– Однако почему ты сидишь здесь в полном одиночестве, да еще с таким хмурым видом? – в голосе Иоганна звучал злой сарказм. – Неужели любовного опыта твоей миленькой супруги хватило лишь на одну ночь?
В его глазах светилось столько мерзости и злорадства, что Ауленберг сорвался с места и схватил Верхоффена за грудки. Сбивая по дороге столы и стулья, он с силой ударил бывшего друга о стену. Немногочисленные посетители возмущенно заохали, а дамы испуганно завизжали.
– Ты, кажется, осмелился оскорбить мою жену?! – зарычал Фридрих в лицо бывшему другу. – Еще одно подобное высказывание – и ты горько об этом пожалеешь! Это касается всех, кто захочет острить на мой счет. – Бросив это опешившим от его выходки приятелям, Ауленберг поправил сюртук и галстук и с достоинством покинул кафе.
Тяжело дыша, Иоганн проводил его злым взглядом и, скривив губы в саркастической усмешке, заметил:
– Очевидно, наш друг, женившись, утратил чувство юмора. А жаль, ведь обстоятельства его женитьбы весьма забавны. Что ж, при первой возможности я постараюсь изрядно насолить обоим братцам.
ГЛАВА 21
Элиза жила в поместье Вюрсбаден уже целую неделю, но желанного успокоения найти не могла. Князь Вайер-Мюрау избегал общения с новоявленной племянницей. Когда они встречались за обедом, то за столом царило полнейшее молчание. Элиза смущалась в присутствии этого человека. Ей все время казалось, что его единственным желанием было избавиться от неугодной особы, осмелившейся стать его родственницей. Не удивительно, что девушка старалась не попадаться князю лишний раз на глаза.
Чаще всего она скрывалась в южном крыле особняка, бродила по детским комнатам, переставляя с места на место игрушки. Разглядывая маленькие кроватки и перелистывая книги, Элиза пыталась представить детей, которые раньше здесь жили. Особенно – Фридриха. Она не раз рассматривала его детские портреты в картинной галерее – очаровательный мальчуган с кудряшками и озорными глазенками.
Впервые в жизни ей захотелось иметь ребенка. Даже нет – несколько ребятишек, очень похожих на Фридриха, с румяными щечками и карими глазами, искрящимися озорным весельем. Она бы сама их кормила и купала, читала им сказки, учила читать и рисовать. Она устраивала бы для них праздники и придумывала тысячи забав, чтобы малыши росли счастливыми, веселыми и умными.
Князь внимательно просмотрел отчеты, которые ему представил управляющий. Дела в Вюрсбадене шли неплохо, и беспокоиться стоило лишь о проблемах семейного характера.
Перед отъездом в поместье Вайер-Мюрау встретился с князем фон Рудельштайном, и тот в общих чертах поведал ему историю, которая послужила причиной столь скоропалительного венчания. Ситуация, конечно, была весьма пикантной. Девушка, разумеется, вела себя непозволительно безрассудно, но следовало учесть и то, что Фридрих за свою жизнь сумел сбить с пути истинного огромное количество светских красоток. Как его до сих пор не пристрелил на дуэли чей-нибудь супруг, увешенный ветвистыми рогами – совершенно удивительно.
Всю эту неделю Вайер-Мюруа пристально следил за женой племянника и сделал вывод, что все складывается не так уж плохо.
Дочь князя Рудельштайна получила образование в одном из лучших женских – пансионов во Франции. Она красива, хорошо воспитана и, похоже, любит детей. Дворецкий доложил, что почти все время баронесса проводит в южном крыле, где с тоской рассматривает игрушки, книги, а также детские портреты своего ветреного супруга. По отношению к слугам Элиза вела себя совершенно безукоризненно: была тактична и вежлива.
Да и при коротких встречах с князем девушка не допускала в своем поведении ничего вульгарного или жеманного. Нужно признать, что лучшую супругу Фридрих вряд ли мог найти, учитывая его репутацию. Скорее всего, парень вообще никогда не женился бы.
В общем, все сложилось не так уж плохо, но чтобы этот брак оказался счастливым, пожалуй, следовало как-то помочь молодоженам разобраться в своих чувствах и простить друг другу обиды.
Князь Адольф видел, что девушка тяжело переживает историю со своим замужеством и выглядит совершенно несчастной. Слуги бросали на юную хозяйку сочувствующие взгляды, и было заметно, что им жаль молодую баронессу. Они не знали подробностей женитьбы своего хозяина и, разумеется, не могли понять, как можно было оставить красавицу жену скучать в одиночестве в поместье, да еще на следующий день после свадьбы.
Чтобы хоть чем-то порадовать девушку, слуги старались угодить ей: садовники ежедневно преподносили хозяйке чудесные цветы, горничные наполняли ванну своей госпожи – отварами душистых успокоительных трав, а поварихи с утра до вечера колдовали возле плиты, проявляя чудеса кулинарии. От восхитительных ароматов ванили, корицы и печеных яблок текли слюнки у всех обитателей усадьбы, но Элиза оставалась безучастной даже к этим великолепным лакомствам, хотя всегда старательно благодарила всех за вкусную еду и трогательную заботу.
По вечерам Вайер-Мюрау слышал звуки музыки, доносящиеся из маленькой гостиной. Девушка обычно играла на рояле ноктюрны Шопена и Листа. Играла так прекрасно, что зачарованный князь забывал обо всем на свете.
К концу десятого дня, когда Элиза находилась почти на грани нервного срыва, произошло совершенно невероятное. Дверь в ее покои распахнулась, и к ней ворвалась Аманда, распространяя вокруг себя запах изысканных французских духов.
– Бог мой, как трудно добираться в эту глушь! – возмущенно заявила она, но тут же всплеснула руками и горестно воскликнула: – Элиза, девочка моя, на кого ты похожа? Настоящий призрак! Похоже, тебя здесь не кормят!
С трудом сдерживая слезы, девушка с облегчением кинулась в ласковые объятия своей матушки.
– Девочка моя, с тех пор как ты уехала, я места себе не находила… – Аманда внимательно взглянула на лицо дочери и, разглядев припухлости вокруг глаз, возмущенно вздохнула: – Негодяй! Запер тебя в этой дыре, а сам развлекается в городе. Когда мне сообщили, что Ауленберг вернулся в Вену один, я чуть с ума не сошла. Бросить тебя одну в этих забытых богом краях… Ну, ничего, моя милая, теперь ты не одна. Я помогу пережить тебе это испытание.
– Что за шум? – раздался властный голос. В комнату медленно вошел князь Вайер-Мюрау, и его сердитый вид не предвещал ничего хорошего.
– Что здесь делает эта женщина?
– Ваше сиятельство, позвольте вам представить мою маму. Фрау Аманда Розенмильх, – поспешно объявила Элиза.
– Мне известно, кто эта женщина, – заявил князь, приближаясь к ним, мрачный, словно грозовая туча. – Я хочу знать, что она делает в этом доме?