседании Большого совета в Виндзоре, в котором принимали участие королева, архиепископ Ансельм и многие представители знати, включая бывшего соискателя руки Матильды Вильгельма де Варенна5. Затем Роберт вернулся в Нормандию, где первым делом посетил могилу матери в канском аббатстве Святой Троицы и преподнес подарки сестре Сесилии.
Младшая сестра Матильды, Мария, вероятно, покинула аббатство Ромзи и жила при дворе короля Англии. В 1102 году6, после неудачной попытки выдать Марию без гроша за душой за своего кузена Вильгельма, графа Мортена, который ответил отказом, Генрих I устроил ее брак с одним из богатейших землевладельцев Англии, Евстахием III, графом Булонским, сыном Евстахия II и Годгифу, дочери короля Кнуда и Эммы Нормандской. Евстахий III был «известен своим благоразумием и доблестью»7. Очевидно, в первые годы замужества Мария часто бывала при дворе, поскольку подпись Евстахия встречалась на хартиях Генриха I вплоть до 1108 года. Позднее Евстахий III жил преимущественно в Булони8, оберегая родовое имущество от французов. Супруги поселились в графском замке. От замка сохранилось только основание донжона XII века, на котором ныне высится колокольня – старейшее здание в городе. О Марии отзывались как о бесплодной9, поскольку у графской четы был только один ребенок, который дожил до взрослого возраста, – дочь, нареченная Матильдой в честь ее тети, королевы. Сын Марии, известный лишь благодаря хартии королевы Матильды Булонской, выданной Даремскому собору в числе прочих за упокой души ее «брата», должно быть, умер в ранней юности10. Мария была преданной покровительницей приората Бермондси, расположенного на берегу Темзы на стороне Суррея, напротив лондонского Тауэра вблизи Лондонского моста11. Приорат основали в 1082 году на месте древнего саксонского монастыря в Саутуарке и возвели на земле, пожалованной Вильгельмом Завоевателем. К моменту проведения поземельной переписи и создания «Книги Страшного суда» Бермондси имел «новую и красивую церковь», пользовался покровительством нормандских королей и графов Булонских, а также располагал королевскими покоями на своей территории.
Вне всяких сомнений, Генрих ждал от королевы наследника. Возможно, на ранних сроках беременности у Матильды возникли осложнения или даже угроза выкидыша12, поскольку летом 1101 года король призвал ко двору итальянца Фариция, бенедиктинца и аббата Абингдона13. Фариций так прославился на медицинском поприще, что на деньги, полученные за врачебные услуги, перестроил в аббатстве