- Ты не колдунья, - улыбнулся Эд. - Я почему-то это знаю… Почему я мог тебя ненавидеть раньше, когда у тебя была другая внешность? Почему сейчас мне так больно смотреть на тебя?.. Почему я не могу без тебя?
Я со вздохом подтянула одеяла к подбородку.
- Спите, принц. Вы устали.
И честно боролась с собой где-то с полчаса. Потом не выдержала, приподнялась и укрыла Эда своим одеялом. Он не отреагировал, поэтому, ещё подумав, я потянула его к себе, сказав в ответ на удивлённый взгляд:
- Если уж спишь рядом, ложись удобнее.
За что тут же и поплатилась, потому что Эдвард, явно в полусне, потянулся ко мне сам и обнял, уткнувшись носом мне в волосы. И довольно засопел.
Я думала вырваться. Целую минуту думала. Но, во-первых, мне тоже хотелось спать. А во-вторых, мне, чёрт возьми, было уютно.
Так что я просто закрыла глаза.
Подумать, почему после всего мне тоже без него больно, я смогу и завтра.
И мне и правда хорошо спалось в его объятьях. А, впрочем, как и всегда. Пока какой-то… нехороший человек не поднял нас посреди ночи.
Арбалетный болт вонзился в сантиметре от моего виска, прошив подушку - и тут же руки, обнимавшие меня полночи, с силой толкнули в дальний и самый тёмный угол кровати. Я в панике забарахталась под одеялом, рядом ударил ещё один болт, а потом зазвенела сталь - слава богу, далеко от меня и кровати вообще.
Холодея, я кое-как выкарабкалась из одеяльного плена - заодно оценив арбалетные болты. Эдвард тем временем гонял по комнате какого-то хмыря в темно-зелёном (или он гонял Эда, фиг поймёшь). Мальчики страстно, с любовью к искусству рубились на мечах - свечи, стулья, свитки так и летали по комнате. Я плюнула на любопытство и укрылась одеялом с головой - когда рядом приземлился огрызок свечи. На меня пока внимания не обращали - хмырь в зелёном пытался добраться до открытого окна, Эд его не пускал, а запертую дверь тем временем на всю катушку рубили - очень надеюсь, что наши.
Я ещё успела заприметить рядом подходящую деревяшку, бывшую раньше, кажется, ножкой кресла. Если что кому-нибудь я ею врежу. А вот добраться до неё не успела - зелёный в метре от окна рухнул с клинком Эда в горле, а дверь, наконец, поддалась, и в проём сноровисто полезли Проклятые.
Эд раздавал приказы, машинально вытирая клинок о плащ зелёного, тени-Проклятые сновали туда-сюда, а я заметила рядом с подходящей деревяшкой ещё более подходящий кинжальчик. И, пока на меня внимания не обращали, спрятала под подушку. Во-о-от, если кто ещё на меня покусится, сильно пожалеет.
Кутерьма улеглась где-то через час. Тело унесли, новые стулья-кресла принесли, свитки собрали, дверь занавесили, и Эд устроился рядом, вертя в пальцах один из арбалетных болтов.
- Зачем он хотел тебя убить? - спросил принц, судя по взгляду - у болта.
Я моргнула, кутаясь в одеяло.
- Меня? Может, тебя?
Эдвард указал болтом на красноречивую дыру в подушке.
- Ну, может, промахнулся, - протянула я, передёргиваясь.
- Если бы целился в меня - так бы не промахнулся, - усмехнулся Эдвард.
Я закусила губу.
- Ну… меня и раньше пытались убить альбионцы. Кажется, два раза…
- Альбионцы? - вскинул брови Эд. - Вряд ли. Пока ты нужна их королю, никто не станет тебя убивать. А ты им нужна… К тому же, это точно был фрэсниец. Я видел его раньше при дворе. Катрин, у тебя есть враги или…м-м-м… бывшие покровители при моём дворе?
- После того, как ты объявил меня своей невесты, врагов у меня было выше крыши, - фыркнула я. - Сейчас - кому я нужна?
Эдвард долго, задумчиво глядел на меня.
- Верно, - сказал, наконец. - Жаль, что я его убил. Могли бы допросить… Я увеличу твою охрану, Катрин, раз уж альбионцы с этим не справляются.
- Зачем тебе это? - не выдержала я. - Всё, я поняла, что ты добрый. Из тюрьмы ты меня вытащил. Ну и отпусти на все четыре стороны. Смотреть на меня тебе ведь больно?
Принц, опасно прищурившись, тихо произнес:
- Не отпущу. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
- Чтобы потом ты наслушался очередных гадостей про меня, поверил, и решил помучить, а я бы была под рукой?
- Катрин, - устало протянул Эдвард. - Довольно. Желание принца - закон. И оно не обсуждается.
- Ты не мой принц.
Он стиснул зубы и, выдержав паузу, вдруг приказал:
- Катрин, верни кинжал.
- Какой кинжал? - изумилась я, подминая под себя подушку, где спрятала клинок.
- Мой кинжал, - терпеливо объяснил Эдвард. - Тот, что у тебя под подушкой. Возвращай.
Я молча смотрела на него. Фиг тебе. Не дождёшься!
- Верни сама, - повторил Эд. - Я не хочу делать тебе больно, Катрин.
- С чего бы? - хмыкнула я. - А вдруг захочешь? Пусть будет у меня. На всякий случай.
- Катрин, я обещаю, что не трону тебя…
- Да пошёл ты со своими обещаниями! - взвилась я. И почти в ту же секунду оказалась на краю кровати с заломленными за спину руками.
Убрав кинжал, Эдвард встал, не глядя, как я выпутываясь из-под одеяла. Поднял упавшие на пол шкуры, бросил мне.
- Спи, Катрин. Утром я приведу к тебе врача. Пусть осмотрит. Кажется, у тебя снова жар.
- Мерзавец, - прошипела я, швыряя в него подушкой. - Пользуешься моей беспомощностью!
Эдвард подобрал и подушку.
- Ты пользовалась моей, когда я “гостил” у тебя.
- Идиот!
- Оскорбление наследного принца карается смертной казнью.
- Да иди ты…!
Но Эдвард исчез за дверью - до того, как я успела решить, куда его послать. Осталось бить подушки, представляя вместо них симпатичного зеленоглазого негодяя, в которого каким-то невероятно чудным образом превратился мой принц.
Следующий день прошёл примерно как и предыдущий. То есть я его почти целиком проспала. Меня кормили, лечили, поили снотворным - и я проваливалась в сон, как в омут. Пару раз приходил местный врач. Пару раз я знаками пыталась объяснить ему, что руки перед едой и пациентом желательно мыть (если бы вы видели местных блох, в огромном количестве скачущих по людям, - вы бы тоже рискнули на подобное объяснение). Ничего у меня, конечно, не вышло. А когда попробовала поскандалить, к врачу (детина с руками, как у мясника) на помощь явились Проклятые. А я уверилась, что королевский врач в свободное от работы время подрабатывает королевским палачом. Руки сплошь покрылись синяками после тесного с ним общения. А к вечеру и вовсе почернели - особенно на запястьях. Эдвард, явившийся, как обычно, со свитками, увидел и резко стал похож на быка во время корриды - ну, когда он ещё землю копытом роет.
Были вызваны Проклятые, Эд что-то им “промычал”, потом вся эта компания убралась из моей спальни - надолго. Снова явилась уже ближе к хвалитне, разбудила меня и заставила знакомиться с напуганным до чёртиков благообразным старичком, который - о счастье, знал фрэснийский. И мыл руки, да. Я ему поулыбалась, понаблюдала, как он делает мне повязки, показала горло, дала послушать грудь. Мне оставили лекарства, объяснили, когда что пить, прикладывать и так далее. Пообещали прийти ещё.