из кургана XV Триалети (бывшее в конце 1930-х годов единственной находкой такого рода) документирует связи с эгейским миром; оно явилось опорным при датировке поздней группы триалетских курганов. Как было упомянуто, впоследствии ранние втульчатые копья были встречены и в других комплексах Закавказья (Кировакан, Ахчиа, Аруч, Квасатали, Азнабюрд). Это еще раз подтверждает, что указанные факты следует рассматривать как результат активных связей со странами Средиземноморья, что подтверждается и другими данными. Копье из кургана XV Триалети в свое время было сопоставлено с аналогичной находкой в микенской шахтовой гробнице IV. Ее дата в дальнейшем еще раз оказалась предметом обсуждения; одни исследователи помещают ее между 1550–1500 гг. до н. э. (
Vermeule E., 1972, p. 107), другие — в рамках 1600–1450 гг. до н. э. (
Stubbings F., 1973, p. 633). Вместе с тем все единодушно полагают, что время последней фазы ТК должно обосновываться датой именно этого комплекса. Втульчатый наконечник копья найден также в камере погребения 4 могильника Иалисоса (о-в Родос); он крупнее триалетского, но однотипен с ним и датируется XV в. до н. э. (
Buhholz Н., Karageorgis V., 1973, p. 53, 268). Еще один экземпляр того же времени, напоминающий родосский, происходит из Просимны (
Biegen С., 1937, p. 510).
Исходя из этих сопоставлений и дат С14 стратифицированных поселений соседних приурмийских районов, поздний, «кировакано-триалетский» этап ТК должен датироваться в пределах 1650–1450 гг. до н. э. (при допущении, что он мог начаться и несколько раньше). Сказанное подтверждает обоснованность дат, принятых ранее. Таким образом, учитывая однородность рассмотренных нами материалов, их следует датировать XVII–XV вв. до н. э.
Столь многочисленные и выразительные образцы посуды, несмотря на то что часть из них найдена случайно, а иногда и вне комплексов, обязывают еще раз обратиться к вопросу о границах ТК в последний период ее развития. Как было сказано, попытка очертить границы ТК в связи с изучением локальных вариантов последней не дала окончательных результатов, во-первых, потому, что были учтены далеко не все доступные материалы; во-вторых, границы ТК рассматривались суммарно, а не во времени, тогда как на протяжении нескольких столетий ее существования они бесспорно менялись. Сейчас можно говорить о том, что в XVII–XV вв. до н. э. ТК охватывала большую часть Закавказья, не затрагивая лишь его западные районы, тяготеющие к Черному морю. Особо следует отметить не учитывавшуюся ранее концентрацию памятников «кировакано-триалетского» этапа на территории Армении, и в частности в Араратской долине. Этот факт должен стимулировать поиск более ранних памятников в этой части Закавказья. Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что в Аруче, Лори Берде, Месхети крупные расписные и чернолощеные «гидрии» и сопутствующие им чаши характеризуют исключительно богатые захоронения вождей; это особенно четко прослеживается по месхетским курганам, где в погребениях среднего уровня крупные расписные сосуды, как правило, отсутствуют, чернолощеная же посуда имеет небольшие и малые размеры. Можно предполагать, что определенная часть рассматриваемых нами случайных находок из Южного Закавказья происходит из погребений нерядового характера. В Восточном и Юго-Восточном Закавказье эта посуда известна пока лишь по нескольким доследованным погребениям (Азнабюрд, Зурнабад) и по находкам на поселениях Кюльтепе I и II (Алиев В.Г., 1972; Абибуллаев О.А., 1982); в последних двух случаях встречена расписная моно- и полихромная керамика, имеющая аналоги в находках серии погребений триалетского круга. Особо следует обратить внимание на коллекцию сосудов, происходящих из окрестностей Нахичевани и хранящихся в краеведческом музее города (Кушнарева К.Х., 1992, табл. 6).
Несмотря на территориальную оторванность названных пунктов, они позволяют ориентировочно наметить восточную границу распространения ТК на ее позднем этапе.
Таким образом, факт распространения памятников позднего этапа ТК на большей части Закавказья вплоть до р. Араке на юге сегодня не вызывает сомнений. Вопрос о ее южных границах пока остается неуточненным, ибо на обширной и малоисследованной территории правобережья р. Араке известны лишь единичные находки триалетского облика. К ним в первую очередь относятся расписные и чернолощеные сосуды из Карской области (Малый Паргет). Судя по двум крупным расписным «гидриям» с характерной орнаментацией («схема воды», водоплавающие птицы) из музея г. Ван, ТК на юге охватила районы, прилегающие к Ванскому озеру. Намеченная в первом приближении по этим двум памятникам южная граница ТК вполне вероятна, ибо названные пункты, находящиеся ныне на территории правобережья р. Араке, расположены на сравнительно близком расстоянии как друг от друга, так и от Араратской равнины. Вызывает некоторое недоумение присутствие крупного расписного сосуда позднетриалетского облика в музее г. Адана, находящегося на северо-восточном побережье Средиземного моря и оторванного территориально от перечисленных выше пунктов. Присутствие его в этом музее может иметь двойное толкование — либо его следует воспринимать как результат распространения связей носителей ТК, сущность которых остается пока неясной, либо, что более допустимо, один из трех сосудов, хранившихся в Ванском музее, был передан в музей г. Адана; на эту мысль наводит большое сходство всех трех «гидрий», происходящих, возможно, из одного комплекса. Во всяком случае предполагать, что юго-западная граница ТК доходила до Средиземного моря, у нас нет пока никаких оснований. Было бы также весьма заманчивым на основании сходства посуды из поселений Хафтантепе VIВ с позднетриалетской в юго-восточную границу ТК включить приурмийские районы, тем более, что эти районы непосредственно примыкают к области Нахичевани, где отмечена концентрация памятников рассматриваемого круга. Однако отсутствие публикаций этих материалов и использование их лишь на основании сведений К. Рубинсон заставляют пока отказаться от подобного вывода.
Таким образом, рассмотренные нами южнокавказские материалы значительно «наполняют» само понятие «триалетская культура» и способствуют выявлению подлинной территории ее бытования в XVII–XV вв. до н. э. Охватив большую часть Закавказья, ТК в этот период почти подступила к Большому Кавказу на севере, на юге же, «перешагнув» через р. Араке, проникла в район Карса, Вана и, возможно, Урмии; ее проникновение из Закавказья не вызывает сомнений. Любопытно, что эта территория фактически совпадает с областью бытования куро-аракской культуры (или культурной общности) в период ее наибольшего распространения. Такое совпадение в дальнейшем должно найти свое объяснение.
Мы подвели итоги длительного периода накопления материалов; к сожалению, последние в своем большинстве представлены неполноценными, плохо документированными комплексами либо просто случайными находками. Наша задача диктовалась характером самого источника; необходимо было объединить эти материалы в одной работе и дать им по возможности культурно-хронологическую интерпретацию. Сегодня же перед археологами-кавказоведами стоит актуальная проблема исследования на новом методическом уровне (раскопки полноценных комплексов с ориентировкой на них уже известных материалов) территориального и хронологического взаимодействия закавказских культур периода средней бронзы[22]. Следует надеяться, что привлеченные нами материалы и высказанные соображения будут в какой-то мере способствовать ее решению.