за это время мы узнали достаточно, чтобы иметь возможность не только безопасно проникнуть внутрь объекта, но и вернуться обратно.
Потом охранники были нейтрализованы, бескровным способом, чтобы не запачкать их защитные комбинезоны и форму.
Снимать одежду со свежего трупа — так себе удовольствие. Тем более, что время сильно поджимало: если охранники сказали правду, раз в полчаса производится проверка постов, нужно дать правильный отзыв. Чтобы вернуться и занять их место у нас осталось минут десять, по моим подсчётам.
А ведь нужно было снять не только защитные комбинезоны, но и форму. Плюс переодеться самим, стараясь при этом не слишком запачкаться: всё-таки мы находились в красной зоне. Плюс куда-то спрятать тела так, чтобы их не сразу обнаружили.
Нам повезло, что охранники носили форму на пару размеров больше, чем следовало бы с их реальными параметрами. Должно быть, чтобы выпирающие животы не так сильно бросались в глаза. То, что они не поддерживали нормальную физическую форму, было необычно, но объяснимо: закрытый объект; не факт, что у них была возможность сбрасывать лишние калории. Но даже если была — это вопрос самодисциплины. При отсутствии должного контроля люди не склонны проявлять чудеса сознательности. Такое часто бывает с подводниками, даже шутки ходят про фигуры «грушей». А ещё охранники были далеко не молодыми. И это тоже необычно. Жаль, что времени не оставалось для более глубокого допроса.
Я не сразу рассмотрел рисунок на камуфляже боевиков. Подумал сначала, что это обычный ЕМР. Но потом в лунном свете разглядел, что это растровый подлесок. Я сам его впервые увидел только в учебном центре; в подразделениях при мне такого не было. Значит, мало того, что форма с наших складов, так ещё и новейшая.
Правда, вооружены боевики были довольно просто, стандартными АК-74.
Перед тем, как натянуть защитные комбинезоны, мы проверили друг друга дозиметром: не вляпались ли где в опасную грязь.
Полностью переодевшись, мы поместили нашу собственную одежду и защитные маски в одноразовые комбинезоны. Потом отнесли тела к краю затопленной части карьера. Пришлось воспользоваться ремнями с наших джинсов, чтобы привязать к ногам трупов по увесистому камню.
Избавившись от тел, мы спрятали нашу одежду под большим камнем, лежащим слева от тропинки, ведущей в гору.
Вход в подземный комплекс никак не выделялся на фоне серо-белой поверхности горы. Электроника шлюза была настроена на бесконтактные метки, встроенные в карточки-пропуска, которые были при охранниках.
Когда мы подошли достаточно близко, вспыхнули красные огни, обозначающие границы зоны прохода. Потом часть склона провалилась вниз, открывая проход внутрь, тоже светящийся изнутри красным.
Не замедляя шага, будто это было давно привычным для нас делом, мы вошли в проход. Створка шлюза за нашей спиной с гудением встала на место. Послышалась мелодичная трель, и освещение изменилось: на стенах загорелись светодиодные панели, дающие нормальный, приближенный к дневному свет.
«Поднимите руки для контроля и обработки», — сказал приятный женский голос.
Мы послушно подняли руки над головой. Из форсунок, расположенных вдоль стен, начала разбрызгиваться густая пена. В какой-то момент она закрыла визир защитного комбинезона. Я чуть было рефлекторно не вытер его, но стерпел. Ещё не хватало, чтобы автоматика среагировала на нестандартную ситуацию при обработке.
После пены нас обдало тугими струями воды, а затем — потоками тёплого воздуха.
«Обработка завершена, — снова тот же голос, — пройдите на пункт дозиметрического контроля».
Противоположная створка шлюза распахнулась, и мы прошли в следующее помещение, где сняли защитные комбинезоны.
Тут стояла рамка, напоминающая магнитную, которые устанавливают в общественных местах для контроля безопасности.
Здесь уже был элемент серьёзного риска: если, переодеваясь, мы всё-таки запачкались — система поднимет тревогу. Тогда останется надеяться только на то, что протоколы углубленной обработки и дезактивации не предполагают автоматического доклада куда-нибудь на центральный пункт дежурного. Должно быть, это не такая уж и редкая ситуация. Недостаточно важная, чтобы обращать на неё внимание руководства.
Однако же, нам в очередной раз повезло: рамку мы миновали без проблем.
После шлюза была развилка: направо — в сторону центрального тоннеля, ведущего в жилые сектора базы, налево — к посту, и дальше, в технические уровни.
Мы успели зайти на пост ровно за тридцать секунд до контрольной проверки. На одном из пультов даже шёл обратный отсчёт.
Наступил момент истины. Если бы один из охранников трезво оценил ситуацию и дал бы нам неверную информацию о порядке проверок или о конфигурации внутренних помещений — тревоги было бы не избежать. Мы бы оказались заблокированы на посту до подхода дежурного караула.
Однако же они не соврали.
Проделав нужные манипуляции, мы переглянулись. Теперь в нашем распоряжении было два часа, до конца смены, чтобы проникнуть в административную часть комплекса и постараться добыть максимум полезной информации.
Если верить одному из охранников, как раз в это время должен был проходить брифинг по «конфигурации для готовности». Что именно означала это формулировка мы уточить не успели. Да в этом и не было особой необходимости — если удастся проникнуть в административный сектор, всё узнаем непосредственно от участников брифинга.
Рубин поднял правую руку, демонстрируя по очереди камень, ножницы и бумагу. Логично: ведь идти вглубь комплекса должен был кто-то один из нас. Второму предстояло давать подтверждения, что всё в порядке, каждые полчаса.
Скинулись. Я выиграл. Рубин от досады даже языком прицокнул, но ничего говорить не стал. Разумная предосторожность: микрофонов внутри поста хватало. Кто знает, на что они настроены и где ведутся записи?
Я вышел из поста, оставив автомат в специальном шкафу. Вернулся к развилке, и двинулся дальше по коридору.
Если верить охраннику, внутри комплекса постоянно обитало около семисот человек, и не все знали друг друга в лицо. Не так много, как в нашем подземелье на Урале — но всё равно впечатляет, особенно если принять во внимание, что всё это хозяйство находится в красной зоне.
Жаль, что сходу не удалось получить вменяемых объяснений насчёт того, что вообще это за комплекс, кем являются его обитатели и чем именно они, собственно, занимаются.
Охранники отвечали загадочно, при этом пребывая в абсолютной уверенности, что нам эти формулировки должны